Сласти-мордасти

Барабанщик Данила — тот самый, что раньше оттягивал на себя львиную долю зрительского внимания на концертах Padla Bear Outfit, а теперь бьет по барабанам на разрыв пластика в «Лемондэй», — после концерта рассказывал, что девушек по старой памяти иногда до сих пор приглашают на поэтические вечера в Петербурге сыграть в акустике про мишку, ветер и физрука. О, как же эти люди отстали от реальности. Как отстали. Светлана Сурганова, которая недавно пригласила «Лемондэй» на разогрев, к реальности куда ближе — группа, впрочем, отказалась.

Свои концерты «Лемондэй» сейчас начинают с песни «Железо» — и это слово неплохо передает сущность их нынешнего звука. Как писали в книге «Музпросвет», «вот пришли барабаны» — и эти барабаны (и, шире, электричество вообще) дали «Лемондэй» мощь, стиль и подлинную состоятельность. «Лемондэй» сейчас — это злой и быстрый минималистический рок, вскрывающий мрачную психологическую подоплеку всей этой новой инфантильности. Никакая уже не антигруша — все это скорее похоже на новый американский рок-андеграунд: две-три клавишные ноты, гитара, на которой зачастую играют так, будто это бас, плюс жестокий ночной бит. В связи со списком лучших русских альбомов многие пеняли на то, что там вовсе нет «Зоопарка»; в списках участников «Лемондэй» Майка тоже не было — но мне почему-то вчера пришло в голову, что они ему в чем-то родня. То есть вот в чем — как Майк был во многом (хотя не только, конечно) переводчиком, так переводят на свой отдельный русский и «Лемондэй», но переводят как бы по-школьному, с такими ошибками, за счет которых все и обретает дополнительный смысл. Ну то есть что такое был концерт — по звуку, по ощущениям? Непрерывный Suicide. Фиолетовый андеграунд. Рок из капусты. Девочки дум-дум.

«Школьность» для «Лемондэй» вообще важна; при всех своих метаморфозах песни-то их в основе своей те же — про Олега, про папу лучшей подруги, ну и новые, в принципе, так или иначе ту же тематику имеют в виду; да и выглядят они как отверженные старшеклассницы; да и Данила был одет в оставшуюся с каких-то детских времен майку с логотип конфет «Маоам» (что бы это ни значило) и слоганом «Сласти-мордасти». Сласти-мордасти и есть — «Лемондэй», по сути, сополагают сопливую подростковую фрустрацию с чернушной фрустрацией взрослой, и на выходе получают двести процентов живой тяжелой энергии. «Мне весело, мне весело, но завтра будет месиво». И это работает; и это востребовано — народу вчера в China Town было вполне прилично, притом что это был чуть ли не самый насыщенный концертный вечер в 2010 году. Короче говоря, в случае с «Лемондэй» (как и в случае с Падлой — от сравнений тут все-таки не отделаешься) мы наблюдаем еще один прецедент: как изначальный вирусный эффект преобразуется в итоге в абсолютно легитимную и занятную музыку; это сейчас уже не «феномен», а именно что группа. И еще теперь понятно, что отвечать на реплики типа «у меня друзья в 15 лет такое же в подвале играли для смеха». Ну да, играли — но «Лемондэй» догадались, как сделать из этого этику и эстетику. И поэтому они молодцы.