Экипаж

10 ноября в московский прокат выходит отреставрированная версия главного советского научно-фантастического фильма «Через тернии к звездам»

Фильм Ричарда Викторова «Через тернии к звездам» в 1981-м стал лидером советского кинопроката. Двухсерийная широкоформатная картина с искусственной девушкой-клоном, говорящим осьминогом-неврастеником, космическим карликом-деспотом, летающими тарелками, электронной музыкой, обнаженной женской натурой и эпохальной фразой «биомасса, уничтожь Туранчокса!» перевернула сознание подрастающего поколения СССР. До сих пор фильм остается самым внушительным образцом кинофантастики, снятым отечественными кинематографистами. Перемонтированная, переозвученная и отреставрированная копия «Терний» готова к прокату. Алексей Васильев вместе с создателями фильма совершает путешествие в прошлое и будущее.

Москва, Дворец Пионеров, 1980. Викторов
«А знаете ли, друзья, как наши советские кинодеятели работают? – руководитель кинокружка решил пооткровенничать с учениками. – Мне тут разведка донесла: одна съемочная группа все лето просидела в Крыму. Загорали, купались. А когда пришло время сдавать материал, сказали: «А у нас ничего нет. Вся пленка – сплошной брак». Вот так. Как же кино-то называлось? Что-то фантастическое…» – «Ах ты, сука», – думал, сжимая кулаки, школьник Коля Викторов. Он провел каникулы в Крыму, на тех самых съемках, которыми руководил его отец.

Москва, ресторан «Красная площадь, дом 1», 2001. ВИКТОРОВ
Выпускник режиссерского факультета ВГИКа, постановщик фильма «Через тернии к звездам. Новая версия» Николай Викторов – веселый небритый 35-летний мужик. Его «Нива» завалена слесарными инструментами и прочим дачным хламом. Когда он говорит об отце, кажется, что о себе: «Это был сильный и довольно жесткий человек. Не умел дружить с нужными людьми. Те в Госкино, у кого рыльце было в пушку, его не любили. Зато те, кто видел, что отец нормальный мужик, его фильмы проталкивали. Им было не важно, что он снимет. Просто, когда чувствуешь сильного мужика, тебе с ним общаться клево, вот и все».

Когда снимали «Тернии», Николаю было 15. Он видел, как это делалось: съемки проходили летом в Крыму и Средней Азии, и подростка брали с собой попутешествовать и покупаться. Тем более, мама тоже была рядом: актриса Надежда Семенцова исполняла роль роботехника Надежды Ивановой, одну из главных в «Терниях». От матери у Николая остался сон: «В саду меня оставляли на пятидневку. От порога к калитке шла длинная дорожка. Мать всегда появлялась, одетая по моде 60-х: черное чуть расклешенное книзу пальто с огромными белыми пуговицами. Я был по-настоящему влюблен в нее и думал, что только у моей мамы такое пальто. Однажды в калитке возникло пальто с белыми пуговицами, но когда я бросился к нему, увидел чужую женщину. Этот случай превратился в мой самый навязчивый страшный сон».

«Через тернии к звездам» стали последним фильмом Ричарда Викторова: он умер в 1983-м. Надежда Семенцова умерла в феврале 2001-го. Пленка лежала в Госфильмофонде.

Фильм, 1981
Пленка с уникальным по производству фильмом. Заявленный бюджет – в современном эквиваленте 35 миллионов долларов – Госкино срезало до двенадцати. Многое пришлось изобретать на ходу. Композитор Алексей Рыбников экспериментировал с синтезатором. «Тернии» стали первым фильмом, партитуру которого не сдали в Госкино: нот просто не было, их сымпровизировала машина. Для сцены, где советские астронавты в невесомости исследуют потерпевший крушение инопланетный корабль, сделали широкоформатную камеру для подводных съемок, ни до ни после не применявшуюся. Советские химики изготовили особую двухслойную пленку, чтобы воспроизвести атмосферу планеты Десса, переживающей экологическую катастрофу.

«Все эти технологии – у меня в руках, – говорит Викторов-младший. – Но я о них никому не расскажу. На «Мосфильме» я нашел комбинатора старой школы по фамилии Стальной. Он сидит на машине «Оксбери», которых в мире только три; две другие – в Лондоне и Японии. Он к ней приделал компьютер и сам делает чумовые эффекты. Нам как раз, чтобы ускорить движение в одном эпизоде, надо было сделать так называемый обратный ход. На студиях компьютерной графики нас грузили, что на это уйдет как минимум неделя, и запрашивали цену иномарки. Когда мы попросили Стального, он ответил: «Говно вопрос. Завтра все отдам».

В воспоминаниях детей начала 80-х «Тернии» – дорогая серьезная фантастика. Сегодня это – странная лента, которую легче представить на экране ресторана Settebello, где крутят китчевые итальянские фильмы 60-х, чем на детском киносеансе. Фильм, где невозможные из-за бюджета спецэффекты заменяет поэзия (размытое ветром, как на картине Моне, поле маков олицетворяет приземление летательного аппарата) или философия (рука инопланетянки, наделенной телепатией, останавливает биомассу; встык – человеческие руки месят тесто). Фильм с музыкой, которую сегодня назвали бы лаунжем. Фильм с загадочной героиней – лысой девушкой Нийей, которая бегает, не касаясь ступнями Земли, жестикулирует, как балерина в партии маленького лебедя, и ходит голой. В 1981-м огромные глаза Нийи смотрели с фасадов всех кинотеатров, с разворотов всех киножурналов. Ни до ни после ее никто не видел в кино.

Москва, ГУМ, 1979. Метелкина
«Приглашаем вас на третий этаж в демонстрационный зал нашего универмага. Показ осенней женской одежды начнется через 20 минут», – объявлял приятный женский голос из репродукторов ГУМа. Тетки с сумками собирались на стульях вокруг подиума отдышаться. Выходили манекенщицы. Неприлично худая девушка в большом свитере проплывала перед глазами покупательниц. Заходя за кулисы, она слышала крики: «А это что, можно купить? Какой этаж, какая секция?!»

28-летняя манекенщица Лена Метелкина привыкла производить впечатление. С тех пор как первая гумовская модель Янина Черенкова, с возрастом переквалифицировавшаяся в диктора, сказала 18-летней дебютантке: «В этом берете, в этом костюме с перчатками она похожа на принцессу. Она будет ею» – прошло 8 лет. К 1979-му Метелкина заскучала. Со своей зарплаты Лена иногда позволяла себе какой-нибудь костюм из тех, что демонстрировала. Но носить их было особенно некуда. Жизнь застыла в одной точке. Именно в этот момент двое известнейших фантастов страны – писатель и кинорежиссер – изучали ее фотографию в журнале мод.

Ялта, филиал Студии имени Горького, 1979. Булычев, Викторов
О том, что СССР ввел свои войска в Афганистан, сообщил «Голос Америки». «Слушай, а нас теперь закроют», – говорил Кир Булычев Ричарду Викторову. Тем летом в Ялте они отрабатывали диалоги сценария фильма об освободительной миссии советского звездолета «Астра» на планете Десса, порабощенной деспотичным карликом-капиталистом Туранчоксом. Пустынную оранжевую Дессу планировали снимать в Таджикистане; аналогии были слишком явными.

Звонок из Госкино раздался незамедлительно: «Ребята, что-то вы рано запускаетесь, денег нет». Сказать об Афгане напрямую не могли: информация о войне оставалась закрытой. Тяжбы по бюджету длились бесконечно. В итоге фильм лишился своих самых пугающих монстров – карушей, обитателей планеты Океан, которых авторы придумали, изучив предварительно исследования Фрейда и Юнга. Но фильм с урезанным втрое бюджетом все-таки был запущен год спустя.

Ливадия, 1980. Антипенко, Ледогоров, Метелкина
Трое ничего не ели. Оператор Антипенко считал, что для творчества надо чистить свой организм. Художник Загорский, спроектировавший в Ливадии земной дом главных героев, а в Таджикистане – резиденцию злодея Туранчокса, заразился его идеей и тоже бросил есть. Викторов ни в какие чистки не верил, но все равно дня по два-три к еде не притрагивался.

Молодежь, напротив, развлекалась. Антипенко для своих операторских хитростей заказал дорогущий разноцветный шелк с высоким светоотражением. Он дарил бритой налысо Метелкиной лоскутки шелка, она повязывала ими голову и щеголяла по ялтинским рынкам, производя фурор среди местных торговок («Ты что, вшивая?»). Влюбленного в Нийю студента-космонавта Степана играл 19-летний Вадим Ледогоров. Сын известного актера, сам вкусивший кинославы в 14 лет (он играл Агопита в «Отроках во Вселенной»), Ледогоров-младший был легкомысленным и самоуверенным хулиганом. Для его героя нашили одежды, перещеголявшей тогдашнюю лондонскую моду: маечки с псевдодревнегреческим орнаментом, расклешенные белые штаны. По вечерам он писал акварели, а Метелкина позировала ему на фоне моря.

Перед экспедицией съемочная группа днями просиживала в Белых Столбах. В рамках подготовки к съемкам советские кинематографисты могли выписать на просмотр любые фильмы мирового кино для изучения опыта зарубежных коллег. Совпадает ли заказанный опыт с тематикой будущего фильма, никто не отслеживал. Готовясь к «Терниям», посмотрели «Космическую Одиссею» Кубрика. Викторов пересмотрел всего Феллини, а операторы назаказывали итальянских фильмов, о которых было известно, что там дают обнаженку. Всегда можно было сослаться на то, что в «Терниях» придется снимать голую Метелкину.

Фильм, 2001
В новой версии кадра с голой Метелкиной не будет. Как ни странно, эпизод, когда Нийя раздевается догола на берегу моря, а Степан говорит ей: «У нас на Земле так не принято. Оденься», – попал в картину по инициативе Госкино. «У отца и так было достаточно проблем с фильмом, чтобы просто так показывать в Госкино голую бабу, – говорит Николай Викторов. – Отцу нужна была голая Нийя, чтобы показать, что у нее нет пупка, что она – искусственный человек. Но как раз отсутствию пупка Госкино и возмутилось: «Зачем пугать народ? Раз голая баба, значит, у ней все должно быть, и пупок». Сцену заставили переснять, и она лишилась смысла». Викторов-младший перемонтировал сцену так, чтобы запустить параллельное действие: пока Нийя знакомится на берегу с такими человеческими чувствами, как ревность и зависть, роботехник Иванова находит в ее голове центр управления и внушением заставляет ее одеться, чтобы проверить, зомби ли Нийя.

Фильм стал короче на полчаса. Викторов-младший уплотнял напряжение сцен за счет параллельного монтажа, сокращал длинные планы, запускал музыку там, где ее не было, чтобы придать эмоциональности диалогам, шедшим в тишине. Несколько кадров были досняты, чтобы добавить фантастической фактуры. Например, космопорт, с которого герои улетают на Дессу. Раньше он был показан только изнутри, и он подозрительно напоминал Шереметьево. Теперь появился кадр, где в солнечной дымке пассажиры идут по мосту к зданию, напоминающему перевернутый конус в момент приземления на космодром летающей тарелки.

Лирических интонаций 70-х Викторов решил не трогать. Когда мы смотрели первую копию новой версии, прошедшей все возможные чистки, переведенной на современный «Кодак», вместе с яркими цветами вылезли невидимые на блеклой «Свеме» тросы, на которых летает звездолет «Астра». «Ну, блин», – сказал Викторов. «А по-моему, тросы должны быть видны, – поделился я сомнением с режиссером. – Это же кино для релаксации, это же 70-е». Викторов хитро улыбался.

Новая Зеландия – Москва, 2001. Ледоговоры, Федоров
Заслуженный артист РСФСР Игорь Ледогоров прославился ролями решительных генералов и отважных героев войны. В «Терниях» он играл Ракана, нового правителя Дессы, борющегося с Туранчоксом и вызвавшего на помощь землян. 69-летний Ледогоров уже шесть лет живет в Новой Зеландии. Его сын Вадим преподает в Зеландии актерское мастерство. Вадим с женой и двумя сыновьями живет в 40 минутах езды от отца. Чтобы повидать внуков, Ледогоров-старший едет через перешеек. В приливы перешеек полностью затопляет; Игорь Ледогоров часами ждет отлива и смотрит на звезды.

Весной отец и сын приехали в Москву на переозвучку «Терний». Они бродили по Госкино, как два инопланетянина, с рассеянным видом разглядывая некогда родные коридоры. «Игорь – волевой и властный человек, – делится впечатлениями Викторов. – А Вадим остался пацаном. Он теперь заматеревший, небритый, загорелый. Но хулиганистый чуть-чуть. Такой двоечник, ему неохота работать ни фига, он лучше посидит, поболтает за жизнь».

У Ледогорова-старшего и Владимира Федорова, физика, которого за низкий рост и актерский дар часто зовут на роли карликов, есть длинная сцена перебранки: Ракан и Туранчокс спорят, угрожают, даже душат друг друга. Переозвучка шла тяжело. Ледогоров часто вместо звука «з» произносил английский «th». Федоров не попадал в ритм и даже подпрыгивал от досады. В перерыве они забыли отключить микрофоны. Туранчокс угощал Ракана яблоками, а техслужба за перекуром слушала их неспешный разговор. Туранчокс рассказывал о репетициях в новом мюзикле театра «У Никитских ворот». Ракан вздыхал в ответ: «Если бы меня пригласил какой-нибудь московский театр, я вернулся бы не задумываясь».

Москва, ресторан «Красная площадь, дом 1», 2001. Викторов, Метелкина
«Я знаю, что вытащила счастливый билет. Когда я выгуливала во дворе маленького Сашу, слышала, как дворовые мальчики говорят о Нийе и спрашивают пап: «А эта девушка, она кто? Манекенша?» Но у меня не было прыти, чтобы пробиваться в актрисы». Елена Метелкина пришла на встречу в персиковом пальто с табачной вельветовой кепкой. Она работает в торговом доме «Мона Лиза»: показывает молодым девушкам походку №1 и походку №10, неизменно выходя в зал в одежде с витрины. Она была так счастлива во время съемок, что даже не заметила, как все земные эпизоды «Терний» снимались по второму кругу.

«Когда приехали в Москву, оказалось, что все 700 метров пленки, отснятой в Крыму, ушли в брак. Почти вся первая серия. Вот такая она была, советская «Свема». Группе пришлось возвращаться и переснимать все заново», – говорит Викторов. И вспоминает, как он, увлекшись фотографией, устроил в море фотодуэль с фотографом Эллой. «Тогда плавки были свободные, не обтягивающие. Я все думал, почему она так пристально снимает мой пах. Недавно я пересматривал ту съемку и увидел, что вся моя эрекция наружу. Думаю, с чего бы? А потом вспомнил, что как раз в этот момент на берегу снимали обнаженную Нийю».

Москва, тон-студия «Мосфильма», 2001. Эпилог
«Вы что, страх потеряли?» – весело кричит Галина Дмитриевна, когда создатели «Терний», прихватив заодно и меня, заходят в 11 утра в буфет тон-студии и просят кофе. У Галины Дмитриевны глаза тактично подкрашены в фиалковый оттенок, как у героинь «Служебного романа». Кофе и бутерброды – бесплатно, но не доесть считается неприличным. За соседним столиком режиссер Сергей Лучишин, только что привезший из Канн приз за лучшую короткометражку, набрасывает раскадровку. Оператор Шандор Беркеши, тот самый, что снимал космопорт для новых «Терний», заправляется колбасой перед первым полным метром. Атмосфера добрососедская, интеллигентная и собранная – «Мосфильм» почуял новое будущее.

«Съемочная группа «Через тернии к звездам» – зал к просмотру готов», – дребезжит громкоговоритель голосом доброй женщины-робота. Гаснет свет. На черном экране от стены до стены возникает коридор из звезд, в котором плывет летающая тарелка. Изображение странное, чуть размытое – так, наверное, работает земная кинотехника на далеких галактиках. Вступает музыка, какую мог бы сочинить вышедший из-под контроля марсианский орган. Из глубины звездного коридора выплывают буквы – Через тернии к звездам.