Закрытие «Икры» и московская концертная инфраструктура

Так уж вышло (чуть ли не впервые на моей памяти), что в случае с закрытием «Икры» «Афиша» чуть ли не впервые стала официальным источником информации — в течение полутора часов после появления нашего материала заметки со ссылкой на него появились на всех практически новостных сайтах. Гордиться тут, в общем, нечем — и потому что повод не тот, и потому что мы всего лишь первыми спохватились: «Икра» закончилась, что называется, not with a bang but with a whimper; в клубе просто перестали проводить концерты, а потом и потихоньку начали вывозить мебель; не удивись работники информационной службы «Афиши», что оттуда не прислали расписание, — может, вообще никто бы не заметил. У меня по поводу «Икры», конечно, есть своя личная печаль — все пять лет там работали мои друзья, последние полтора года я и сам делал там концерты и потому к клубу настроен заведомо лояльно. История его кончины при этом, по-моему, не столько трагична, сколько до ужаса банальна: просто-напросто владельцу перестало быть интересно и нужно, это чувствовалось уже осенью, это закончилось единственно логичным образом (версия Антона Чернина про то, что клуб «замочили», высказанная в том же самом материале, представляется мне не очень умной; для уточнения скажу еще, что «Среды Горбачева» обязаны своим возникновением исключительно Григорию Гольденцвайгу).

При этом мне из условной когорты промоутеров, что-то в «Икре» делавших, чуть ли не легче всех — чего-чего, а площадок емкостью 200–250 человек в городе пока хватает, и некоторые из них даже готовы рискнуть на концерты новых русских групп. Исчезновение «Икры» (как к ней ни относись и какие претензии ни выдвигай), однако, со всей очевидностью поднимает другую проблему, касающуюся концертной жизни города. А именно — что теперь в этом городе нет почти ни одной площадки среднего уровня; площадки такого типа, которая, по идее, и должна оповещать население о том новом и существенном, что творится в окружающем мире звуков.

Как сейчас в целом выглядит структура и иерархия клубов города? Есть в достатке гигант-площадки для концертов больших, массовых и иногда даже сидячих — «Арена», превратившийся в «А2» «Б1» (какая-то крайне загадочная и дурная история, к слову), Milk, «Мир», Кремль, «Горбушка», «Олимпийский» с «Лужниками», в конце концов. Есть клубы мелкие, с этой самой емкостью 200–250 человек, где концерты зачастую служат приложением к ресторации (я не в негативном смысле), где зачастую есть своя история и своя публика: «Летчик», «Дом», «Дума», «Мастерская», «ОГИ», новейший China Town, «Гоголь» (там теоретически можно расчистить пространство, но это редко происходит), ну и так далее; «Солянка», если рассматривать ее именно как пространство для концертов, тоже попадает в эту категорию. А посередине — вот с тем, что посередине, и начинаются проблемы. То есть, да, есть, конечно, «Шестнадцать тонн», и десять лет спустя не сдающий позиций в смысле репертуара и общей бодрости. Но это, черт возьми, единственный безоговорочный номинант. Все остальное, во-первых, малочисленно, во-вторых, сопровождается энным количеством «но». «Б2», да — но последние четыре года при каждом его посещении отчетливо возникает чувство, что администрации куда важнее публика, поющая караоке на первом этаже, чем концерты на четвертом (в чем администрацию, конечно, трудно винить); и со звуком, и с отношением там большие проблемы. «Актовый зал», да — но с его расположением и антуражем он хорошо подходит для всяческой музыки партизанского толка, от хардкора до политического хип-хопа, и не очень хорошо подходит для всего остального. «Авант», тоже да, но зал там не очень велик, звук не очень хорош, а расписание заточено очень определенным образом (и слава богу). В «Точке» прочно обосновались металлисты (и тоже слава богу — должны же они где-то обосновываться). А что еще-то? Ну есть еще «Демократия», которая те несколько раз, когда я там был, производила впечатление сверхчудовищное — и есть подозрение, что до тех пор, пока его полностью не отремонтируют, специфику атмосферы не поборет никакой арт-директор. И есть еще клуб Pipl, принадлежащий, кажется, печально известному депутату, и клуб этот теперь волей-неволей будет превращаться в что-то большее, чем просто зал для концертов группы «Пилигрим»; но смешно же. И есть еще, конечно, «Стрелка» — но там своя отдельная цензура, да и работает она только летом и — по части концертов — весьма нерегулярно.

Я уже молчу о том, что, кажется, ни в одном из этих мест нет более-менее точного совпадения с большим залом «Икры» по емкости, — а молчать не стоит. Понятно, что с точки зрения зрителя существенного отличия между 500 и 800 людьми в зале нет, однако оно зачастую есть с точки зрения концертной экономики — и способно превратить «минусовой» концерт в «плюсовой». К чему это все ведет? А вот к чему. Значительную часть выступавших в «Икре» составляли группы, которые еще шесть лет назад здесь можно было представить только по очень большим праздникам и на которых, как оказалось, здесь вполне себе есть спрос; группы, условно говоря, не крупные и не мелкие, а средние; группы, которые в конечном счете, бесконечно передвигаясь по клубам мира, во многом определяют происходящие в музыке процессы — или по крайней мере оповещают о них интересующихся. И теперь представим себе, что нашелся какой-нибудь хороший человек, который решил группу такого типа привезти. Ну вот из тех, кто в «Икре» был, — Broken Social Scene, к примеру, или тех же Caribou, или Йенса Лекмана. Или из тех, кто не был, — условного Ариэля Пинка или там Bat for Lashes. И где им играть — если, допустим, в «Тоннах» все занято на три месяца вперед (что вполне вероятно)? Ну или совсем реальный пример: в марте в Питере выступают Cut Copy, группа как раз из этой условной обоймы; где они сыграют в Москве, если вообще сыграют, — неясно.

Понятно, что я слегка утрирую; московская концертная жизнь с закрытием «Икры» не умерла — и не умрет, пока есть подвижники вроде Савьера, а также люди, испытывающие потребность в том, что эти подвижники делают. И тем не менее. Есть большой бизнес; есть маленькие компании для своих, которые бизнес так, с грехом пополам; и в промежутке бултыхается малочисленный, полуинвалидный средний класс. Что-то все это немножко напоминает.