Генеральный продюсер «Ретро FM» о коллекционерах винила, первой и последней русской звезде хип-хопа и Joy Division

Владимир Иваненко

генеральный продюсер «Ретро FM»

— Что вообще такое ретро? Как вы это для себя определяете?

— Для нас ретро — это музыка, которая что-то значит для людей от 30 до 50 лет. Это песни и артисты, которых мы захватили в советское время, когда смотрели по Центральному телевидению «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» и «Утреннюю почту». Это музыка, под которую люди плясали на школьных и студенческих дискотеках и которая играла на танцплощадках и свадьбах — c начала 70-х и почти до конца 90-х. При этом, вы же понимаете — то, что является хитом для нашей публики, не обязательно что-то значит для человека такого же возраста, например в Германии. Был железный занавес, за него проникало строго определенное количество музыки, и, как правило, с опозданием. И была цензура, худсоветы, единственная на весь СССР фирма грамзаписи «Мелодия». Мы играем только музыку, которая прошла через все эти фильтры. Много замечательных песен осталось «по ту сторону» и соответственно не превратилось в хиты для широкой аудитории, не оставило эмоционального следа. И у нас их нет, потому что «Ретро FM» — это про эмоции, про воспоминания, про глубокие, так сказать, чувства.

— Вы вроде бы в выгодном положении — вам не надо гоняться за новинками и рисковать с ротациями нового материала. С другой стороны, как не надоесть слушателю? Ведь получается, что на радиостанции крутится только определенный набор исполнителей и песен?

— Нам очень трудно надоесть слушателю, потому что этих песен, к счастью, очень, очень много. Взять, например, так называемый музыкальный феномен 80-х, когда появились суперзвезды и суперхиты, до сих пор успешно конкурирующие с любым современным материалом. Существует много объяснений, почему этот взрыв произошел именно в 80-х: относительно стабильная экономическая ситуация в мире, востребованность института звезд, отсутствие «поточного», индустриального подхода в поп-музыке и так далее. Может быть, дело также и в другом темпе жизни: не было интернета, было больше времени на сочинение мелодий, и вдохновение как бы посещало композиторов чаще. В любом случае эта эпоха до сих пор привлекает очень широкую аудиторию. Если вы придете на наш ежегодный фестиваль «Легенды «Ретро FM» в Олимпийском, вы увидите, что в танцпартере зажигают не столько тетеньки и дяденьки, сколько публика в возрасте около 25-ти. Очевидно, в этой музыке есть какой-то энергетический заряд, которого молодым людям не хватает в нынешнем материале, часто «перепродюсированном» и копирующем идеи и креативные ходы двадцатилетней давности. А у нас все это имеется в оригинале. Конечно, надо уточнить, что понятие «эпоха 80-х» — условное, оно захватывает и часть 70-х, и начало 90-х. Правда, 90-е дали гораздо меньше хитов.

— То есть получается, у вас репертуар вообще никак не меняется?

— Да нет, почему же. Радиостанция ведь не воспроизводит один и тот же список песен, как шарманка. В эфире играет музыкальная база, которая регулярно меняется и обновляется. Плюс мы постоянно что-то добавляем из 90-х — то, что начинает поблескивать позолотой. И еще «Ретро FM» имеет свое комьюнити коллекционеров винила, фанатов различных редкостей и one hit wonders. Время от времени они подбрасывают треки, на первый взгляд, забытые, но послушаешь и вспомнишь — действительно, была такая песня, сверкнула в каком-нибудь «Peters Pop Show» или программе «Взгляд». Причем имена, конечно, совсем не на слуху — например, Эарта Китт или Сидни Ром. Или из отечественного: как раз недавно появилась очень смешная песня 1989 года — сестры Базыкины, «Moscow Nights». Кроме того, у нас есть ежедневное танцевальное шоу «Вечеринка «Ретро FM» — там вообще постоянно обновляемая музыка, в живом клубном миксе. И потом мы регулярно экспериментируем на слушателях, добавляем целые кластеры «условно форматных» хитов, смотрим, как они выглядят в общем потоке, и что-то потом переводим в основную базу. Например, не так давно мы таким образом пробовали поздние 90-е. И такие персонажи, как «Стрелки», «Руки вверх», «Hi-Fi» очень хорошо легли в микс, но все же потом получили недостаточные оценки на аудиторном тесте и ушли. А, скажем, «Иванушки International» и «Белый Орел» остались. Кстати, вот группа «Руки вверх» — прекрасный пример того, что является ностальгией для всех, а что не для всех. Вроде бы настоящая легенда дискотечной, популярной музыки, не менее глобальное явление, чем «Ласковый май» и «Мираж», которые были до них, — но нет, пока поставить не получается.

— Ну «Руки вверх» были лет на 10 лет позже, чем «Ласковый май». А кто-то из ровесников «Рук» у вас сейчас играет?

— Например, группа «Комбинация» или Кай Метов.

— Но они тоже были раньше. Если судить по себе, то «Руки вверх» — это мои 12 лет, а «Комбинация» — мои 6 лет, это большая разница, разные поколения. «Руки вверх» вызывают ностальгию все-таки у людей помоложе.

— Хорошо, а если взять западных артистов? Какие танцевальные хиты выражают вашу ностальгию? Вот Доктор Албан, Haddaway, E-Type — это ваша музыка?

— Пожалуй, да. E-Type мы в детстве очень любили. Хотя они тоже лет на пять помоложе.

— Ну вот E-Type у нас в ротации. Более того, он настолько хорошо воспринимается аудиторией, что два года назад мы его даже позвали на «Легенды «Ретро FM». И там он, как говорится, нереально зажег — правда, сразу прыгнул со сцены в зал, поближе к фан-зоне, так что были даже проблемы с телеверсией.

— Ну а если говорить про, скажем так, более прогрессивные группы 90-х? «Кар-Мэн», Богдан Титомир…

— «Кар-Мэн» по полной играет на «Ретро FM» со всеми своими географическими хитами про Лондон, Сан-Франциско и Бомбей. Титомиру пока везет меньше. Мы его ставили, но без особых результатов, к сожалению. Не проходит даже супершлягер «Делай как я».

— А в чем принципиальная разница с «Кар-Мэн»?

— Во всем. Другая музыка, другой стиль и отсюда другой хитовый потенциал. Он же был нашей первой и вроде бы последней звездой хип-хопа, плюс этот очень американизированный образ, выходы на сцену в бейсбольной форме и все такое. А у нас ведь американская тема в широкий музыкальный формат не проходит — видимо, в годы железного занавеса Америка была слишком далеко. Даже такие гигантские международные бренды, как Мадонна и Майкл Джексон, не стали народными ни в Советском Союзе, ни в России, и мы играем буквально несколько их песен. Что же говорить о таких американских легендах как Дайана Росс, Донна Саммер, Синди Лаупер, Билли Джоэл. Для нас это два-три хита, а в Штатах Билли Джоэл — мегазвезда рок-н-ролла и даже сейчас может собрать в туре 10 стадионов.

— У вас же, кстати, вообще рок-музыки мало играет.

— Достаточно мало. Потому что рок-музыка, называя вещи своими именами, имеет гораздо меньшую аудиторию. Мы все-таки говорим о такой общенародной ностальгической дискотеке-караоке. Под Deep Purple, Led Zeppelin и Pink Floyd особо не попляшешь, да и подпеть не всегда получится. Хотя это все слушали, конечно, взахлеб. И отдельные рок-группы у нас играют — например, Scorpions, Dire Straits, Nazareth.

— А пробовали ли вы ставить шансон?

— Да, пробовали. Но тут надо сначала разобраться, что называть шансоном. Как показывают исследования, для большинства людей шансон — это все-таки что-то, что ассоциируется с тюремным опытом. «Голуби летят над нашей зоной», «Хоп, мусорок, не шей мне срок»… Наши новые российские суперзвезды, которых относят к шансону, — Григорий Лепс, Трофим, Елена Ваенга, Стас Михайлов — это все-таки уже другое явление, скорее новое лицо российской эстрады и новый стандарт кассовых сборов. При этом наши слушатели, судя по опросам, не ждут, что эти артисты попадут в ротацию на «Ретро FM», — при всей народной любви. К нам люди приходят, чтобы забыть о проблемах, оказаться в полностью позитивной атмосфере — там, где уже гарантированно не произойдет ничего плохого. А от тех артистов, которых мы обсуждаем, аудитория ждет не только музыки, но и диалога. У них есть ответы на вопросы, которые традиционно возникают во время застолья, и они реализуют потребность в вагонных спорах и кухонных разговорах «за жизнь». Тем не менее у нас в эфире есть такие, на первый взгляд, «шансонные» звезды, как Михаил Шуфутинский, Любовь Успенская, — но они уже настолько легендарны, что находятся вне этой системы координат.

— Еще у вас, кажется, совсем не звучит советская эстрада — Аида Ведищева, Валентина Толкунова, Муслим Магомаев, допустим. Хотя казалось бы.

— При всем уважении к этим именам, у нас очень мало «официальной» эстрады, имеющей корни в 60-х, мало репертуара отчетных концертов в Колонном зале Дома союзов — если вы понимаете, о чем я. Нельзя объять необъятное, это уже слишком большой шаг в прошлое, другая эстетика, другой звук, слишком драматический посыл. Поэтому, скажем, трудно представить себе в эфире «Ретро FM» песни Иосифа Кобзона, хотя это настоящий символ советской эпохи и абсолютная, незыблемая легенда. А вот Аиду Ведищеву как раз можно услышать очень часто. Это пример более легкого жанра, музыки, которая объединяет все поколения, — я имею в виду ее песни из любимых кинокомедий: «Бриллиантовая рука», «Кавказская пленница».

— Вы понимаете, что будет с аудиторией вашей радиостанции через 10 лет? По идее, она либо постареет, либо вам придется сдвигать ваши репертуарные рамки.

— Естественно, музыкальная база будет обновляться за счет материала 2000-х годов, но при этом мы думаем, что и популярность той музыки, которая играет на «Ретро FM» сейчас, не будет падать глобально — у нее очень мало конкурентов. Это же, что называется, на все времена. Посмотрите на два главных федеральных телеканала. Если речь не идет о новых хитах, какие песни играют сейчас в новогодних «огоньках» и праздничных концертах? Это те же самые шлягеры 70–80–90-х годов, которые современные звезды с удовольствием перепевают и включают в свой репертуар. К тому же наша целевая аудитория — люди семейные, у них есть дети, которые, так или иначе, находятся под влиянием музыкального фона, в котором живут их родители. В квартире работает телевизор, в большом торговом центре играет музыкальный сборник или радио, и там звучат те же ABBA, Boney M, Modern Talking, Юрий Антонов и так далее.

— Мне кажется, вы преувеличиваете влияние федеральных каналов на нынешнюю молодежь. Мои сверстники и люди младше меня в основном сидят в интернете. Плюс к тому, подростки часто придерживаются такой точки зрения, что, мол, если это слушают мои родители, значит, мы это слушать не будем.

— Хорошо. Какая музыка и какая эпоха дают больше всего музыкальных «приколов» для этого нового поколения? Где неисчерпаемый ресурс для семплов, ремейков и ремиксов? Это явно не про 2000-е. Музыкальные гении, артисты с фантастической энергетикой и харизмой, сумасшедшие олдскульные клипы, а главное, очень качественная поп-музыка — весь этот редкий товар сейчас скорее находится «там», чем «здесь». И конечно, это привлекает и будет привлекать молодых людей. Когда вокруг слишком много копий, хочется потрогать оригинал, первоисточник. Перейти иногда с цифры на аналог.

— Ну хорошо, а если зайти с другой стороны? Пусть после 80-х хитов стало меньше, но и 80-е — это же не только Modern Talking и Boney M. Вот у моего поколения есть культ группы Joy Division, допустим. Но на вашей радиостанции она не звучит.

— А на каких радиостанциях она звучит, как вам кажется?

— Ни на каких.

— И как вы думаете, почему ее нет на радио?

— Потому что нет у нас такого радио, на котором она могла бы звучать. Ну у вас, наверное, она не звучит по той объективной причине, что она не звучала в Советском Союзе.

— Давайте оставим Joy Division и возьмем более широкий пример — The Cure. В теории мы могли бы поставить, предположим, песню «Friday I’m In Love», это немного похоже на мейнстрим. А теперь представим себе, как она будет выглядеть в музыкальной программе «Ретро FM». Конечно, у нас в эфире много смелых миксов. Си-Си Кэтч может легко повстречаться с группой «Кино», а Алла Пугачева — с La Bouche. Но The Cure — это совсем другой музыкальный, эмоциональный, информационный поток. Перспективы на «Ретро FM» у него нет, как бы ни менялись время и аудитория. А вот почему нет радиостанции, где бы постоянно играла такая замечательная музыка, — это вопрос на будущее. Наверное, это придет с развитием рынка, когда радиостанции будут вынуждены занять более узкие форматные ниши и сегменты. Вот в тех же США тысячи радиостанций играют тысячи разных программ — и ничего, всем хватает места под солнцем. Поживем — увидим.