Сестра хаос

В Москву приезжают Nurse with Wound — одна из ключевых групп английского эзотерического андеграунда. «Афиша» позвонила создателю Nurse with Wound Стивену Стэплтону в ирландскую деревушку, где он в свободное от творчества время разводит коз

— У вас автоответчик стихи по-немецки читает — это что?

— В смысле — как переводится? Понятия не имею, я по-немецки плохо понимаю. Это фрагмент из второго альбома барабанщика старой немецкой группы Grobschnitt, Эрок его звали. Мне показалось, что звучит поэтично.

— У меня с пластинками Nurse with Wound всегда возникали сложности. С одной стороны, это страшная музыка. С другой — возникает ощущение, что все эти скрипы и щелчки сделаны смеху ради.

— На самом деле, когда я записываю пластинки, я никакого настроения не закладываю; мне важно естественное развитие — когда музыка сама решает, как себя вести. Понятно, что ранние альбомы были более мрачными и агрессивными: я просто толком не умел ничего делать, а записывать бессвязный злобный нойз, понятное дело, проще, чем все остальное. Вот новый альбом, я его сейчас заканчиваю, — это вообще такой лаунж-джаз, беззаботный и подвижный. Мне интересно играть на противоходе: рядом с мрачной музыкой поставить какую-нибудь глупую деталь, рядом с уродливыми звуками — что-то красивое. Я люблю, когда музыка все время обманывает слушателя.

— А вот всяческая мистическая подоплека…

— О нет, это не ко мне. За этим обращайтесь к Дэвиду (Тибету, лидеру Current 93 и другу Стэплтона, который приедет с ним в Москву. — Прим. ред.). Никакой мистики, никакой религии; текстура звука, его различные измерения — вот что важно.

— Вас вообще интересует то, что сейчас делается в музыке?

— Вот Тимбаленда знаете? Мне очень понравилось то, что он сделал с Мисс Джейд на альбоме «Girl Interrupted», а уж пластинку Мисси Эллиотт «Under Construction» я вообще год слушал не переставая. Потом, например, шведская певица Стина Норденстам, ее альбом кавер-версий «People Are Strange» — поп-хиты, доведенные до примитива, очищенные от всего наносного, замедленные до изнеможения; дивная запись.

— А почему так мало действительно новой музыки?

— Это интернет — у меня-то компьютера нет, но, мне кажется, он ни на что особо хорошо не повлиял. Раньше был важен сам процесс поиска определенной музыки, который мог тянуться годами; это было такое захватывающее приключение. Приходилось отрывать жопу от дивана, идти в магазин, рыться в подержанных пластинках. А теперь раз — и готово. Нет усилия со стороны слушателя — а потому нет уважения к обретенной музыке, нет готовности принимать ее всерьез. На музыке это тоже отражается — она становится безвкусной и бессмысленной, как фастфуд. Все стало слишком просто.

— Вы всегда были известны и как маниакальный коллекционер всякой маргинальной музыки. Вас удивляет то, какое реноме теперь приобрел список Nurse with Wound? (Перечень повлиявших на музыкантов групп, прилагавшийся к первому альбому. — Прим. ред.) Он же стал таким меломанским Граалем.

— Удивляет, разумеется. Мы же вообще ничего не имели в виду, это был такой список благодарностей. Кто-то говорит спасибо маме и бабушке, ну а мы перечислили людей, без которых ничего бы не состоялось. А теперь Би-би-си посвящает списку трехчасовые передачи, в сети вроде бы сайты про него специальные существуют. Доходит до абсурда.

— А сейчас вы бросили собирать пластинки?

— Не совсем. Я покупаю только независимый женский хип-хоп, совсем уличного толка. Вот он меня по-настоящему волнует. Мне нравится, когда женщины в полный голос и без цензуры говорят что хотят. Хотят — орут: «На х…! На х…! На х…!»; хотят — выдают что-то вроде «Я засуну к себе в п…ду гребаную базуку»; некоторые вообще сквернословят без передышки. Вот где рвение, вот где страсть! В этом смысле я почти феминист.

— Меня еще вот какой вопрос всегда интересовал. Вы в начале 70-х жили в Германии, сопровождали в турах краут-роковые группы, были заправским фанатом. Откуда вы деньги брали?

— Ха! Ну когда я жил в Лондоне, я потихоньку копил. И потом, эти группы — Guru Guru, Kraan, Birth Control, — они же никому не были нужны ни в Германии, ни в Англии. Мы приезжали к ним домой и говорили: «Привет, мы любим вашу музыку». Ну и они звали нас в гости, кормили, возили с собой. Деньги ни на что особо не требовались — разве что на наркотики. Великое было время.