Что все это значит
Несколько запоздало, но все же — попытка рефлексии относительно нашего опроса новых групп относительно лучших русских альбомов. Приведены некоторые новые интересные данные.
С того момента, как мы опубликовали итоговый список лучших русских альбомов по мнению молодых музыкантов, времени, конечно, прошло уйма — но этого самого времени никак и не хватало. Ну неважно, почему бы к теме ненадолго и не вернуться — тем более что скоро она получит захватывающее продолжение. Как пел Сергей Шнуров, никогда не поздно — а всегда пора.
Самого Шнурова при этом в итоговом списке нет — ну то есть в некотором количестве три первых, успевших выйти до наступлениях нулевых альбома «Ленинграда», имеются, но количества этого оказалось недостаточно, чтобы попасть даже в топ 50. Притом что альбом «Дачники», например, вышел в
«Кино» — 56 упоминаний | |
«Аукцыон» и Леонид Федоров — 52 | |
«Аквариум» и Борис Гребенщиков — 46 | |
«Мумий Тролль» — 41 | |
Tequilajazzz — 33 | |
«3вуки Му» и Петр Мамонов — 32 | |
«Гражданская оборона» и Егор Летов — 30 | |
Дельфин — 27 | |
«Браво» и Жанна Агузарова — 20 | |
Земфира — 19 | |
«Агата Кристи» — 18 | |
«Ноль» — 13 | |
«Кирпичи» — 12 | |
«Сплин» — 12 | |
Линда — 11 |
Что из всего этого следует? Ну для начала надо обозначить, что это статистика — то есть наука сколь конкретная, столь и абстрактная. В том смысле, что, разумеется, музыкантов, для которых был бы равномерно релевантен весь вышеприведенный перечень, скорее всего, не существует. И наоборот — в каждом личном списке можно обнаружить что-то очень свое и неочевидное, а нередко еще и познавательное; есть там и «Матросская тишина», и советская эстрада, и сказки на пластинках, и лохопопс, и «Химера», и еще много чего (например, я благодаря артисту DZA открыл для себя очень бодрую и обаятельную рэп-группу DA-108, полюбопытствуйте при случае). То есть — это именно что срез общей памяти, а не показатель того, что молодые русские группы слушают исключительно Цоя и Лагутенко. И все нижеследующее — понятно, конструкт. Очевидная, в общем-то, вещь, но, как показывает практика, очевидные вещи зачастую лучше проговаривать.
Если же все-таки как-то экстраполировать эти результаты, делать из них выводы, то, мне кажется, они будут примерно такими. Первое: приоритет музыки над текстом, звука над словом, стиля над смыслом в поэтическом его воплощении. Характерно — почти никто из тех, кто комментировал первую двадцатку, не говорит о текстах, а если говорят — то, опять же, о минимализме, стилистической точности и т.д. Напротив — про внешний вид, про звук, про своевременность и выдержанность саунда говорят практически все. В этом смысле логично, что, допустим, группа «Браво» есть в большом количестве, а Башлачева и Майка нет; потому что «Браво» — это воплощенный стиль (и почти ничего больше), а Башлачев и Майк — наоборот, ну то есть Майк стильный, но очень по-своему, по-рокерски, а это все-таки немного не то; про Башлачева и ту же Янку и говорить нечего — в их случае «стиль» просто нерелевантное понятие. (Труднее в этом смысле объяснить отсутствие «Центра» — у меня есть подозрение, что то, что делает Шумов в последние годы, просто-напросто заслоняет и подавляет «Стюардессу летних линий» и прочие чудные ранние опыты). Дилетантизм, любительство как позиция, наплевательское отношение к звуку, сознательная грязь, расхлябанность — все это, кажется, нашим респондентам не очень понятно и, пожалуй, даже неприятно. Важно не Слово с большой буквы «С», а слово как инструмент, как продолжение звука, как точно взятый аккорд; торжество Цоя, который, конечно, абсолютная икона стиля — и который умеет обращаться с текстом так, чтобы тот был максимально простым, емким и эффективным, закономерно. Забавно, но в некотором смысле получается, что теперешнее поколение — это тоже (как и, допустим, поколение «Там-тама») люди, отталкивающиеся от русского рока, пытающиеся встать ему в оппозицию; только этот рок тут, очевидно, уже с поправкой на деятельность «Нашего радио» (заметим, что и группы «Сплин» в двадцатке нет, хотя казалось бы); русский рок как, грубо говоря, нерусская музыка с русскими текстами в той или иной степени важен, Русский Рок, понятый, как судьба, — нет.
«Русский рок как нерусская музыка с русскими текстами важен, Русский Рок, понятый, как судьба, — нет»
Они еще, конечно, очень сторонятся пафоса, боятся его, как огня, — и это второе. В случае Цоя, которого можно было бы за это воспеть, — никто об этих аспектах не говорит и, видимо, не думает. В случае Гребенщикова — выбраны альбомы, сконцентрированные все-таки в большей степени на поиске звука и каких-то глубинных материй (ну если оставить в стороне тот объективный факт, что пластинка «Радио Африка» просто-напросто у всех была по умолчанию). Даже в случае Летова: ну да, два альбома «Опи...деневших» — это более-менее общепризнанная вершина, но характерно, что это его наиболее метафизические альбомы. И понятно в этом смысле отсутствие Шевчука — ну разумеется: ни стиля, ни звука и пафос через край. Раз уж об этом никто практически из опрошенных впрямую не поет — логично, что об этом и не слушают. Пафос, вообще прямое высказывание о происходящем — это больное место; именно что не отсутствующая как таковая идея, а идея, которая осознанно отторгается, на которую за последние десять лет выработалась явная аллергия.
И третье — что это, конечно, поколение
Последний, наверное, вывод, который можно сделать из всего этого (и из вышеприведенной таблицы в первую очередь) — уже про конкретных людей. Получается, что группа «Аукцыон», которая долгое время по умолчанию считалась, так сказать, эстетсткой, достоянием не очень широкой и довольно связной группы слушателей, к нынешнему моменту превратилась в более-менее всеобщую и абсолютную ценность, Федоров оказался в одном ряду с Цоем и БГ. Получается, что группа Tequilajazzz, посты про которую всегда собирают какое-то жалкое количество комментариев, все-таки многим важна — и это, опять же, понятно, потому что это как раз группа про фирменность, про качество, про нездешний уровень, про звук и его выдержанность. Вот и здорово.
Я догадываюсь, что все написанное выше — хороший повод для недружелюбных комментариев типа «ну да, вот вам и новые русские группы, думают только про собственные шмотки да про MPC». Это так и не так. Потому что, опять же, это абстрактная конструкция; потому что на самом деле думают про шмотки больше, чем раньше — но не только про них; потому что среди опрошенных, конечно, полно групп, которые говорят и поют более чем осмысленные слова. Другой вопрос, что да, конечно, Лагутенко времен «Морской» и «Икры», модный, красивый, нездешний, хорошо одетый, держащий нос по ветру, воспитавший в себе странные, но притягательные манеры человека, который умеет сказать что-то важное не сложноподчиненными предложениями, а полуулыбкой и полунамеком, который говорит обо всем, как бы не говоря ни о чем; так вот, этот Лагутенко — очень типичный, показательный и симптоматичный герой для новой русской музыки. Из чего мы сделали кое-какие выводы. Впрочем, об этом позже.