Scofferlane: полностью оголтелый готический постпанк из Электростали

Конечно, в 2011 году такая аттестация способна вызвать разве что зевоту: постпанк? мрачный? англоязычный? из Электростали? Да сколько ж можно, в самом-то деле. Подобная реакция будет обоснованна — чего уж там, и у меня первая реакция была примерно такой, оттого я до Scofferlane и добрался через год после того, как стоило бы. Не спасут, вероятно, и репутационные штрихи — что в записях Scofferlane очень к месту использована виолончель; что первый их альбом в прошлом году был издан французским сетевым лейблом; что живьем группа выглядит крайне убедительно. Не спасут — но первая реакция в данном случае будет все-таки сильно несправедлива. Потому что группа хорошая. Собственно, в данный конкретный момент — пока Manicure доделывают второй альбом, EnFace перегруппируются, а Motorama очень удачно сменили профиль — может быть, Scofferlane — даже самая уместная здешняя англоязычная рок-группа. Ну или, как справедливо говорит АК Троицкий, которого в последнее время часто приходится цитировать, — возможно, единственная русская группа, которая выглядит и звучит абсолютно по-английски.

Что играют Scofferlane? Ну вот то примерно и играют — монохромную, злую, готичную и драматичную рок-музыку, как будто на дворе примерно 1983 год и не Лондон даже, а, допустим, Лидс. С очень порывистыми повадками — песни то переходят на опасливый шепот, то срываются на истерический крик. С отточенным образом — одеваются в пиджаки, рубашки, подтяжки и черные очки; ведут себя как бы одновременно флегматично и за гранью. С массой, разумеется, возникающих ассоциаций — Ник Кейв времен даже не The Bad Seeds, а скорее The Birthday Party; Джим Моррисон, извините; The Velvet Underground, у которых в два раза повысили напряжение (это, видимо, из-за виолончели — которая есть на записи, но которой теперь уже нет в составе группы); местами даже почему-то Pere Ubu (это, видимо, из-за специфических певческих манер). Scofferlane берут, пожалуй, не собственно песнями, а тем пылом, с каким все это играется, — ну и атмосферой, отчасти театрализованной, отчасти эскапистской; то есть все это как бы отсюда, но совсем не сюда; тут одновременно плачут и пляшут, стонут от восторга и от боли. Из записи это все следует, но примерно; напрямую следует из концерта — я ходил на Scofferlane в клуб «Гоголь», где они странным образом играли на День святого Валентина (так что через 40 примерно минут после начала группу со сцены согнали, потому как должен был заступить диджей), и это было правда мощное зрелище: музыканты качали в зал гулкую темную энергию; вокалист, которого эта энергия ощутимо по-хорошему корежила, шаманил, вопил и едва ли не катался по полу; все это смотрелось на удивление уместно, без перегибов, без лишней спектакулярности; будто вышли люди — и пошли через себя прогонять ток.

В общем, чтобы избежать традиционных обвинений: я, конечно, не утверждаю, что Scofferlane — какие-то спасители рок-н-ролла и вообще сверхновая; нет. Однако ж спрос на такую музыку в Москве и за ее пределами явным образом есть — и вот на этот спрос очень дельное, на мой взгляд, предложение. Чтобы разобраться, откуда такое предложение вообще взялось, я встретился с вокалистом Scofferlane Матвеем — и публикую его небольшой монолог относительно происхождения и смысла существования группы.

«Первая наша группа называлась The Boo, это был такой гаражный проект. Я со школы знал, что соберу группу, и тогда же придумал название — это междометие из Tax Avory, таких экстравагантных американских мультиков 40-х, что ли, годов. Сопротивление материала творческому процессу в нашем случае было даже больше, чем надо. Мест, где выступать, в 2005 году вообще не было — но на помощь пришел директор «Третьего пути» Борис Раскольников. Спросил: вы молодая шпана? Мы ответили: да. И на первом же концерте проломили пол на сцене. Ему понравилось.

Когда мы играли в The Boo, все внутри бурлило, и выглядело это все довольно брутально: кровь, порезы, даже одно поломанное ребро. Я просто так себя ощущаю на сцене, как будто это какой-то транс; сначала меня это настолько давило, что я просто падал и весь концерт валялся, потом постепенно научился все-таки вести себя более разнообразно. Внимания на нас никто не обращал, мы были таким андеграундом в андеграунде — так, ходили по Москве слухи, что есть такие отмороженные чуваки, но не более того. На второй альбом мы потратили бешеные по нашим меркам деньги: писались на студии «Наше время» по ночам, в ужасных обстоятельствам, где-то между Найком Борзовым и Бутусовым. Чувствовали себя полными неудачниками. Издали альбом и распались на презентации. В Scofferlane все-таки совсем другой творческий принцип — свобода, уход от каких бы то ни было конкретных рамок.

«Sleeping Troops»

Я почти никогда не зацикливался на одной музыке в течение долгого времени. Ну, разве что на The Doors и The Velvet Undeground — с Лу Ридом и всей дальнейшей историей. Сольный Сид Баррет меня очень интересовал, его последние сумасшедшие альбомы — мне кажется, это такая форма для творческих личностей, не заполненная, но отлитая; там бесконечное количество путей намечено. Тим Бакли на меня сильно повлиял. Если говорить про джаз, тут основная для меня фигура — Чет Бейкер. Из русской? Ну, тут не буду оригинален: самое интересное — «Центр», «Звуки Му» и «Аукцыон». Был момент, когда я слышал Майка Науменко, но понятно, что, когда открываешь для себя того же Лу Рида и T.Rex, это отходит на второй план.

Я пробовал петь по-русски, но мне не особо это нравится. Английский — более подходящий язык, я чувствую себя в нем комфортно, у меня получается с ним обращаться. Сама физика языка более гармонично подходит под музыкальную структуру — так или иначе, все равно ведь то, что мы играем, — это разновидность рока, рок-н-ролла. А для русского языка все-таки подходят другие формы — авторская песня, романс русский. Русский язык очень сложный, очень информативный, музыкально он не подо все подстраивается.

Разумеется, мы музыкой не зарабатываем. Я раньше торговал дисками в магазине «Дом культуры», но потом уволился. И наш басист, который в Мосгортрансе работает, мне подкинул работенку — мыть трамвайно-троллейбусные опоры; ну то есть выезжать по заказу и мыть столбы. Довольно-таки европейская профессия для творческих людей, на мой взгляд, — ну это как дворником устроиться. Самое главное — не напрягается мозг; ты работаешь тупо физически, точно зная, для чего — для денег; можешь думать — о чем тебе заблагорассудится.

«Home»

Наш замысел, как мне кажется, состоит в том, чтобы создать своеобразную полянку для выплескивания накопившегося в тебе эмоционального напряжения. Это самая главная работа. Другой вопрос — люди спрашивают, почему так мрачно? Я не знаю, получается так. Но, на мой взгляд, наша реальность здесь, сейчас, в этой стране такова, что петь об окружающем с какими-то позитивными бездумными интонациями, манерами и текстами попросту неестественно. Сейчас не та ситуация, когда надо веселиться. По крайней мере здесь. И мне кажется, наша англоязычная сцена могла бы выгодно отличаться от западной как раз тем, что у нас есть почва для вскармливания этих болезненных эмоций — то, чего не хватает в роке последние лет 15. В западном мире, как правило, людям живется лучше и приятнее, и так оно и должно быть, но пропадает ярость — если все хорошо, зачем себя обманывать? Зачем попусту колоть себя иголкой?»

Послушать и скачать музыку Scofferlane можно на их официальном сайте. Сегодня вечером в 21.00 Scofferlane играют сольный концерт в клубе China Town.