Лидер Buzzcocks Пит Шелли о панке как мировоззрении, честности и ЛГБТ-поэзии
Программу главной сцены завтрашнего Пикника «Афиши» откроют Buzzcocks — одна из трех ключевых английских панк-групп, повлиявших на массу достойных людей в диапазоне от Моррисси до Matmos и Green Day. «Афиша» поговорила с лидером и основателем Buzzcocks Питом Шелли.
— Как бы отреагировал Пит Шелли из 1977 года, если бы вы рассказали ему о том, что вы продолжаете играть в той же группе в 2013-м?
— Ну он бы точно был шокирован! От 1977-го до 2013-го расстояние немаленькое. Но никто не знает, чем я буду заниматься в следующие 37 лет, вот что.
— Вообще говоря, какой план у вас был изначально? Делать все это, пока вам не наскучит?
— Изначально план заключался в том, чтобы суметь как-то отыграть один концерт. Собственно, стоит помнить о том, что в то время панк был наименее коммерческой формой музыки. И все это движение действительно сломало рамки представлений о том, что вообще возможно в музыке, Так наша карьера и началась.
— Я вот почему это спрашиваю: одна из самых известных ваших песен называется «Boredom». И есть некоторая ирония в том, что группа, для которой скука являлась предметом фетишизации, продержалась на сцене так долго.
— Ну слушайте, пожилым людям тоже бывает скучно! Тогда же нам всем было по двадцать с небольшим — и эта песня, как ни крути, отражает то, что очень со многими происходит в молодости, разве нет? Людям просто-напросто скучно — ну вот и песня об этом.
Та самая «Boredom» — и видео с концерта Buzzcocks 1980 года
— Панк для вас — это про что в первую очередь? Про политику, про музыку, про образ жизни?
— Мне кажется, панк — это определенное состояние сознания. Вот поэтому он проявляет себя очень много где. Речь не только о музыке, не только о моде — скорее об отношении к жизни в целом. Цель панка — как-то спровоцировать в людях желание больше творить. Если подбирать наиболее точный термин, то я бы сказал, что во многих смыслах панк — это художественное течение.
— Хорошо, а какое художественное произведение — ну или документальное — отображает ту эпоху лучше всего, как по-вашему?
— Уууу! Даже и не знаю. Художественное или документальное… Фильмов-то о панке и всем сопутствующем вышло много — но почти все из них в большей степени являются выдумкой, ха-ха-ха! Мало кто имеет представление о том, что тогда происходило на самом деле. Не знаю, честно говоря, даже и в голову ничего не приходит.
— То есть вам неинтересно и неприятно читать или смотреть какие-то художественные вещи на эту тему?
— Ох, нет, ха-ха-ха. Это, знаете, как читать что-то о… Ну как, авторы таких вещей ведь обычно претендуют на какое-то авторитетное высказывание — и при этом не имеют вообще никакого представления о том, про что они рассказывают. Нет, поверьте, я понимаю, что поймать дух того времени на самом деле тяжело. По сути, тогда люди начали заниматься вещами, которыми они всегда хотели заниматься. Для нас всех будто прозвенел будильник: мол, можно быть активным участником культурных событий, а не каким-то пассивным потребителем. И вот поэтому все начали создавать группы и писать фанзины. То, что тогда произошло, — это, повторюсь, рождение определенного взгляда на мир. И этот взгляд подразумевает, что можно просто взять и заняться тем, чем тебе хочется. И не обращать внимания на сентенции вроде «нет, тебе нельзя этим заниматься», «найди нормальную работу».
«Ever Fallen In Love?», одна из лучших на свете песен про любовь
— Вас расстраивает, когда про Buzzcocks пишут, что ваша специализация — это синглы?
— Ну это удобный ярлык для журналистов. Да и не стану же я отрицать, что подборка наших синглов и вправду очень сильная! У нас мощные песни, и этим мы выделяемся. Но на альбомы мы их, кстати, тоже помещаем: вы послушайте наши диски, там же то и дело приходит на ум, что эта песня должна была стать синглом, и эта, и эта. А выпустить-то мы могли лишь одну — нет, точнее, две: главную и би-сайд. Короче, я считаю, что когда так говорят, имеют в виду, что мы просто-напросто умеем писать хорошие песни.
— Buzzcocks — одна из тех групп, которые поспособствовали рождению поп-панка…
— Хотел бы, кстати, за это извиниться!
— Ха! Я хотел спросить, что вы думаете о текущем состоянии поп-панка — но вы, кажется, на него уже ответили. Или все-таки поподробнее расскажете?
— Буду откровенен: я не то чтобы в курсе, как там дела прямо сейчас. Могу сказать, как все мне виделось некоторое время назад. Но учитывая, что эти ребята многое позаимствовали, в частности, у нас, мне сложно оставаться непредвзятым. Так что объективного мнения на этот счет у меня снова нет. У меня в этом деле шкурный интерес.
— И все же как вы думаете: почему именно ваша группа стала главным источником вдохновения для тех американских панков, что прославились в середине девяностых?
— …И за это, наверное, стоит извиниться еще раз, отдельно. Мне кажется, тут виноваты духоподъемность и мощь наших песен, вот и все. По сути то, что мы делаем, — это мощный поп. Не что-то расслабленное, не баллады. И еще я выскажусь как человек, написавший этот материал: он тупо честный. Ну и логично, что некоторые музыканты приняли их как нечто, на что они сами должны ориентироваться. Это вообще всегда лучший выход — говорить именно то, что ты имеешь в виду. А не болтать с той целью, чтобы побольше людей купило твою пластинку. В Америке тогда были группы вроде Pearl Jam и Nirvana — вот им как раз были свойственны подобные идеалы: говорить как есть. И давайте вернемся к той самой «Boredom»: ее смысл в том, что в тексте песни все описывается ровно так, как оно и обстояло в жизни. Это и есть идеал панка — писать песни, про которые ты понимаешь, про что они. И раз ты искренен на этот счет — то и остальные потом втянутся. А с поп-панком не так: иногда кажется, что они говорят какие-то вещи только потому, что им кажется, будто именно это и надо говорить. Такой поверхностный подход.
В прошлом году Buzzcocks сыграли в Манчестере специальный концерт, в рамках которого к группе присоединился Ховард Девото, человек, который вместе с Питом Шелли основал Buzzcocks, но потом довольно быстро ушел, чтобы сделать группу Magazine. Впрочем, и без него ансамбль рубит как надо
— Вы же еще одним из первых среди панк-поэтов стали писать серьезные и провокативные тексты о сексуальности. Насколько для вас важен этот аспект вашей биографии?
— О! Ну я не уверен в том, что они такие уж глубокие — просто более личные. Тут все так же, как я уже объяснил: достаточно быть искренним — и тогда плевать на то, что другие люди об этом думают. Честно говоря, я вообще уверен в том, что аудиторию неплохо бы игнорировать. Как видите, все мои ответы связаны друг с другом, ха-ха-ха!
— А как вам статус иконы ЛГБТ-поэзии?
— Я до сих пор слегка удивлен тем, что никто этим не занимался до меня.
— Вы смотрите телевикторину «Never Mind The Buzzcocks»?
— Иногда посматриваю — а однажды я снялся в каком-то из выпусков.
— И что вы думаете о том, как они используют название вашей группы?
— Было бы довольно мило, если бы нам за это заплатили, вот что я вам скажу, ха! И еще это периодически приводит к различным недоразумениям. Иногда бывает, что я, например, регистрируюсь на рейс, а меня спрашивают, из какой я группы. Я говорю, что из Buzzcocks, а мне отвечают: о, «Never Mind The Buzzcocks!» И я такой: нет-нет-нет, это они у нас название взяли.
Еще одно наглядное доказательство того, что Buzzcocks сегодняшние совершенно не растеряли концертной энергетики
— Простите за банальность, но я не могу удержаться: способны ли вы до сих пор влюбиться в кого-то, в кого не стоило бы влюбляться?
— Это всегда возможно. Всегда. Более того: это практически неизбежно.
Buzzcocks первыми выйдут завтра, 13 июля, на главную сцену Пикника «Афиши» в Коломенском — концерт группы начнется в 13.30. Вся информация о площадках фестиваля, а также о том, как на него купить билет, — на официальном сайте Пикника