Р.Стиви Мур о мечте, злобе, Pussy Riot и 400 своих альбомах

— Восемь лет назад про вас опубликовали материал в The New York Times. Тогда вы рассказывали журналистке, что «ждете признания». Как вам кажется, теперь вы его получили?

— Без сомнений. 2005 год вообще был в какой-то другой жизни. Самое важное — я теперь езжу в туры и даю концерты. А тогда я в основном сидел дома, записывал музыку и ждал, что меня наконец заметят. Теперь все сильно изменилось: у меня появился менеджер и настоящая группа. Впрочем, ключевые принципы неизменны: я все еще записываюсь дома, предпочитаю андеграунд, не хочу в мейнстрим. Ох, но вы даже не представляете, как для меня важно сейчас давать концерты. Всю свою карьеру я играл их редко, никогда не ездил на гастроли. А теперь меня зовут хоть в маленькие пивнушки, хоть на большие фестивали.

— И каково это — после стольких лет домашнего образа жизни?

— Ну, я же говорю — это лучшее, что могло со мной случиться. С другой стороны, конечно, лучше бы мне сейчас было тридцать или сорок, чем шестьдесят один. Играть концерты тяжело. Я ненавижу путешествовать, ненавижу аэропорты. Меня ужасно раздражает возня с бумажками — даже если я не лечу за границу, приходится проходить через хаос бюрократии, нельзя просто запрыгнуть в автобус и поехать куда-нибудь. Иногда меня мучает тревога и панические атаки. Когда я путешествую, мне нужно, чтобы рядом со мной кто-нибудь был.

— Так зачем вам это, если так тяжко?

— Ну это такая ирония судьбы: я ж всю жизнь этого хотел. Я убеждаю себя, что мне это необходимо. Да, мне сложно путешествовать, но, в конце концов, у меня не так уж и много времени осталось. Я пытаюсь обогнать время. Зачем мне это? Я музыкант, я развлекаю людей. Кстати, недавно я понял, что чувствую себя клоуном. В хорошем смысле. Я такой эксцентричный старикан, в моей музыке есть место для комедии, несмотря на то что иногда она очень серьезная. Вообще, мы как хард-роковая группа из 70-х. Мне ужасно нравится. К тому же люди уже неплохо знают, кто я такой. Раньше-то, когда я записывал домашние альбомы на кассетах, мою музыку невозможно было достать. Теперь все иначе. Я по всему интернету, меня можно послушать где угодно.

— Что у вас творилось в голове, когда вы записывали музыку в 60-е и 70-е? Вы не ощущали, что все уходит куда-то в пустоту?

— Я мечтал о чем-то, но я записывался не для того, чтобы меня услышали. Я жил в мире фантазий: мне казалось, что я могу соревноваться с большими рок-звездами. Но я жил в Нэшвилле, в провинции, там был музыкальный застой, не играли ничего, кроме кантри. В общем, все было именно так, как вы это себе представляете: мальчик сидит у себя в комнате и не думает о том, что происходит в реальном мире. Слово «издаваться» для меня ничего не значило. Я сам выпускал свою музыку, сам ее распространял. В какой-то момент мне очень помог мой дядя Гарри, с его помощью я переехал из Нэшвилла в Нью-Йорк и даже издал свою первую пластинку, пусть и тиражом 100 копий. В те времена я не очень рефлексировал по поводу своей музыки — поэтому мои тогдашние альбомы такие чистые и наивные. Я без всякой задней мысли копировал своих кумиров. В этом смысле, кстати, я вырос в идеальное время: тогда процветали The Beatles, Фрэнк Заппа и The Beach Boys, 60-е были лучшим временем, чтобы научиться играть рок. Вокруг меня все играли кантри, но оно мне не очень нравилось. Мой отец подыгрывал на разных кантри-альбомах как сессионный музыкант, а я жил в пузыре, в коконе, сам по себе. Я создал свою собственную вселенную.

— То есть современная ситуация, когда любой альбом доступен в один клик, на ваш взгляд, лучше и естественнее для музыкантов?

— Не могу с уверенностью сказать, насколько это более естественно. Как вообще это измерить? Можно сказать, что это вообще противоестественно, потому что это, как вы сказали, всего лишь клик мыши — и это убивает процесс поиска музыки. Но я не уверен. Мне не нравится сравнивать. То, что я делал тогда, невозможно сделать сейчас. Я записывался на пленку и простые магнитофоны, теперь все цифровое, люди используют ноутбуки. Играть и писаться точно стало легче. Правда, сам я по разным причинам стал сочинять гораздо меньше музыки. Я просто не чувствую такой необходимости. Молодые люди находят музыку, которую я записывал двадцать-тридцать лет назад, и для них она все еще звучит свежо. Ну и еще я просто ленивый, у меня не так много энергии.

— Не обижайтесь, но обычно ведь люди за пятьдесят очень неловко обращаются с компьютерами и интернетом. Вы же, кажется, чувствуете себя как рыба в воде. Фейсбуком весьма активно пользуетесь и так далее. Вы помните, когда и как открыли для себя интернет?

— Достаточно поздно. Я завел свой сайт в 1999 году. Как и в случае с музыкой, я всему учился сам. Ну и я не так хорошо разбираюсь в компьютерах, особенно в современных штуках. Многим людям сейчас кажется, что мой сайт выглядит нелепо, потому что он выглядит как старые сайты, я для него изучил HTML. Но меня он вполне устраивает — все такое очень DIY. А фейсбук я просто обожаю! Это же бесплатная реклама! Ну и вообще для меня это часть искусства, такая площадка для перформанса. Конечно, фейсбук-зависимость — это не очень здорово, и она у меня есть, но он же столько пользы приносит!

— Как теперь работает R.Stevie Moore Cassette Club (лейбл, через который Р.Стиви Мур распространяет свою музыку. — Прим. ред.)? Вы все еще рассылаете музыку на физических носителях? Остались ваши фанаты, которым это все еще необходимо?

— Конечно. Но тут тоже палка о двух концах. Я все еще собственноручно прожигаю и рассылаю CD-R, но это довольно накладно, и я хотел бы от этих хлопот избавиться. Сейчас некоторые мои записи переиздают на виниле — и это здорово. Ну а самая главная часть R.Stevie Moore Cassette Club теперь — это мой Bandcamp. Надо еще не забывать про YouTube, он сильно помог росту моей популярности. Очень многих людей цепляет моя музыка именно через видео — человек включает один клип, а потом он уже не может остановиться и находит все, что только можно. Как и в случае с музыкой, у меня есть не просто парочка видео, у меня их чересчур много. У меня их миллион! Короче, YouTube — это тоже очень DIY. Вообще, конечно, интернет был сделан специально для Р.Стиви Мура.

— Пожалуй, один из главных виновников того, что к вам вырос интерес публики, — это Ариэль Пинк. Вы же с ним дружите, да?

— Мы близкие друзья. Познакомились мы где-то в 2000 году. Началось все с интернета, мы переписывались, он присылал по почте свои кассеты, я его поддерживал. Ариэль для меня — как Р.Стиви Мур-младший. Наша музыка очень разная, но он такой же независимый, как я. Даже сейчас, когда он вроде как стал популярным, он все равно не превращается в мейнстримового музыканта. Он все время говорит, что я его главный вдохновитель. Он, конечно, здорово мне помог, сделал, например, сборник «Ariek Pink’s Picks», для которого выбирал мои песни. Я тоже стараюсь упоминать его в интервью. Хотя он, конечно, не повлиял на мою музыку, потому что я много чего успел заисать еще до того, как он родился.

— К вам очень много разных определений применяют. Например, в отношении вашей музыки часто используют слово «лоу-фай», хотя очень много ваших альбомов записаны очень чисто. Или вас часто причисляют к аутсайдерам, что, по-моему, не очень верно. Что вы про это думаете?

— Отличный вопрос. Я все время с этим сталкиваюсь и говорю, что если хотите повесить на меня ярлык, скажите «DIY» — это то, чем я занимаюсь. Я терпеть не могу термин «лоу-фай», я действительно записал много качественной музыки. Поначалу, может, все и грязновато звучало, но у меня просто не было нормального оборудования. И про аутсайдеров я согласен. Мне нравится неправильная, авангардная музыка, но с другой-то стороны — я делаю отличные аранжировки, пишу красивые песни, я вырос на музыке, для которой нужно иметь слух и уметь играть. По мне, так я похож на Брайана Уилсона и, скажем, Фрэнка Синатру. Когда меня ставят в один ряд с Яндеком, Дэниелом Джонстоном и прочими странными ребятами, получается путаница. Я частенько называю себя профессиональным любителем. Мои альбомы звучат как микстейпы, потому что я прыгаю от жанра к жанру, что-то звучит профессионально, что-то записано очень грязно и экспериментально. Я горжусь этим разнообразием. Людям нужны ярлыки, пускай — но я-то знаю, кто я. Я Р.Стиви Мур. Чтобы понимать мою музыку, нужно иметь широкие взгляды. А если у вас их нет, так идите и слушайте своих The Flaming Lips и Sebadoh, музыку, в которой нет никакого риска. Я люблю музыкантов, которые жаждут приключений, — будь то Кэптен Бифхарт или Бела Барток.

— Не могу не спросить: в прошлом году вы записали песню «Free Pussy Riot», притом что вы нечасто, прямо скажем, высказываетесь по повестке дня. Почему вдруг?

— Это действительно очень редко происходит. Про Pussy Riot, по правде говоря, я записал песню практически в шутку. Я не очень в теме, не знаю точно, как все происходило с этими девушками. Так что я не пытался сделать никакого заявления, меня скорее позабавило, как все бросились записывать про них песни. Но и поиздеваться над ними я тоже не хотел, в этой песне нет никакого сарказма, не подумайте.

— Вы записали примерно 400 альбомов. Вы же наверняка не все четко помните? У вас такое случается, что вы вдруг открываете для себя заново какие-нибудь хорошие песни, которые вы написали?

— Это постоянно происходит. Да что там, вчера такое было. У меня множество музыки, про которую я забыл. А если не забыл, то я помню, что какая-нибудь песня существует, но не помню, как ее играть, или даже не помню, как она звучит. Мне кажется, это благословение. Слишком много музыки? Нельзя придумать проблемы лучше. Я всегда был плодовитым автором.

— По вашим интервью кажется, что вы очень четко представляете, какое место вы занимаете в музыкальном мире. Вы понимаете, что вы культовый музыкант, вы понимаете, что это значит. Как это сказывается на вашей жизни?

— И снова — очень хороший вопрос. В первую очередь это влияет на то, как я веду себя на публике, да и на характер тоже. На музыку это уже не особо влияет — хотя бы потому, что я сейчас не так много пишу песен. Но вот это понимание, о котором вы говорите, всегда для меня было важно. Можно даже зайти еще дальше и назвать это самолюбованием. У меня проблемы с эго, я очень люблю себя и думаю, что я лучше прочих людей. При этом я серьезно к себе отношусь и очень злюсь, когда думаю о том, как я намучался со своей музыкой, как мне приходилось соревноваться с музыкантами, у которых нет никакого таланта. Вот такой вот я: очень милый парень, плюшевый мишка, но в глубине души еще и немного зол на мир. Мне приходится держать себя под контролем, чтобы эта обида не съела меня изнутри. Разговариваю о себе я тоже неплохо. Слышите, какой у меня голос, такой глубокий, как у радиоведущего? Как вы, должно быть, заметили, когда я начинаю говорить, мне бывает трудно замолчать.

Р.Стиви Мур выступит на летней площадке «Стрелки» в это воскресенье, 23 июня.