«Песни — дело хорошее, но они не спасут мир»
Одна из самых красивых поющих девушек девяностых Лика Стар переехала жить в Италию, но 13 ноября приезжает в Москву, чтобы выступить в «Арт-академии». Екатерина Дементьева поговорила с певицей.
— Говорят, вы начинали как диджей на дискотеке «Молоко» на Юго-Западной.
— Неправда.
— Люди, которые вас окружали в девяностых — Федор Бондарчук, Игорь Григорьев...
— Вся Москва меня окружала. И я ее окружала тоже. Я жила в центре, на Селезневской. И росла с такими ребятами, как Антон Табаков, Машка Голубкина. Все мы дружили: Володя Пресняков, Сергей Мазаев, Костя Эрнст. Эрнст был прекрасен! Играл со мной в бильярд часто.
— Так вот, все эти люди сейчас совсем не похожи на самих себя на страницах журнала «Ом». Только один Андрей Бартенев еще как-то держится. Кажется, что все эти «Гагарин-пати», марки «Ежи», передача «Музобоз» и прочие приметы эпохи вхождения в шоу-бизнес — это было вообще не с вами.
— Каждый входил в шоу-бизнес, как умел. Кто на коленках вползал, кто-то в костюмчике новом. Тогда не было рамок, не было слова «формат». Шоу-бизнес был еще непричесанный, мохнатый. Мохнатый по-хорошему. Когда бандиты вливали свои деньги туда.
— Они от широты души это делали? Просто потому что русский человек любит веселье, песни, караоке?
— Я думаю, что все, что делалось в
— А вы сейчас с кем-то дружите? Вот, например, Игорь Григорьев, который сейчас выступил со странной песней. Вы ее слышали?
— Нет. Я не наблюдаю за творчеством этого человека.
— А за чьим наблюдаете?
— Я наблюдаю за миром.
— Интересно, что этим сейчас увлечены абсолютно все лучшие люди родом из девяностых — вы, Илья Лагутенко, Земфира, Наталья Ветлицкая и...
— Мама мия, я тоже попала в список лучших людей. Хотите, расскажу веселую историю про Земфиру?
— Очень!
— Ну, когда я послушала ее песни, то подумала: «Вот как круто! Великолепные песни. Все красиво». Тогда еще Джордж Майкл выпустил альбом своих композиций, которые спели другие артисты. И я как-то увидела, что песни Земфиры можно перепеть в танцевальном варианте. Ремиксы тогда еще были в моде. И я сказала своему директору: «Найди Земфиру, мне надо с ней встретиться». Земфира приехала на встречу в какой-то очень модный тогда клуб. Очень скромненькая она была девочка. Я опоздала на час, она ждала. В общем, мы стали выпивать.
— Что вы пили?
— Я любила виски тогда. Но почему-то с Земфирой в этот вечер я стала пить коктейль «Б-52». Захотелось шикануть. Разговор шел тяжело. Земфира никого к себе близко не пускает, наверное. А мне это странно — я же с хорошими намерениями. Выпила я тогда коктейлей 19, наверное. Земфира сидит напротив, и у нее глаза все круглее и круглее становятся — она считала мои стаканы. А я ей говорю: «А я сейчас еще сяду и на машине поеду». Села и поехала. Судя по всему, я на нее шокирующее впечатление произвела. И потом приходит мне письмо заказное с росписью: «Мы не разрешаем перепевать песни группы «Земфира». Земфира Рамазанова не дает свое согласие». Девчонка, в общем, напряглась. А казалось, я ей такую модную фишку предлагаю. Она слишком серьезная. Вот в этом вся ее проблема.
— Да, тогда, наверное, серьезное отношение к себе казалось глупостью. Насчет здорового образа никто так не пыхтел. Мы недавно пересматривали смешной рекламный ролик сигарет B.O.Y., где вы с Сергеем Лемохом поете, — сейчас сложно представить, что такое вообще могут по телевизору показывать.
— Это был самый первый ролик на телевидении России. А что тут смешного-то? Конечно, сейчас снимают более профессиональные.
— Нет-нет. Просто из этого клипа вообще непонятно, что в нем рекламируют сигареты.
— Это вам непонятно. А тогда народу все было понятно. Целая огромная кампания была. Там в каждой пачке можно было «харлей» выиграть.
— Все-таки, почему так получилось, что когда-то было крутое и сильное коммьюнити новых русских звезд, но вам так быстро надоело в нем вариться?
— Почему вы так решили? Мы продержались. Я продержалась. Почти 19 лет. Мне кажется, из всего вырастаешь рано или поздно. Из музыки тоже можно вырасти. Я же не буду петь репертуар, который пела много лет назад. Я уже не та деточка. Я не могу натянуть те леггинсы. Могу — по фигуре, но не по состоянию.
— Я хотела спросить, не знаю, может быть это какой-то обидный вопрос, про историю с лошадью.
— Какая тут обида может быть? Я занималась конным спортом.
— Вы не смотрите, случайно, сериал «Mad Men»?
— Нет, я не смотрю никакие сериалы. В общем, во время занятий я много раз падала с лошади. Последний оказался достаточно плачевным — я сломала себе позвоночник. Слава богу, что я хожу, двигаюсь. Теперь я на лошадку не сажусь, хотя очень люблю этот вид спорта.
— А как вообще у вас устроена жизнь на Сардинии? Сад, беседки, воскресные чаепития?
— На самом деле, я достаточно простой человек. После замужества я занимаюсь больше семьей, нежели своей карьерой.
— Вам нравится, как изменилась Москва в плане развлечений, архитектуры, качества жизни?
— Мне нравится Центр современного искусства «Гараж». Каждый раз, когда прилетаю, — иду туда. Город наш стал лучше. Некоторые критикуют Москву, но многие вещи люди просто не замечают. Ночью освещенная Москва — красавица, весь город блестит, как на картинке. Люди не понимают, что совсем недавно такого не было даже. Нужно быть патриотами своего города, своей страны. Вот я сижу на фейсбуке, там все хвастаются: «А, я улетаю в Нью-Йорк, ура!», «А я лечу в Париж». А я лечу в Москву — я крутая.
— А вы фильм про «фейсбук» не посмотрели еще?
— Нет. Я вообще не понимаю, зачем тратить время на это безобразие.
— То есть вы держите ум в чистоте?
— Зачем засорять? И так столько мусора вокруг. Нужно сохранять чистоту сознания. Понимания, что есть хорошо.
— У вас есть тайная страсть к какому-то русскому музыканту? Бывает так, что у вас от песни Высоцкого слезы на глаза наворачиваются?
— Несомненно, Высоцкий, вы угадали. От песни «Журавли» у меня слезы всегда, в исполнении Бернеса.