Последним интернациональным успехом отечественной поп-музыки были «Тату». С тех пор прошло 10 лет, и хотя в стране стало гораздо больше групп, поющих по-английски, на Западе они по-прежнему востребованы очень ограниченно — и по большей части предоставлены сами себе.

Наталья Подобед

куратор фестивалей SKIF и «Электро-Механика», зарубежный промоутер групп «Ива Нова», Messer Chups, «Ля-Минор», Муджуса и других

Русской музыки как бренда в Европе сейчас, я думаю, не существует. Разве что для тех, кто специально интересуется музыкой из Восточной Европы, ходит на мероприятия типа «Russendisko» и так далее. А так… До смешного доходит. Например, несколько лет назад вошел в моду термин «балкан-бит». И под это определение стали подпадать и русские группы, которые играли якобы в похожем стиле. Скажем, я возила «Ива Нову» и «Ля-Минор», и про них такое до сих пор пишут, потому что так это легче продать. Я как-то раз в Голландии у промоутера спросила: ну зачем вы написали «балкан-бит» и «полька», ну как это относится к «Ля-Минору»? Они же играют такой оригинальный блатняк, какого в Европе больше никто не играет. А мне ответили, что тамошний слушатель не знает рашн шансон или рашн фолк. Напиши так — будет просто непонятно, и никто не придет.

Проблема в том, что в России и музыканты, и промоутеры, и лейблы просто не смотрят на Запад. Либо смотрят — но ждут, когда их пригласят. Есть в этом такая типичная русская лень. Сидят и думают: «Ну вот… Ну что я поеду? Неизвестно куда, неизвестно что…» Я езжу на кучу шоу-кейсов в Европе — Eurosonic, Sonar, множество разных. И там почти нет русских промоутеров. А могли бы поехать и попробовать свои группы продать. С группами то же самое. Многие пишут, просят меня — мол, займитесь нами. Я им сразу объясняю: ребята, даже если я вами займусь — вы готовы вложиться в свой тур? Поехать, возможно, в минус? А они не понимают, как это возможно. Думают, что в Европе есть деньги, и они едут туда зарабатывать. На самом деле это не так, конечно. Вот представьте себе, что никому не известная немецкая группа приедет в Москву. Этим же сейчас никого не удивишь. Точно так же и в Европе. Ну русская группа. Все равно неизвестно, сколько народу придет на концерт. Может быть, промоутер и возьмется из интереса, но гонорара большого никто не предложит — а, скорее всего, предложат просто сыграть от процента. Вот мы вам даем 60 процентов от продажи билетов — ну и еще селим и ужином кормим. Ну и давайте считать. Мне писала группа из Екатеринбурга. Им надо прилететь в Европу, арендовать машину или микроавтобус. Им придется платить за бензин, за все. В день у них будет уходить, допустим, 200–300 евро. А гонорар за концерт вполне может быть меньше. Многие просто к этому не готовы. Но если они будут регулярно приезжать и будут интересны — у них там появятся свои слушатели, аудитория. Ну а как еще может прославиться группа, у которой нет контракта с известным лейблом? Только упорно давая концерты.

Конечно, в Европе много примеров, когда музыкантов поддерживает государство. Особенно в Северной Европе — в Норвегии, Финляндии существуют такие официальные департаменты, бюро музыкального экспорта. В Германии есть Гете-институт, во Франции — Культурный центр. Те же финны очень мощно вкладываются — привозят на все шоу-кейсы огромные стенды, оплачивают дорогу своим группам, создают имидж стране. В Польше есть Институт Адама Мицкевича, который благодаря усилиям пары молодых сотрудников тратит деньги на поддержку местного авангарда, — они возили группы на крупнейший в мире американский шоу-кейс SXSW, на фестиваль Primavera Sound в Барселону. А во многих странах такие вещи получились благодаря частным инициативам. В России, к сожалению, пока ничего подобного нет. А если бы кто-то это все и взял в свои руки — наверняка бы все было коррумпировано и своих бы только продвигали.

Политические события способствуют росту интереса. Мне только что написал директор одного большого фестиваля, что хочет к себе пригласить Pussy Riot. Проблема только в том, что они сидят. Или еще — я занимаюсь группой «Ляпис Трубецкой», и когда их запретили в Белоруссии, на Западе был интерес. Но чтобы реагировать на политические события, надо хотя бы смотреть на восток. А в той же Европе много очень консервативных промоутеров.

История успеха Messer Chups — это все-таки отдельное дело. Во-первых, они играют в таком стиле, который в России-то и не был никогда популярен. У нас же не было рок-н-ролла в его историческом виде, в 50-х, в 60-х. А в Европе, особенно на юге, очень много и такой публики, которая на то время ориентируется, и клубов специализированных, фестивалей рок-н-ролла, серфа и так далее. Конечно, им в свое время очень помогло то, что Майк Паттон их выпустил на своем лейбле Ipecac, — а вышло это просто потому, что одному музыканту, который у Паттона уже выпускался, группа нравилась и он Паттону ее просто подсунул. А так — Messer Chups на русскую группу вообще мало похожи, там никто даже и не смотрит, откуда они. И то же самое на самом деле касается и электроники. Муджус там выступает соло — и уже никому не важно, что он из России. Тот же Саша Холенко, DZA, выпускается уже чуть ли не на пяти европейских лейблах. Pixelord — то же самое. Тут уже вообще не важно, из какой ты страны. Никто не думает: «Ого, надо же, в России у людей компьютеры есть».

Мы как-то спорили на одной конференции — стоит ли неанглоязычным группам петь на английском? Как правило, они это делают плохо и с акцентом. И очень многие опытные в индустрии люди сказали, что им это не нравится. Я однажды была на концерте Motorama с моим знакомым американским музыкантом. Спрашиваю его: «Ты понимаешь, о чем они?» Он отвечает: «Я ни слова не понял. Они точно так же могли бы на любом другом языке петь». Я точно знаю: пение на английском не гарантирует успеха в Европе. Единственное, что могу посоветовать, — не ждите, что вас туда кто-то позовет. Если владеете английским языком — есть интернет, там есть все контакты клубов, можно написать им самим и попробовать организовать себе тур. Вот как тот же Саша Холенко писал, писал на зарубежные лейблы — и в конце концов его начали там выпускать. Активные люди, которые хотят чего-то добиться, добьются.

Илья Лагутенко

лидер группы «Мумий Тролль». Вместе с ней в последние годы объездил с концертами несколько десятков городов США, выпустил англоязычную EP «Paradise Ahead» и выступил в шоу Крейга Фергюсона на канале CBS

На протяжении последних десяти лет, с тех пор как «Мумий Тролль» приобрел широкую известность в России, мне казалось, что мы можем работать и на международном рынке. Но все переговоры обычно сводились к тому, что если уж продавать коллектив дальше собственной страны, то язык исполнения должен быть английским. А писать песни специально на английском языке — это и время, и ресурсы, и вообще не очень понятно было, зачем и кому это нужно. Искра возникла, потому что когда мы записывали альбом в студии в Лос-Анджелесе, появились люди из американской индустрии, которые были на нашем концерте, — и убедили меня в том, что нам все-таки необходимо попробовать. Они обещали помочь с ресурсами букинга — потому что идти по проторенным эмигрантским тропам нам не хотелось, хоть это и было бы более эффективно с коммерческой точки зрения. Мы подписывались под тем, чтобы играть по общим правилам молодых неизвестных групп. Группа «Мумий Тролль» вообще живет в состоянии вечного прорыва.

Среднестатистический американский слушатель, мягко говоря, не совсем позитивно относится к группе из неанглоязычной страны. Тут даже не в акценте дело — многие слабо интересуются международным положением дел, скажем так. То есть если среднему российскому меломану может быть присуще любить группу, поющую на кхмерском, то американцу это совершенно не надо. Ему хочется, чтобы все было — как у них.

Наверное, некоторые помнят времена Gorky Park — но они же тоже стояли в одной шеренге со всеми местными волосатыми металлистами. Наверное, где-то, особенно в Сан-Франциско, помнят «Тату». Но это все скорее исключения из правил, чем какая-то русская волна. А волна невозможна без массированных совместных акций, и тут я возвращаюсь к своей любимой теме — господдержке, которая предоставляется группам в Австралии, в Скандинавии и так далее. Как ни смешно, она работает. И если отвлечься от всех тех физиономий, которые у нас сейчас ассоциируются со словом «государство», то я думаю, что это единственный способ представить Россию на международном музыкальном рынке.

В Америке «Мумий Тролль» сейчас, скажем так, в осколках блогов. Мы не являемся группой, которая будет смотреть с обложки Rolling Stone или с витрин магазинов. Но так быстро все не может произойти. По большому счету у нас даже не вышел еще полноценный альбом на английском. Дай бог, будут силы его выпустить, сделать промоушен, тур в поддержку. Потому что других способов нет. Все то же самое, что происходит с группой из Большого Камня до того, как ее позовут спеть дуэтом с участником «Фабрики звезд». Вообще, в тот момент, когда любой человек в любой точке мира создает рок-группу, главной его целью является завоевать весь мир. Это самое простое и доходчивое объяснение тому, что мы делаем в Америке.

Пять примеров российского музыкального экспорта

Messer Chups

Олег Гитаркин со своим мертвецким серфом давно уже пользуется куда большим спросом за границей, чем в РФ — диски Messer Chups можно встретить в магазинах что в Европе, что в США; другой вопрос, что свое происхождение Гитаркин никак не отыгрывает и музыку играет ни разу не русскую. Важной составляющей успеха стал тот факт, что один альбом Messer Chups издал Майк Паттон на своем лейбле Ipecac.

 

Борис Гребенщиков

На волне всеобщего интереса к перестройке вообще и русскому року в частности его главный пророк попытался прорваться на Запад — англоязычный альбом «Radio Silence» был даже спродюсирован Дейвом Стюартом из Eurythmics, с которым, как и с рядом других зарубежных кумиров, БГ крепко подружился. Публика, однако, большой взаимностью не ответила; по большому счету, главный результат американской эпопеи Гребенщикова был в том, что, вернувшись, он вскоре записал великий «Русский альбом».

 

Петр Мамонов и «Звуки Му»

Артемий Троицкий показал Мамонова приехавшему в СССР из любопытства продюсеру Брайану Ино — и вскоре «Звуки Му» поехали в Лондон записывать с изобретателем эмбиента альбом. Это событие сильно укрепило миф группы, хотя трудно сказать, что итоговая пластинка звучит сильнее, чем, скажем, «Простые вещи», которые продюсировал Василий Шумов. В английской «Википедии» большую часть статьи о «Звуках Му» занимает трогательный рассказ о том, как они потратили все свои деньги на бэушные инструменты, жили в Лондоне впроголодь и как-то раз напились до беспамятства прямо в гостях у Ино.

 

«ППК»

Электронный проект ростовчанина Сергея Пименова в начале нулевых сорвал банк во многом благодаря сайту mp3.com — там можно было бесплатно скачать построенную на мелодии Эдуарда Артемьева песню «ResuRection», каковой опцией и воспользовались несколько миллионов человек. Последовал контракт с лейблом Пола Оакенфольда и большая шумиха; впрочем, других больших зарубежных хитов у «ППК» не наблюдалось.

 

«Тату»

Самая успешная российская поп-группа первой половины нулевых — да и вообще самый успешный российский музыкальный экспорт всех времен в сфере поп-музыки: контракт с Universal Music, концерты по всему миру, перезаписанный по-английски альбом «200 km/h in the Wrong Lane», призы мирового MTV, золотые и платиновые диски в странах Европы, абсолютный рекорд продаж в Японии (почти 2 миллиона в 2003 году, то есть больше, чем у Мадонны). Впрочем, по мере нарастания неадекватности продюсера Шаповалова популярность группы постепенно спала — да и удачного хода с подростковой однополой любовью хватило ненадолго. Альбом «Управление отбросами», переименованный в «Веселые улыбки», физически вышел только в России и в некоторых странах Южной Америки. В 2009 году группа распалась.

Взгляд со стороны

Дориан Лински

музыкальный обозреватель газеты The Guardian, автор книги «33 Revolutions Per Minute» о песнях протеста

Из русских музыкантов мне мало кто приходит в голову. Диджей Вадим, вероятно, не считается, поэтому — только «Тату». Кажется, это был последний случай, когда русская группа становилась популярной в Англии. Я даже интервью у них брал. При этом мне вполне вспоминаются случаи, когда локальная музыка из других стран вдруг становилась востребованной у нас. Скажем, еще в середине 90-х французская музыка — ну за исключением Сержа Генсбура — считалась смешной, стыдной и попросту плохой. А потом пришли Air и Daft Punk — и изменили все. Где-то 10 лет назад всерьез выстрелили норвежцы — Royksopp, Kings of Convenience и так далее. Думаю, вариантов тут два: либо ты играешь танцевальную музыку, в которой слова не важны, — либо поешь на английском. Как ни крути, а поп и рок — это все-таки музыка на английском языке. Наверное, одним странам в этом смысле легче, чем другим. Если ты родился в Швеции или Норвегии, ты растешь с английским языком — в Стокгольме на нем даже таксисты говорят. Когда я несколько лет назад был в России, бывали моменты, когда я чувствовал себя абсолютно потерянным: ни один человек не говорил по-английски, ни одного знака на английском вокруг не было. Хотя я встречал молодых россиян, которые абсолютно блестяще знали язык.

Сейчас, конечно, очень много пишут про Pussy Riot — наверное, за последние годы это самая известная русская группа здесь. Еще я слышал про этого рэпера, как его… Да, Нойз МС. Но это другое. Это не про музыку, а про контекст. Ты слушаешь группу не потому, что она хорошая, а потому, что она выражает какие-то политические идеи, позволяет понять, что творится в обществе в другой стране. Статьи про Pussy Riot скорее напечатают в разделе о мировой политике, чем в музыкальной рубрике. Национальная идентичность в музыке, безусловно, существует и имеет значение. Даже группа из Нью-Йорка и группа из Висконсина — это уже совсем разный образ. О чем тут говорить? Конечно, бывает, что формируются какие-то клише: мол, скандинавы, значит, музыка холодная и мрачная. Но как только групп становится много, все это сходит на нет. Вообще, мне кажется, вам нужен просто-напросто один большой артист, который откроет двери в мир. Группа, которая покажет, что русская музыка может быть интересной, заставит людей смотреть в направлении России в поисках хороших песен. Но это-то и есть самое сложное — особенно если говорить об Америке и Британии, где не очень-то привыкли к русскому акценту. «Тату»? Нет, они все-таки были такой диковинкой, слишком странной штукой, чтобы ожидать, что за ними придут другие. Вот если бы появились русские Radiohead, Animal Collective или Daft Punk — люди бы стали воспринимать русскую музыку всерьез. Проблема в том, что когда я начинаю искать русские группы в «Гугле», там нет ни одного знакомого имени. Мне просто не на что опереться.

Мэттью Перпетуа

основатель Fluxblog, редактор сайта rollingstone.com

Если честно, мне не приходят в голову никакие имена. То есть вообще. Мне даже самому интересно — почему никакие русские группы не известны в Америке? Казалось бы, такая огромная страна, в одной Москве столько народу, что там просто должна быть интересная музыка. И заговора против иностранцев тоже вроде никакого нет — мы много пишем и про австралийцев, и про скандинавов, разумеется. Мне и демо какие-то присылать из России начали совсем недавно — что-то было, в частности, из Москвы, какой-то гаражный рок, но я не запомнил названия. Странно это все. «Мумий Тролль»? Первый раз слышу.