Animal Collective, The Knife, Джеймс Блейк, Ник Кейв и другие впечатления фестиваля Primavera

Надежда Грицкевич

музыкант, вокалистка Moremoney

«Классно, конечно, заранее планировать, на кого пойдешь. Но все равно на территории фестиваля работают какие-то другие правила. В конце концов никогда не знаешь, куда тебя прибьет в три часа ночи. Я поняла в этом году, что не надо жадничать и пытаться послушать все. Так что я посмотрела на Savages — красивая группа, очень честная, после них тяжело уже было поверить в Grizzly Bear, хотя вроде и голос плыл, и медузы вроде эффектно взлетали. Я все ждала, когда в ход пойдет стойка с тремя синтезаторами, но не дотерпела. Послушала синтезаторы у Tame Impala. Deerhunter не смогла, на Menomena не попала, во время Liars все, кто стоял рядом со мной, проглотили по таблетке, Джеймс Блейк, по-моему, играл тремя руками, а на Death Grips я оторвала себе лицо. Если вкратце, то это все».

Михаил Резван

основатель радио Follow Me

«Это моя третья «Примавера» — и, пожалуй, этот год можно назвать наиболее удачным. В день я успевал прослушать примерно десять артистов, что, конечно, сильно изматывало, но тем не менее позволило составить наиболее полную картину фестиваля.

Tame Impala — великая группа с еще очень зелеными музыкантами. По The Postal Service сразу видно, что вокалист Бен Гиббард освоил все навыки поведения поп-артиста за время участия в Death Cab For Cutie и преподносит себя и все шоу в целом очень эффектно. Вообще именно о том, как позиционируют себя разные артисты, как выглядит их выступление, какие элементы шоу они используют, я думал все дни фестиваля. Должны ли музыканты быть в образе на сцене или могут выйти в той же одежде, в которой ходят за продуктами? По сути на эти два типа и поделились все лайвы. Я лично отдаю предпочтение первым.

До сих пор помню выражение лица, наряд и голос вокалистки Dead Can Dance — настоящая барыня, царица, не иначе; вот такое не забудешь. Хотя и гитариста White Fence я тоже помню: парень в джинсах, рубашке и какой-то холщовой куртке — я почему-то сразу подумал, что он настраивает всей группе гитары или делает что-то прикладное и нудное. На мой взгляд, артист должен выглядеть и вести себя как артист, и на аргумент «наша музыка все скажет сама за себя» я отвечу: «Нет, не скажет». Но в целом я доволен. Подытожу вот чем: обязательно посетите лайв Doldrums — именно их выступление я могу назвать лучшим за весь фестиваль!»

Кирилл Иванов

музыкант, участник группы «СБПЧ»

«До этого я бывал только на русских фестивалях, где мы выступали, и на Flow, который, конечно, более камерный и ранний. То есть на «Примавере» меня в первую очередь поразило, что все хедлайнеры выходят на сцену в два часа ночи, а то и в три. Ну и то, насколько много людей. Я вообще думал, что все будет несколько более, скажем так, дружелюбно — не знал, что там все так индустриально. Что касается музыки — то я, к сожалению, был на фестивале только первый день, потом вынужден был уехать. Так что главное впечатление — то, что я послушал мою любимую группу Animal Collective. Классный концерт, классные декорации, а самое интересное — смотреть, как на твоих глазах рождается вот эта синтезаторно-гитарно-семпловая колбаса, которая на альбоме сделана непонятно из чего. На концерте все видно, и мне он интересен был еще с технической точки зрения — кто на чем и когда играет, как инструментами они меняются и так далее. Самое смешное, что я там видел, — это, пожалуй, группа Grizzly Bear. Нечто среднее между Александром Серовым, группой «Рондо» и каким-то КСП, ну и немножко от Александра Градского; хорошая, в общем, вещь, наша, родная — удивительно, что столько людей ее послушать пришло. Еще я посмотрел Death Grips — классная подростковая гормональная музыка. Первые 15 минут — чистый восторг, а дальше хочется быстро ползти в противоположном от сцены направлении».

Александр и Михаил Плетневы

музыканты группы Ifwe

«По приезду стало очевидно, что погода будет небарселонская. Из-за этого на фестивале и не получалось остаться допоздна — ветер выдувал желание. Потому мы пропустили The Knife, Hot Chip и многих других. А в целом, как всегда, все круто организовано и группы подобраны как надо. Осталось, правда, ощущение, что неоправданно много рока: Deerhunter трижды за неделю (группа выступала два раза в регулярном режиме и еще раз заменяла не приехавших по техническим причинам Band of Horses. — Прим. ред.) — это уж слишком! Показалось, что людей было раза в два больше, чем в прошлом году, — из-за чего даже на малоизвестные группы собирались несколько десятков тысяч человек, и музыканты терялись на сцене от такого внимания.

Local Natives мы слушали с самой первой песни и даже делали им ремикс — каково же было наше удивление, когда они стали махать гитарами и прыгать по сцене! Очень много энергии. И все песни с нового альбома живьем звучали изумительно. В плеере теперь на повторе.

Grizzly Bear мы видели осенью в Париже на фестивале Pitchfork. Очень чувственное и сильное исполнение преимущественно песен последнего альбома. Это, наверное, образец рок-группы ближайшего будущего: нетривиальные конструкции песен, вокальные партии, разложенные на три голоса, поистине виртуозная игра на любых инструментах и тонны аппаратуры. Было забавно видеть, когда на фоне сзади полетели медузы и у людей пооткрывались рты от удивления. В общем, они в нашем шорт-листе лучших групп всех времен».

Роман Кантор

режиссер, сценарист

«Это была моя третья «Примавера» — и пока что каждый раз я уезжаю с желанием вернуться еще. Хотя в этом году было как никогда холодно, что, наряду с убитыми за день ногами, делало доживание до поздних концертов весьма проблемным. Так я пропустил The Knife, Four Tet, Hot Chip и многих других. Но многих и успел увидеть.

первый день

Savages, несмотря на не самый идеальный звук и на то, что, на мой взгляд, это совершенно ночная музыка, которая немного теряется при свете, отыграли замечательно. Я не очень люблю постпанк, но некоторые группы делают его так убедительно и естественно, что любые жанровые клише перестают работать. Это был ровно тот случай. Сразу после почему-то захотелось переслушать «Утро». Дальше — Tame Impala: их я люблю, прямо живой музей психоделии и серфа. Понравилась Соланж — песня у нее всего одна, но группа ее выдает грув-соул-фанк какого-то запредельного уровня; очень интересно будет за ней в будущем понаблюдать. Ну и еще как-то очень выигрышно смотрелись Local Natives — особенно на фоне инфантильных Phoenix и занудных да-мне-нравится-последний-альбом Grizzly Bear.

второй день

Два года назад я был на первом фестивальном концерте Джеймса Блейка в рамках все той же «Примаверы» — и от нынешнего он отличался разительно. Первое выступление было камерным, интимным, хрупким. Второе заполнило звуком огромное пространство. Вообще, живое исполнение меняет ощущение от этих песен до неузнаваемости. В какой-то момент мне казалось, что я слушаю современный пострелигиозный замедленный госпел. Такого баса главная сцена «Примаверы» точно еще не слышала. За концертом Blur мы наблюдали из задних рядов, к этому моменту начали окончательно отказывать ноги. При всей любви к Албарну ноги победили. Уходя, зацепили полсета Goat. Отличная группа, хотя после Блейка тяжело было еще что-то воспринимать.

третий день

Последний день начался очень рано и очень хорошо. В закрытом зале Auditori играли Панта дю Принс и The Bell Laboratories. Феноменальный концерт. Техно, сыгранное вживую на десятках колоколов и колокольчиков. Потрясающая идея, великолепно реализованная. Дальше там же играл замечательный пианист Нильс Фрам. Он тоже весьма успешно соединил классику с электроникой, иной раз буквально: играя одной рукой на рояле, другой на синтезаторе. В конце его выступления я подумал, что электронная музыка окончательно победила. Или проиграла. В общем, теперь это просто музыка. В этот день еще что-то происходило, были какие-то хорошие концерты, но теперь в памяти остался только перформанс Ника Кейва. Об этом надо говорить или много, или мало. Возможно, лучший концерт в моей жизни».

Андрей Саморуков

промоутер, организатор фестиваля «Субботник»

«Я поехал на «Примаверу» больше в качестве исследователя, чем меломана, — этим летом мы первый раз делаем свой фестиваль, и мне хотелось освежить воспоминания о том, как это происходит в Европе, подсмотреть интересные организационные решения, ну и вообще вдохновиться. Впечатления смешанные. «Примавера» проходит на территории порта, и, мне кажется, бетонные плиты — не лучшее решение для музыкального фестиваля. Деревья и лужайки создают более правильную атмосферу. Когда в три часа ночи на сцене My Bloody Valentine извлекают очередной адский скрежет из гитар и все это происходит в трехстах метров от жилых зданий,  выглядит это сюрреалистично. Не думаю, что даже самый мощный административный ресурс в состоянии решить подобную проблему в Москве. Люди у нас обожают жаловаться. На Primavera продается любой алкоголь. Крепкий в том числе. Было бы отлично получить такую возможность и в России — но, к сожалению, я понимаю, к чему это может привести. Еще удивила непритязательность испанцев и других гостей фестиваля. Приклеенные скотчем указатели, картонные коробки для мусора, нарисованные от руки вывески. Но это круто, конечно. Приехал слушать музыку — слушай музыку. Остальное неважно. 

Больше всего мне понравились The Knife и Hot Chip. Одно то, что The Knife не спели «Pass This On», подтверждает их репутацию радикалов. Это достойно восхищения. Восхищения сомнительного толка, конечно, но тем не менее. Однако все компенсирует драматургически выверенное шоу: постановочные современные танцы и отличная световая режиссура — вот это впечатлило очень. Hot Chip выступали в 4 утра. К этому времени мало кто уже хоть что-нибудь соображал, поэтому, когда застучала «Over And Over», всех накрыло волной веселья и счастья. 

Что касается Blur, то мне сложно воспринимать в 2013 году то, что мое поколение слушало в 1994-м. Им надо наконец записать новый альбом, что ли. Нельзя третий год подряд ездить по фестивалям с «Boys & Girls». Хотя уверен, что на Пикнике «Афиши» нас всех накроет ностальгия, мы обнимемся и поплачем».

Александр Горбачев

шеф-редактор «Афиши»

«Главное ощущение — перенаселенность. Если раньше «Примавера» росла в арифметической прогрессии, то теперь вдруг выросла в геометрической — да так, что не очень понятно, куда уж больше. Людей и правда было очень много; раза в полтора больше, чем во все предыдущие разы; в частности, на группу Tame Impala смотрели где-то тысяч 30 человек — и это, по-моему, выглядело даже немного болезненно (при этом странным образом первый раз на моей памяти организаторы допустили конкретный фак-ап и поставили сцену ATP слишком близко к сцене Heineken — в результате чего, например, Адам Грин конкретно забивал своими песенками трогательнейших Mount Eerie; за Фила Элверума и его девочек было очень неловко). Перенасыщенным, пожалуй, было и расписание — лично я, как правило, приходил в шесть вечера и уходил в пять утра; каково было людям, которые приехали в Барселону впервые и пытались днем еще и посмотреть город, страшно даже представить. Тут хочется сделать какой-нибудь глобальный вывод вроде того, что вся фестивальная культура достигла своего апогея и дальше должен настать какой-то следующий этап, — впрочем, возможно, это я еще не был на Coachella.

Главное потрясение — Джеймс Блейк. Романтический юноша в белом пальто с двумя напарниками организовали прямую трансляцию чистейшего и мощнейшего баса куда-то прямо под ребра — когда правая колонка, прямо под которой я находился, в первый раз вдарила на «I Never Learnt to Share», это был натуральный, как говорили герои Довлатова, сеанс. Блейк живьем очень отличается от Блейка в записи — и в лучшую сторону: новая интимность тут как-то крайне убедительно заземляется; отрывистая исповедь перевоплощается в большой звук; пробивает до слез, до мурашек. А кроме прочего — на все это еще ужасно интересно смотреть: как барабанщик извлекает механический ритм из пластиков и тарелочек; как гитарист играет на инструменте так, что он становится сам не свой; как сам Блейк на твоих глазах умножает самого себя натрое. Будущее, да и только — причем такое, в каком хотелось оказаться.

Главный не-концерт — The Knife. Сначала 15 человек в серебристых рясах вывозят на сцену самодельные инструменты: маримбу из промышленного железа, огромную бандуру, похожую на пирогу, с одной басовой струной и так далее. Потом начинает казаться, что они только изображают музицирование. Через две песни инструменты убирают вовсе — и начинаются групповые танцы под фонограмму. Кроме того, в большинстве случае непонятно — поет ли Карин Дрейер Андерссон? Или это фонограмма? Или поет, но не она? А вот эта азиатская женщина, которая якобы воет в микрофон на «Full of Fire», — это взаправду или нет? Странным образом это все не производит впечатление разводки — The Knife затягивают всех присутствующих в какой-то полумистический ритуал, который ставит массу правильных вопросов в отношении понятия «концерт» как такового. Кто важнее — музыкант или слушатель? Как может быть оспорена доминирующая роль артиста? Ну и так далее; плясовое представление во время «Stay Out Here», когда танцующие потихоньку перебираются на пьедестал к поющим, — буквальная метафора всего происходящего; когда в конце поют «Silent Shout», наступает и вовсе какой-то социалистический экстаз. Все это, конечно, больше похоже на акцию в сфере современного искусства, чем на обычный концерт, — но акцию чрезвычайно убедительную.

Главный закрытый гештальт — Do Make Say Think. Это уже личное: в пору расцвета построка я страшно любил эту группу — и пусть они приехали в Барселону без дудок, зато с двумя барабанщиками, песнями из альбома про гимн и вообще в отличной форме. Важнейшим отличием DMST от собратьев по Constellation всегда было то, что они не заклинали апокалипсис, но скорее писали бессловесные оды к свету и гармонии; концерт в этом плане только подтвердил ощущения от записи — светлый, красивый и легкий.

Главная эстрадная звезда — Джесси Уэйр. Накидка в пол, английский акцент, отменная группа, которая делает вязкий альбомный грув еще более пригодным для массовых покачиваний, — даже странно думать, что еще пару лет назад эта девушка выступала в основном на подпевках. Готовая большая звезда, причем для всех поколений; думается, если сочинительский талант Уэйр не оставит, через пару-тройку лет ее ждет как минимум Royal Albert Hall.

Главное возрождение — Ник Кейв. Да, он записал свой лучший альбом за 10 лет — но казалось, что в отношении концерта это все равно мало что значит: альбом-то медленный, а тут фестиваль, толпа; как решить проблему? Выяснилось, что Кейв решает ее очень лихо: из нового играется всего-то несколько вещей (никакого «Higgs Boson Blues», увы), зато все остальное — «Tupelo», «From Her to Eternity», «Jack The Ripper» и далее по классическому списку — играется мама дорогая как; рассудив, что старый друг дороже новых двух, я скрепя сердце сбежал на сет The Bad Seeds с сета прекрасного ансамбля Camera Obscura — и не пожалел ни секунды. У Кейва вдруг снова проснулась эта врожденная лютость, которая моментально бросается в глаза даже в плохой записи московского концерта 1998-го и которой ему сильно не хватало все те предыдущие пять, что ли, раз, что я его видел (а если она и была — в Grinderman, скажем, — то скорее в комическом изводе). Артист рвал и метал, ходил в толпу, оглаживал по щекам девушку готической наружности, бегал, прыгал, вертелся ужом; причем все это совершенно не нарушало тихого напряжения новых песен, когда они все-таки звучали. Будет чрезвычайно обидно, если именно в такой форме его не довезут до России.

Главная дискотека — Hot Chip. Последний день, 3.50 утра, ноги не стоят, голова не варит — однако Hot Chip начинают с «How Do You Do?», плавно переходящей в «A Boy From School», — и все движения вспоминаются сами собой. Ощущения — как на идеальной школьной дискотеке; к тому же все свои песни группа играет как бы в расширенных диско-эдитах, как у Pet Shop Boys на «Introspective», тем самым значительно продлевая удовольствие от каждой. Большего говорить не стоит, поскольку все желающие могут испытать то же самое в Москве и Петербурге прямо на ближайших выходных, с чем вас и поздравляю.

Главный праздник — Blur. Ну а тут говорить не стоит и меньшего — достаточно взглянуть на сет-лист, представить, что нас всех ждет через полтора месяца, и умножить это представление на пять. Понятно, что для тех, кто в контексте, такой концерт вряд ли в принципе может быть плохим; однако ж поражает еще и то, что ребята сами ловят свой кайф — как ни странно, группе Blur, похоже, по-прежнему доставляет большую радость играть все эти песни. Деймон Албарн пихается с Алексом Джеймсом и Грэмом Коксоном, тоже ходит в толпу, воздевает руки вверх; всем остальным тоже явно очень-очень хорошо — включая те 30 или более тысяч человек, которые собрались перед сценой. Пожелание одно: в Москве, конечно, лучше бы «Song 2» и «The Universal» поменять местами — под последнюю куда сподручнее проливать слезы, глядя на фейерверк. Увидимся на Пикнике».

P.S. В этом году на Primavera Sound было как никогда много русских. «Афиша» призывает всех желающих делиться своими впечатлениями от фестиваля в комментариях к этому материалу.