«Мы ходим в спортзал!»

— Ваши дела вроде бы идут неплохо. Мало кто сомневается, что новый альбом попадет на вершину чартов продаж.

КРИС МАРТИН: И правда. Поверить не могу, если честно. Нам страшно везет — именно поэтому мы пашем изо всех сил, чтобы никого не подвести. Это же большая удача, что у вас, например, в наши дни есть работа в музыкальной индустрии, так ведь? Вот и мы страшно рады, что у нас есть работа. Если бы мы начинали пять лет назад, такого точно бы не было. Сейчас мало кто готов рисковать и вкладываться в группы, современная поп-музыка — не самая лучшая инвестиция. Все изменилось. Никто не покупает альбомы. А музыкальные журналы? Они кому-нибудь нужны? Впрочем, лично я сайт NME читаю, он крутой.

— «Пичфорк» еще хороший.

МАРТИН: Да, к сожалению. Ну то есть — для нас к сожалению. Если и есть люди, которые ненавидят нас больше, чем NME, так это редакция «Пичфорка». Увы. Но мы в любом случае благодарны судьбе — грех жаловаться.

— Но у вас где-то внутри есть страх, что вас кто-нибудь похлопает по плечу и скажет: «О’кей, пора уже тебе найти нормальную работу»?

МАРТИН: Конечно! Более того — я уверен, что однажды ровно это и случится. Я вам даже больше скажу — буквально пару дней назад со мной это в некотором смысле произошло. Я пытался попасть в ресторан, чтобы с женой встретиться (Мартин женат на Гвинет Пэлтроу. — Прим. ред.), и меня не хотели пускать! Они просто не поверили, что я тот, за кого себя выдаю. Я почувствовал себя так, будто мне 17 лет и я не прохожу фейс­контроль в клубе. Ну, с другой стороны, на мне были какие-то говнотреники, я был с рюкзаком, выглядел как черт знает что — но все равно ощущение было такое, будто мне вынесли приговор: «Извини, парень, на поп-звезду ты не тянешь». Пришлось сделать пару звонков.

— А вот по поводу того, получилась у вас пластинка или нет, вы и сейчас нервничаете?

МАРТИН: Разумеется. Поэтому мы всегда просим поставить нам четкий дедлайн. Типа — ребята, альбом должен быть сдан в пятницу в полдень. Все. Иначе бы мы продолжали что-то менять до бесконечности. Вот мы играли новые песни на «Гластонбери», и кто-то потом сказал: «Знаешь, эта вещь — ну вообще ужас, ненавижу ее». И ты понимаешь: ага, я ж еще могу ее переписать! Мы так даже делали — на третьем альбоме особенно. И зря. Поэтому дедлайн — хорошая вещь. Когда он наступает, остается смириться и принять тот факт, что скоро тебя накроет волной дерьма.

— Название диска будто бы специально выдумано, чтобы его легко было найти в Google. Вы так и хотели?

МАРТИН: Именно что. Нет, у нас были другие варианты… Например, «Сияние во тьме» или «Окна моей души». Шутка. В общем, идеи были, но все названия казались, что ли, слишком человеческими. Пластинок с такими заголовками полно. В нашу эпоху гугла и всего такого прочего лучше придумать что-нибудь, что будет означать только этот конкретный альбом. Название-бренд — как кока-кола, как гугл, как YouTube. Впрочем, не все понимают, что имелось в виду. Но мне вообще часто приходится отдуваться за то, какие имена я выбираю — своей дочери, своей группе, этому альбому. Да и за то, что я Крис Мартин, тоже приходится отдуваться.

— Вы часто говорите о политике, участвуете в благотворительных акциях. Но в самих песнях об этом ни слова. Почему?

МАРТИН: Это специально. Мы стараемся обращаться к таким вещам исключительно вне сцены. Когда-то было иначе, но что-то в этом было не так, я чувствовал себя неуютно. Если хочешь кому-то помочь, лучше просто помочь, а не кричать об этом во весь голос. Слушатель от этого быстро устает и начинает злиться. Понятно, что бывают исключения — вроде землетрясения на Гаити. Но это уже не про политику. Тебя спрашивают: «Можешь сыграть, чтобы помочь людям?» Надо быть полным м…даком, чтобы ответить нет.

— У вас на альбоме есть песня «Paradise». Как вы себе рай представляете?

МАРТИН: Помните, в «Побеге из Шоушенка» героя Тима Роббинса запирают в одиночку, и он говорит, что ему все равно, потому что у него в голове играет Пятая симфония Моцарта? Тут то же самое — эта песня выросла из идеи, что ты можешь скрыться в собственном сознании от любых тягот жизни. Другой вопрос, что с моим представлением о рае это не очень пересекается. Понимаете, весь альбом — цельная история. Я не хочу говорить слов вроде «мюзикл» или «концептуальный альбом», но вообще они тут почти подходят. Там есть герой-мальчик и герой-девочка; «Paradise» — это как раз ее песня-манифест. Но больше про сюжет альбома я рассказывать не буду, не просите.

— Но он хотя бы про любовь?

МАРТИН: Про что же еще? Про любовь, конечно. Я бы даже сказал так: про любовь в гнетущих урбанистических декорациях — ну если вам нужно научное определение.

ДЖОННИ БАКЛЕНД: Мы думали об этом альбоме как о фильме. Представляли себе какую-то конкретную обстановку, героев, цвета. Все делалось очень визуально.

МАРТИН: Брайан… Наверное, я должен говорить «мистер Ино»? (Брайан Ино продюсировал последние три пластинки Coldplay. — Прим. ред.) В общем, когда мы садились записывать «Mylo Xyloto», он написал нам письмо следующего примерно содержания: «Парни, «Viva La Vida» (предыдущий альбом Coldplay. — Прим. ред.) у вас неплохо получился, но вы можете лучше». В частности, он предложил выкинуть меня на некоторое время из группы. Забыть о мелодиях, припевах и куплетах, попробовать выйти за собственные рамки, посочинять абстрактной музыки и ее уже потом свести с песнями. Что мы и сделали.

— И что происходило, пока Крис был в увольнительной?

БАКЛЕНД: Помнится, один день мы полностью посвятили композиции, основанной на кампанологии — науке о колокольном звоне, о том, как звонари выстраивают свою музыку.

МАРТИН: Что значит «выстраивают»? Я всю жизнь был уверен, что у них такие нерегулярные ритмы получаются, потому что они за веревки не успевают хвататься!

БАКЛЕНД: А вот ничего подобного — там все по специальной системе. И мы на основании этой системы сделали песню. Довольно, гм, странную. И еще спели в ней втроем…

МАРТИН: В общем, они неделю провели, изображая из себя церковный хор мальчиков. А в это время я в другой студии, как какой-нибудь дебил-бард, сидел и сочинял песни. Потом мы встретились, они мне вручили диск с тем, что наворотили, — и я провел два интересных часа, слушая безумную экспериментальную музыку. Поначалу, честно говоря, я подумал, что мне там места вовсе нет. Но потом мне позвонил Брайан и сказал, что тоже ознакомился — и что можно уже вернуть песни на привычное место. Отлегло, в общем. Очень характерная история для Брайана. Он ценит песни — но он готов их полюбить только после того, как вдоволь над ними поиздевается. На самом деле мы ему страшно обязаны, конечно. Он научил нас не бояться. Знаете, в Британии чем группа популярнее, тем меньше она уверена в себе. Брайан научил нас, как отвоевать себе личное пространство. Например, в нашей студии на полках не стоит никаких наград. Мы пытаемся думать о том, кто мы есть, а не о том, кем мы стали.

— Вы по-прежнему покупаете диски?

МАРТИН: Да, кучу. Я много всего слушаю. Рианну — она, кстати, в одной песне на нашем альбоме поучаствовала, у меня чуть крыша не поехала, когда она согласилась. Боба Дилана. Новый альбом The Horrors. Канье Уэста. Естественно, я все это покупаю. Согласитесь, было бы странно, если бы я вдруг начал скачивать mp3 нелегально.

— А винил?

МАРТИН: Ну, честно говоря, на него как-то много сил надо тратить. И на гастроли с собой не возьмешь — отдельную большую сумку тащить придется. Но винил — это круто, да. А вы думаете, его кто-то слушает еще?

— Ну вообще-то да. Я, например. Да и в целом продажи винила неуклонно растут.

МАРТИН: Ну красота. При всем почтении к интернету, самое крутое, что ты можешь сделать как музыкант, — это пластинка. Все-таки когда ты тратишь кучу времени на дизайн, а потом понимаешь, что половина слушателей увидят его в размере иконки, — это немного вымораживает.

— Вы же очень много работаете, живьем играете и выглядите при этом отменно. Как вам это удается, извините?

МАРТИН: Ну мы ходим в спортзал! И еще пришлось отказаться от вегетарианства.

БАКЛЕНД: Да, побольше мяса в рационе.

МАРТИН: В конце концов, нам всем уже за 30 — брюшко само собой появится, если не проводить профилактику.

БАКЛЕНД: Ну да, а еще ты можешь проснуться от боли в тех местах твоего тела, о существовании которых ты не подозревал. Ты едешь в тур, играешь по полтора часа каждый вечер, а потом твоя спина заявляет тебе: «Мужик, ты что творишь?!»

МАРТИН: Ну да, наверное, именно это она сказала, когда ты проснулся со шрамами от шпилек на спине.

Новый альбом Coldplay «Mylo Xyloto» выходит на лейбле EMI (а в России — на лейбле Gala Records)