Человек, который принял свою судьбу за шляпу
Почему Джордж Буш-младший обижен на самого востребованного рэпера планеты и в чем вообще состоит феномен Канье Уэста.
Канье Уэст и его эго
Вчера стало известно, что Джордж Буш-младший дал интервью каналу NBC, приуроченное к выходу его новых мемуаров. И в частности, заявил (процитировав ту же самую книгу), что момент, когда Канье Уэст во время благотворительной акции в помощь пострадавшим от урагана «Катрина» выпалил в камеру на всю страну, что Бушу наплевать на черных, — так вот, что этот момент был худшим за всю историю его президентства. «All-time low». Канье уже даже успел более-менее извиниться и сказать, что он в этом смысле Буша понимает.
Поразительная же история, если вдуматься. И если еще вспомнить о том, что на следующее утро после того, как Уэст на церемонии вручения премии MTV Тэйлор Свифт все испортил, Барак Обама при журналистах назвал его болваном. Ну то есть — вот представьте: Путин уходит в отставку, через несколько лет дает интервью и говорит: мол, самый ужасный момент для меня был, когда я беседовал с Шевчуком и Юра-музыкант мне такие жесткие претензии предъявлял. Невозможно же представить. И не только потому, что для этого надо сначала вообразить, что Путин не просто ушел в отставку, но еще и после этого может безобидно давать интервью — что уже тяжело. Но еще и потому, что, как многие умные люди много раз писали, все эти наши общественные дискуссии — это все-таки в первую очередь видимость (иногда еще и замкнутая сама на себя, как в случае с
Ну это ладно. Я, собственно, прочитав про этот удаленный разговор поэта с президентом, начал думать про Канье — как он стал таким, за счет чего, почему. С Уэстом же сейчас по значимости, по масштабу охвата разве что Леди Гага может сравниться. Он же не только музыкант (и даже не столько — если посмотреть правде в глаза, велика вероятность, что «Late Registration» навсегда останется лучшим, что он сделал) — то, что он делает, в равной степени имеет отношение к моде, к современному искусству и к будущему медиа; и в этом его сильное отличие от друга-учителя Джей-Зи и прочих рэп-тяжеловесов. Он символ американской поп-культуры как таковой. И очень показательный символ.
«Его невозможно воспринимать всерьез. Но не принимать его всерьез тоже невозможно»
Потому что, с одной стороны, история Канье — это, конечно, такое абсолютное очередное воплощение американской мечты. Причем воплощение вполне телевизионное, на которое не надо ставить бирку «детям до 16» — без крови, без наркоты, с гомеопатической дозой секса. Сын учительницы и журналиста, воспитанный одной матерью, прилежно учился в школе, начал потихоньку продюсировать, дорос до людей типа Алишии Киз и Талиба Квели, познакомился с Джей-Зи, долго пытался выйти из тени — а когда вышел, всех победил, изменил черную музыку и черную культуру, начал истину царям с улыбкой говорить, умыл Фифти Сента, вывел на сцену на рэп-концерте оркестр, подружился с Боно и Крисом Мартином, снял клип сорокаминутный, ну и так далее. В общем — все как надо, красиво и сюжетно.
А с другой стороны — он же абсолютная на себя самого карикатура. Точнее даже — персонаж комикса. Или «Саус парка» (см.). Он постоянно ведет себя до смешного нелепо. Постоянно несет какую-то чушь. Постоянно совершает поступки, за которые потом всю жизнь извиняется (с Бушем и с Тэйлор Свифт, в частности). Поет в последнее время в основном про то, как все могут поцеловать его в зад, если им что-то не нравится. Он пишет в твиттере про то, что заказал себе персидский ковер с херувимчиками. Фотографируется на троне Наполеона. Приходит на телешоу с труппой из 40 балерин. Вставляет себе бриллиантовые зубы. Весь свой звездный лайфстайл он нарочито выставляет напоказ — и доводит до полного комического (но непротивного при этом) абсурда. Его невозможно воспринимать всерьез. Но не принимать его всерьез тоже невозможно.
И это очень симптоматично, конечно. Тут действительно примерно та же история, что с Леди Гагой — где уже принципиально невозможно различить настоящее и ненастоящее, подлинник и фальшивку, и на том вся игра и строится. Отличие только в том, что у Леди Гаги это все-таки именно игра, сознательная конструкция, выверенная и крайне эффективная стратегия, над которой целая команда работает. А Канье — он, похоже, правда такой, в нем все это непостижимым образом уживается. И в этой своей принципиальной неопределимости Уэст — идеальный почти главный герой для той поп-культуры, которая его вознесла. Гений, который не понимает, зачем люди читают книжки. Сверхуспешный артист-миллионер, который при этом до сих пор впадает в депрессию, если ему недодают наград и статуэток. Предельно искренний лирик, который поет про разбитое сердце в автотюн. Икона стиля, которая пишет в твиттер про задницу, только что прошедшую мимо него по улице. За то и любим.
Ну и за то, что он великий музыкант, все-таки тоже, конечно. Вот старая вещь — но ежели мы будем-таки составлять список главных песен нулевых, она туда попадет непременно.