«Секретные материалы» 15 лет спустя Скалли, Малдер и крах большого нарратива

Никто в здравом уме не пересматривает сейчас «Секретные материалы». В них 200 с лишним серий, почти неделя чистого времени, последние два сезона смотреть невозможно плюс  ощущение, что все, что там можно было увидеть, увидено еще в детстве. Скалли любит Малдера, правительство не в курсе, пришельцы заодно с ЦРУ, в конце плохие отдают хороших под суд — все понятно. Но включив их сейчас, помимо понятных ностальгических радостей —  пришельцы! Духовны в идиотских галстуках! Юная Джиллиан Андерсон с открытым ртом! — обнаруживаешь, что 10 лет назад, как водится, пропустил самое главное.

Во-первых, начинаясь вполне скромно (полицейский сериал встречает «Сумеречную зону» с красивыми героями) «Материалы» довольно быстро начинают ползти в какую-то слегка пелевинскую степь. Мутанты борются против глобализации, людоеды — за патриархальные ценности. Человек из теневого правительства и пришелец дословно (ну почти) разыгрывают главу из «Братьев Карамазовых». Серии к пятнадцатой герои вообще догадываются, что они в телевизоре, и начинают скакать с канала на канал, проваливаясь то в фильм Хичкока, снятый без монтажных склеек, то в школьную комедию условного Джона Хьюза, то в реалити-шоу, идущее на той же кнопке в другое время (Скалли пытается спрятаться от камеры, Малдер, наоборот, страшно выделывается, все это — за 10 лет до фильма «Монстро» и бума псевдодокументалистки). 

 «Секретные материалы» на пике своей популярности — вторая половина 90-х, сезоны со второго по седьмой — вообще ни разу не фантастика и не детектив, а какие-то бесконечные игры в контекст, приключения Розенкранца и Гильденстерна на просторах популярной культуры. Люди едут отпуск, а приезжают в рассказ Стивена Кинга, идут на работу, а там за выходные все перепридумал Уильям Гибсон. В обязательный для 90-х фильм Тарантино Малдер со Скалли не попали по сугубо техническим причинам: Тарантино не захотел вступать в какой-то профсоюз, и придуманную для него серию (ту, где Джоди Фостер играет слуховую галлюцинацию) в итоге сделал штатный режиссер. Но что Тарантино, что Кинг, один сезон, например, начинается с недурно снятого полнометражного ремикса «Последнего искушения Христа» — умирающему Малдеру злые силы дают возможность начать новую жизнь, жениться, нарожать детей, состариться, а Скалли на правах рыжей выполняет функцию Иуды, возникает у постели старика и с интонациями Харви Кейтела орет: «Вставай, предатель!»

Любой сериал — хоть «Лост», хоть «Маргоша» — в конечном счете работает на построение собственной мифологии, «Материалы» одновременно строили ее и разрушали. На каждое «Скалли, берегись!» там приходилось пять «Малдер, а я тут по сценарию опять удивляюсь», на каждый правительственный секрет — по намеку на то, что секретов нет, а просто герои малость того.

Задним числом, конечно, заметно, что деконструкция удавалась творческой группе лучше, чем мифотворчество. Cерьезная, строго про Джозефу Кэмпбеллу, линия про межпланетный заговор — утомительная, монотонная, с кучей нестыковок. Чем кончается семилетняя волынка с украденной сестрой, вообще вспомнить неловко. Магия — все то, из-за чего, посмотрев пару серий «Материалов», их уже невозможно выключить, — возникает тут из сносок и маргиналий, на стыке сюжета и ернических авторемарок по его поводу. Даже главная сюжетная линия сериала — а он в конечном счете был про любовь — не очень работает без этих комических подробностей: что Скалли не была на свидании с 92-го, а Малдер рядом с вещдоками держит порнографию (вспомним и серию, где он, судя по всему, окончательно запутавшись, грустно мастурбирует на видео с убегающим вдаль снежным человеком).

 Причина сумасшедшего успеха «Материалов» в 90-е, кажется, была как раз в этой их самоигральной двусмысленности. Из-за нее же они, наверное, так быстро вышли из моды в нулевые (символично, что первый честный поцелуй Малдера и Скалли — то есть конец самой важной интриги — происходит в первые секунды 2000-го).

Бесконечное расследование, ведущее лишь к новым поводам для расследований, — идеальный материал для фильма без конца, но лишь до тех пор, пока зрителя забавляет тот факт, что правды в принципе нет. «X-Files» были как раз про это. Про то, что разгадки — всегда где-то там, что раскрыв обман, находишь под ним не истину, а следующий уровень неправды. Можно много чего разоблачить и узнать, но полученные ответы ничего не стоят. Пришельцы плохие, но иногда хорошие. Их выдумали спецслужбы, но для того, чтобы  никто не догадался, что они правда есть. Теневое правительство — подонки, но без них мир погиб бы еще в 70-е. А может, и нет. Черт его знает. Сам принцип конспирологии — что есть кто-то в черном, кто виноват, что в кране нет воды, а страна не встает с колен, — выворачивается тут наизнанку. Оливер Стоун кричал: «Гады, кто убил Кеннеди?» Крис Картер показал по телевизору помятого язвенника с пачкой «Морли» — вот он убил. И Мартина Лютера Кинга — он. И всех остальных. Ну как, вам легче?

Лиотар еще в 70-е, говоря о гибели «большого нарратива», описывал ситуацию, в которой все большие универсальные истины узурпированы группами влияния (правительством, корпорациями, не важно); как результат — доверие к ним исчезает, понятия, традиционно писавшиеся с большой буквы, — свобода, прогресс, справедливость, далее везде — разваливаются на бесконечное множество маленьких правд и ценностей для частного употребления. Две мантры, попеременно загоравшиеся на титрах «Секретных материалов», — «никому не верь» и «истина где-то там» — лозунги как раз этого нового мира, где всякий, стремящийся к абсолюту, заведомо терпит крах, неважно, скептик он или верующий. 

Это странно, но Малдер и Скалли, герои самого постмодернистского из массовых увлечений 90-х, одновременно были и последними бойцами модернистского сознания: она картезианка, он псих, он с фантазией, она с микроскопом, он за правду, она за справедливость, у обоих — по пистолету. Они метко стреляли, отлично выглядели и хорошо смотрели в микроскоп, но с первой (о'кей, с пятой) серии ясно, что у них на самом деле два варианта: застрелить друг друга (кстати, есть и такая серия) или влюбиться и уволиться. Прошлогодний фильм про них смотреть так тягостно не потому, что герои состарились, а в ФБР набрали рэперов, а потому, что это два часа про двух хороших людей в безвыходном тупике.

Непонятно, что им может теперь помочь, разве что в 2012-м, как обещал четвертый сезон, все-таки вторгнутся пришельцы, вернув миру веру в универсальные понятия.