«Я, например, для финальной экспозиции Гройса лепил» Участники «Педагогической поэмы» об итогах проекта

Павел Булгаков

биржевой брокер

«К 2012 году я подошел в таком состоянии — я задумывался об эмиграции, смотрел на ситуацию в стране со стороны, и думал только о том, как заработать и потратить. Но случился 2012-й с чередой митингов и демонстраций и «Оккупай», на котором я оказался случайно, о чем не жалею. Я познакомился с людьми разных взглядов и остро ощутил нехватку знаний — об истории, об искусстве. В размышлениях об этом я и узнал о «Поэме». Я не с начала принимал в ней участие, но для меня она стала неоценимым опытом — лекции и марксистский кружок. Все это меня как–то заставило задуматься о самообразовании — о том, что надо узнавать, читать, задавать вопросы. Ну и подготовка к финальной экспозиции — это было очень здорово, совсем иной опыт. Поход в архивы, поиск новых форм и совместная деятельность — безвозмездная, на волонтерских началах. Это совершенно непривычно для тех, кто работал в коммерческих областях, вообще другие ощущения. Я ходил в архив музея и в библиотеку в попытках найти что-то интересное. Потом мы выяснили, что историческую брусчатку возле метро 1905 года собираются реконструировать, и появилась идея включить ее в экспозицию. Мы пытались подойти к рабочим и попросить несколько десятков камней для выставки; я познакомился с прорабом, и он сказал, что камни нам не даст. Зато выяснилось, что он очень начитанный человек — он был в курсе всех революционных событий 1905 и 1991 года. В результате он посоветовал нам прийти попозже и, кстати, сказал, что эта брусчатка не историческая, а 60-х годов, с Красной площади. И лекции Ильи Будрайтскиса, и марксистский кружок Софронова — очень жалко, что все это заканчивается, но, с другой стороны, понятно, что будет что-то новое. Вот должна быть выставка про «Оккупай», мне хотелось бы подготовить для нее таймлайн про мировое оккупайское движение».

Яков Кириллов

студент-социолог РХТУ им. Менделеева

«Как я услышал про «Поэму» — вопрос сложный, но я предполагаю, что узнал о ней со страницы «Вконтакте» Ильи Будрайтскиса. Я с ним лично не был знаком, просто имел в виду, что есть такой товарищ. О многих лекторах, которые были на «Поэме», я даже не слышал, стал ходить именно из-за организаторов, Ильи и Арсения, и втянулся. Про искусство (тем более современное) я имел очень смутное представление, а тут открыл для себя огромный пласт другой жизни — это меня в хорошем смысле шокировало. Все лекции были объединены в общий поток, и в результате получилось что-то большее, чем просто сумма частей. И политические мои взгляды стали более конкретными — раньше это были просто какие-то наброски. На поэму ходило очень много людей определенных взглядов, например из РСД (Российское социалистическое движение. — Прим. ред.), и мои к ним симпатии только утвердились. Для финальной экспозиции я монтировал два фильма, какие-то материалы снимал. Один фильм про лепку, как все лепят головы повлиявших на нас мыслителей, а второй — про марксистский сериал. Выставку тоже монтировал. Почему можно считать «Поэму» именно художественным произведением? Художественное произведение можно считать удачным, если оно оставило в тебе какой-то след, изменило тебя, и в то же время это коллективное начинание, творческий процесс — и в «Поэме» все эти признаки удачного произведения есть».

Елизавета Славина-Мирская

редактор радиостанции «Эхо Москвы», активист «Оккупай»

«О «Поэме» я узнала от знакомых из активистской левой среды, но подключилась только на финальном этапе, когда уже была знакома с его инициаторами Ильей и Арсением. Проект мне сразу понравился тем, что соединил в себе искусство и историю, две сферы, которые всегда были мне близки и интересны. Когда шла работа над финальной экспозицией, я в музейном архиве изучала газеты 1905 года — и обнаружила много параллелей с сегодняшней протестной активностью. Тогда тоже было такое раздвоение реальностей — обывательской реальности (в ней большая часть населения, которая, судя по тем газетам, очень далека от революционных проблем) и политической реальности. Мне понравился опыт творческого и достаточно дилетантского взаимодействия в группе разных по профессиям и по возрасту людей — все нашли некий общий интерес. Как неофиту в рамках левого дискурса мне показалась очень интересной и полезной практика еженедельных марксистских семинаров в рамках проекта, в ходе которых участники на равных обсуждали между собой заданные заранее тематические тексты. И в целом практика совместных обсуждений и консолидация усилий вокруг прикладной деятельности по подготовке выставки показалась мне успешной и вдохновляющей, так как объединила среди участников людей самых разных интересов, профессиональных сфер и возрастов. Было интересно узнать об особенностях устройства музейного пространства, в частности, исторического музея, где становится особенно очевидно, как по-разному могут репрезентироваться одни и те же исторические события в зависимости от подхода к составлению экспозиции и взглядов автора выставки.

Мне сложно воспринимать этот проект исключительно как художественный. Думаю, что выставка отразила всю его междисциплинарную суть. Мне странно говорить «финальная» применительно к нашей экспозиции, так как по моим ощущениям завершение этого проекта — только первый этап, некий импульс, который вдохновляет на дальнейшее самообучение и развитие других подобных образовательных инициатив, создание пространств, где люди могли бы свободно делиться друг с другом знаниями. Это созвучно многим проектам движения «Оккупай», вроде школы журналистики».

Константин Новиков

юрист

«Я никак не связан с искусством, но тем не менее за ним слежу. А после декабрьских митингов повысилась политизированность — и в «Поэме» меня привлекли семинары по марксистской теории. Я еще в университете интересовался философией права и политической философией. Мне понравилась в проекте комплексность — не просто лекции, которых в Москве полно, а целая программа. Стал ходить, познакомился с ребятами, побывал на «Оккупае» — не сказать, что активно участвовал, но сочувствовал. Принимал участие в подготовке экспозиции, в семинарах. Для меня это получился именно компендиум знаний, и мозги все время работали. Общение тоже важно, хотя ребята помоложе больше времени могут посвящать ему — но все-таки сложился круг определенный, и никому из участников не хочется «Поэму» заканчивать. Что это именно художественный проект, я понимаю — я же до этого ходил на выставки и в РГГУ учился — мне еще давно объяснили, почему такие вещи, как «Поэма», это искусство. Мне именно понравилось сочетание коллективной работы, физической и интеллектуальной — и лекции, и обсуждения, и, скажем, лепка — я, например, для финальной экспозиции портрет Гройса лепил.

У людей тут воззрения разные, не все придерживаются левых идей — кто-то имеет классические либеральные взгляды. Лично я поддерживаю течения левой мысли, и многое в ходе дискуссий для меня прояснилось — хотя моя левизна и левизна Арсения и Глеба — они, наверное, различаются. Мне интересно, как думают ребята, которые младше меня, было бы здорово на такой проект попасть, когда мне было года 23–24 — у меня тогда таких мыслей-то не было — вообще гораздо меньше литературы было и информации. Мне по работе часто случается бывать в регионах — вот если бы там провести подобный проект, даже хотя бы для того, чтобы время не за бутылкой пива во дворе тратили».

Глеб Напреенко

студент-искусствовед, художественный критик

«Меня в «Поэме» привлекла возможность посещать лекции, связанные одновременно с искусством и с историей. Важно было, что это не одна лекция, а постоянные занятия. Сначала было не слишком удобно, но я в итоге подстроился — принес какие-то жертвы. В результате сложилась постоянная аудитория, такой распыленный коллектив. Завязались новые связи и укрепились существовавшие. Этому способствовал семинар Влада Софронова с форматом равноправного обсуждения, возникла возможность по текстам Маркса задавать вопросы — вживую же Маркса не спросишь. Такую атмосферу образовательную я не видел даже в МГУ — я тут за 2 встречи в неделю получал больше, чем за пять дней в университете. Почему это художественный проект? Ну, скучный ответ звучит так, что в искусстве случился образовательный поворот, и теперь образование может быть искусством. Но в местной специфике интересно, что в качестве площадки для проекта выбран музей революции и истории. В этом была и определенная ностальгия — по бесплатному советскому образованию, но начиненному не какой-то мертвой начинкой, а самыми интересными мыслями. Очень актуально на фоне урезания образовательных бюджетов и вообще госполитики в этой области. При этом, я думаю, большинство людей, которые ходили туда, не задумывались о том, что это художественный проект. Лично я после проекта полевел, это факт.

Когда мы работали над финальной экспозицией, мне понравился сам процесс подготовки выставки — я почувствовал себя не просто потребителем культуры, а понял процесс становления выставки, все ее тупики и варианты, какое это сложное событие, плод коллективной работы. Моя часть проекта была посвящена живописи политзаключенных царского времени, часть из которых была связана с революцией 1905 года — в основном сибирские пейзажи или виды тюремного двора. Для меня это интимная тема — так как у меня есть некоторая паранойя в связи со всеми этими событиями, которые происходят после митинга 6 мая».

Выставку «Архив будушего музея истории» можно посмотреть в музее «Пресня» до 6 января. Последняя лекция проекта пройдет в субботу, 10 ноября, ее прочитает французский философ и социолог Михаэль Леви. Тема лекции: «Еще раз о «понятии истории» Вальтера Беньямина».