Премьера альбома «Гипнопедия»

Полтора года назад, рецензируя в «Афише» первый альбом «Петли пристрастия» «Всем доволен», выпущенный лейблом «Снегири», я писал, что очень дорожу этой пластинкой — и очень за нее боюсь; что теоретически эти простые и ясные воспаленные песни попадают во всех — а потому практически могут не попасть ни в кого. Неловко себя цитировать, но так оно примерно и вышло; «Петлю» не стали крутить по радио, «Петля» не стала собирать большие клубы, и второй свой диск группа издает вот так, без помпы, без лейбла, просто выкладывая в интернет. С одной стороны, это прискорбно, с другой, закономерно: ну да, нерв времени переместился из гитарной музыки куда-то в другие области — в хип-хоп, в электронику; ну да, кому сейчас нужен русский рок, пусть даже с нездешней и несвоевременной выправкой. Все это понятно — но я лично от «Петли пристрастия» не отступлюсь, тем более что второй альбом группы совершенно не требует, чтобы за него оправдывались. Как и не требует, чтобы его навязывали.

Они, конечно, в чем-то изменились. Здесь несколько больше слов, чем на «Всем доволен»; здесь посложнее структуры — песни похожи не столько на пощечины, сколько на сбивчивые, нетерпеливые рассказы о чем-то неуловимо существенном. Здесь меньше неврозов и больше фатализма. Здесь, мне кажется, по-прежнему есть проблемы со звуком — он, да, несколько доморощенный, неаккуратный, «советский»; есть ощущение, что он мог бы быть крепче, четче, плотнее — но не смог, и это тоже в своем роде позиция. Наконец, здесь десяток с лишним песен, которым хочется подпевать и подвывать, и в то же время неловко; и после «Гипнопедии» становится лучше понятно, почему. Потому что это музыка изначально такая — неловкая. В каком-то смысле «Петля пристрастия» — это русский рок в том виде, в каком он единственно адекватен нынешним месту и времени. Русский рок, из которого вынуты пафос и мессианство; русский рок от имени маленького человека, навсегда зависшего в мертвой зоне между срывом и взрывом, в состоянии «несмертельно, но и несмешно» (как это точно определяется в песне «Диктор»). В «Петле» есть некая принципиальная и очень точная нелепость, неприспособленность, песни и их герои все время разоблачают сами себя — именно поэтому от них так легко отмахнуться, именно поэтому отмахиваться от них, по-моему, не следует. Впрочем, я воздержусь от дальнейших громких слов. Вот альбом «Гипнопедия» — и будь что будет. Но перед тем как это будет, слово предоставляется Илье Черепко-Самохвалову, вокалисту и лидеру «Петли пристрастия».

— Что такое этот альбом? Связная вещь — или просто набор песен?

— Нет, связной историей я бы это не назвал, поэтому и название у альбома такое — «Гипнопедия». Как всем известно, гипнопедия — это методика обучения во сне, достаточно древняя; кое-кто называет ее даже лженаукой. Ну вот и получилась пластинка не особенно боевая, а лирика — шизофреническая; мне кажется, связь между этими случайно переплетенными друг с другом песнями все-таки есть — и она именно в этой общей шизофреничности посыла.

— Кажется, что песни стали сложнее — с точки зрения структуры, текстов. Для тебя это так?

— Да, хотя бы потому, что мы записывали этот альбом другим составом — ровно на одну увеличилось количество гитар. Кому-то, может, это и покажется перегруженным, но мне лично нравится. Этот альбом отстраненный, в нем меньше социальных подтекстов, вот этой подавленности лирического героя, вызванной внешними обстоятельствами, которая чувствовалась на первом. «Гипнопедия» — альбом в известной степени сюрреалистский, как мне кажется. Мне он напоминает сборник научно-фантастических рассказов молодых авторов.

— Но общая подавленность-то все равно присутствует.

— Ну от этого мне никуда не уйти, видимо. Даже если мне кажется, что песня веселая, все остальные все равно говорят, что грустная. Видимо, просто эта грустная часть меня — она же самая способная к написанию песен. А все остальное я делаю в «Кассиопее».

— Вы над звуком тут колдовали как-то?

— Поколдовывали, так скажем. Теоретически он, конечно, мог получиться куда более совершенным — но я, например, не перфекционист, и мне это не особо нужно. Думаю, ребята эту мою позицию разделяют. Материал есть — нужно было разродиться. Неважно, что ребенок получился не такой красивый, — все равно же свой.

— То, что происходило и не происходило с «Петлей» в последние два года, — насколько тебя это волновало? Или все равно?

— Почему все равно? Я же не биоробот. Некоторые вещи меня очень огорчили, некоторые озадачили, а некоторые поставили перед не очень приятными вопросами, заданными самому себе. Например, до того как мы начали выезжать в сторону Российской Федерации, мне почему-то казалось, что люди, которые говорят на одном со мной языке... Я не ожидал, что отличие в слушающей аудитории будет настолько разительным. Вроде и говорим на одном языке, но все-таки столько лет жизни в другом государстве дали о себе знать. Скажем так: внутренняя жизнь белоруса, как мне кажется, заметно отличается от внутренней жизни русского человека — потому что в Белоруссии куда меньше чудовищных потрясений, которые влияют на нервную систему. В русских людях больше противодействия и больше... Как сказать... Ненависть — слишком сильное слово; пожалуй, в условиях всеобщего кризиса доверия в русских людях больше злобы. А белорусы — народ гораздо более апатичный и все пережевывающий в себе. Мы гораздо спокойнее. И в принципе, и в смысле реакции на группу «Петля пристрастия».

— А был вообще момент, что какие-то ваши ожидания не оправдались?

— Ну да, был. Мне казалось, что мы с шашкой наголо ворвемся в музыкальное пространство и всех наголову разобьем. Но такого не произошло и не должно было произойти в принципе. И это было хорошим уроком — что все совершенно не так и не настолько легко, как это тебе представляется.

— Про «Петлю», как ни крути, все равно зачастую говорят в контексте русского рока — что ты об этом думаешь?

— Для меня это, конечно, не русский рок. Для меня это просто русскоязычная музыка. Никаких особенных атрибутов, которые присущи этому понятию, мы с собой не несем. За исключением текстов — но и то: я сознательно стараюсь избегать ключевых слов, которые принято использовать в русском роке. Типа — «кровь», «любовь», «война», «бог», «дух», «душа» и всякое такое. Хотим мы или нет, мы находимся на некой промежуточной стадии — и в результате этого возникают некие осложнения в восприятии. Мы недостаточно русский рок — и недостаточно английский рок. Мы стоим раскорякой — но, в общем, нас пока это устраивает.

— Мне пришло в голову, что «Гипнопедия» — это такие песни маленького человека, рок, из которого нарочито вытащен пафос.

— Да, это вполне адекватное представление. Как-то я читал критическую статью в одном белорусском журнале, и там писали, что лирический герой группы находится на периферии сознания. Он совсем не понимает, что происходит вокруг. Мучается сомнениями и достаточно противоречивыми эмоциями. Это, как бы сказать... Лирика растерянного человека.

— Не могу не спросить: как изнутри Белоруссии чувствуются все события последнего времени? Посадки, черные списки музыкантов, отмены концертов?

— Ну чувствуются в том смысле что у группы «Ляпис Трубецкой» отменились концерты, и люди сдают билеты. Но я не думаю, что группа от этого сильно проиграет. Я не знаю, во что это выльется, — может, побалуются и перестанут. Но вообще — я ж в этом живу 16 лет. Да, людей сажают. Но и всегда сажали. Эта ситуация перманентна. Может быть, если бы нас запретили, я бы чувствовал себя героем. Но про нас власть ничего не знает, и нас это обстоятельство вполне устраивает.

— А не страшно?

— А я уже не помню, как может быть по-другому.

Скачать альбом «Гипнопедия» (прямая ссылка, 91 мб)

Завтра, 9 апреля, «Петля Пристрастия» представляет свою новую пластинку в Москве — в клубе China Town. Послезавтра — в Петербурге, в клубе «Шум».