Бликса Баргельд о своем тяжелом характере, разнице поколений и науке

— Вы начали проект «Rede/Speech» в середине 90-х, прошло уже почти двадцать лет — что с тех пор изменилось?

— Я это придумал как полную противоположность тому, что я делал в рамках Einstürzende Neubauten. Там ведь на сцене множество людей, инструментов, повсюду расставлена всякая всячина — а тут я один, пара луп-станций и микрофон. Это такое осознанное упрощение: мне хотелось применить самый минимальный набор выразительных средств, но чтобы при этом они использовались на пределе возможностей. Собственно, я и сам такое выразительное средство.

— А еще вы называете свое выступление «псевдонаучным», это что конкретно имеется в виду?

— Хм, тяжело объяснить… «Rede/Speech» — такая междисциплинарная штука: не совсем музыка и не совсем споукен-ворд, я ведь же не воспроизвожу никакого текста, это не чтение. По сути, я занимаюсь экспериментом именно в научном смысле — например, исследую проблемы масштабности на примере солнечной системы или же занимаюсь генной инженерией для создания новых существ. Все это, разумеется, через звук. Именно поэтому я называю проект «псевдонаучным» — ученые , может быть, не признают такие опыты, но для меня это и есть наука.

— Каждый такой эксперимент — импровизация?

— Нет, необязательно. Я делаю нечто похожее на то, что в Америке называют стенд-ап-комеди — у меня, как и у комиков, есть заранее подготовленные темы, в рамках которых я могу довольно свободно действовать. Поэтому каждый вечер получается по-своему уникальный концерт. Я представитель того малочисленного племени артистов, что одновременно находятся в авангарде искусства, но в тоже время желают как-то повеселить своих слушателей. Меньше всего мне хочется показаться скучным. Я использую множество авангардных техник, но в конечном итоге я понимаю, что все приходят на мой концерт, чтобы развлечься.

— Вы когда-то делали очень радикальную, неоднозначную музыку, а теперь выражаетесь, как университетский профессор. Вы не скучаете по революционному запалу вашей молодости? 

— Еще чуть-чуть — и вы меня панком назовете! Во-первых, хочу отметить, что я никогда не был панком. Панк — это самая узколобая и клишированная штука в мире, для меня это слово всегда было оскорблением. Да, я производил революцию в звуке, но я и до сих пор это делаю — я всегда стремился совершить прорыв в той области, в которую никто до меня даже и не заходил далеко. Вот и «Rede/Speech» тоже постоянно меняется. 

— Эпоха, пришедшаяся на вашу юность, сыграла роль в истории Einstürzende Neubauten?

— Да. Мне повезло родиться и вырасти в Западном Берлине и вплотную приступить к занятиям музыкой в 80-х. Я не думаю, что сегодня возможно сделать что-то подобное тому, что мы делали тогда. Просто потому что музыкальная индустрия, не только бизнес, но и все ее окружение, технология, коммуникации — все совсем другое, в ту игру уже не сыграть. Я не представляю, как бы я действовал в сегодняшней ситуации, будучи молодым и неизвестным. Я и тогда не знал, как действовать, впрочем, но интуитивно попробовал и получилось — возможно, сейчас моя интуиция уже не работает так, как прежде. Потому что есть же те, кому удается, — вот Карстен Николай (он же Alva Noto — Прим. ред.), с которым у нас дуэт ANBB, но я его знаю с середины восьмидесятых, его не назвать таким уж молодым. Хотя, конечно, принадлежит он к другому поколению — что тут говорить, если для него любимой группой были Depeche Mode, а для меня Throbbing Gristle.

 — А как обстоят сейчас дела с Einstürzende Neubauten?

— Группа до сих пор существует, не волнуйтесь. Я сейчас в Гонконге, недавно сыграл сольный концерт в Пекине, а до этого мы были с Einstürzende Neubauten в Австралии. Мы думаем в скором времени выпустить большое произведение о Первой мировой войне — сложно говорить о сроках и форме на данном этапе, но мы постоянно работаем.

— Вас часто описывают как чуть ли не самого мрачного и нелюдимого среди главных людей индустриальной музыки. Что вы на это скажете?

— О, нет, это совсем не так. Я просто… спокойный. У меня нет проблем с настроением! Да и вообще, поймите, это же довольно удобно — когда все думают, что ты угрюмый тип, к тебе никто особо и не пристает. Это позволяет сосредоточиться на своих делах. По характеру я отшельник — я вполне себе доволен происходящим, до тех пор пока меня не трогают. Я предпочитаю никуда не ходить, сидеть дома, вы меня даже на улице не увидите. Как я развлекаюсь? Да вот, я завел семью — это, знаете, вполне весело.

Бликса Баргельд выступит с перформансом «Rede/Speech» в петербургском клубе «А2» в субботу, 23 марта, и в московском «Гоголь-центре» в воскресенье, 24 марта