Поход выходного дня

Все это с самого начала напоминало спецоперацию или несанкционированную акцию оппозиционеров. В объявлении на сайте, где люди собираются в походы по Подмосковью, были указаны лишь примерный маршрут (Михнево — Шугарово), фамилия гида и приписка «встречаемся в 8.35 в четвертом вагоне поезда на Павелецком вокзале, руководитель подсаживается на станции Бирюлево-Пассажирская».

Действительно встретились: утром в четверг в однодневный поход решили сходить пенсионеры в разноцветных футболках и кедах, многие с рюкзаками с привязанными стульчиками. Одна из женщин спрашивает: «Вы вообще коммунист или как? Вот, почитайте свежую прессу. Там интервью Зюганова. Вся правда про Путина и Медведева». В это время в другом ряду двое мужчин рассматривают черно-белые фотографии былых времен: «Это я на ВДНХ», «Это я на ЗИЛе», «Это я, кажется, в Прибалтике».

«Ты не думай, что сюда только пенсионеры ходят, в выходные тут молодые с гитарами», — рассказывает, одолев первые пару километров, женщина, уже успевшая наклеить на нос листок подорожника. «Российский народ бесперспективный, это вывод Института глобализации, его будут заменять другие», — слышится впереди. Бодрым шагом доходим до реки, где несколько человек пытаются в нее залезть, но вмиг выскакивают на берег: в Лопасне слишком сильное течение и вода холодная. Руководитель похода зачитывает лекцию (кажется, скопированную из «Википедии») про Черниговское княжество, у которого на этом самом холме в XI веке был форпост для борьбы с княжеством Рязанским.

Подсаживаюсь к мужчине, который пытается настроить радио и поедает вареную картошку. «Хорошо-то как здесь, елки-палки», — говорит он. С чистого неба печет, ветер обдувает, шелестит большой сосновый бор, а сразу над ним на холме кладбище. За этим сюда и приезжают — полежать на вязкой ароматной траве, поглазеть на разрушенные деревеньки, отстоящие от Москвы меньше чем на 100 км, заглянуть в церквушки, которые не реставрировали десятки лет. Идем в одну из таких.

Интерес к церкви Преображения Господня проявляют немногие, им вслед говорят, что они тормозят поход, и спрашивают: «Вы что, сторонники Иисуса?» Несколько православных там же ловят местного дворника, чтобы устроить допрос. «Ты чего тут делаешь, ты же черный». — «Я армянин». — «Это православная церковь». Он показывает крестик, опускает глаза и молча уходит.

Спустя 10 километров идем через поле, перепрыгивая через коровьи лепешки, садимся в березках, под ногами валяются шишки. Привал на полчаса, мои попутчики натягивают гамаки, едят пшенку с кефиром. Руководитель похода свистит в свисток и выкрикивает: «Впер-р-ред, друзья!» Из друзей — бывшие техник-математик из НИИ, два человека с ЗИЛа, медсестра, преподаватель истфака, упаковщица с «Красного Октября», переводчик с китайского. Поэтому, когда часто лесная тропа становится узкой и обогнать нельзя, приходится слушать по полчаса то о теории функции вещественной переменной, то про шоколадки.

К шестому часу похода то один, то второй участник начинает сходить на попадающихся автобусных остановках, ругая руководителя за слишком быстрый темп. Уже совсем вечером оказываемся в деревне Шугарово. «Старики за здоровый образ жизни», — говорит главная коммунистка на удивленные взгляды местных пацанов в футболках с портретами Месси и Жиркова. До электрички в Москву остается метров двести, и когда гид заходит купить мороженое в местное сельпо, старики, не дожидаясь ее, убегают, не попрощавшись и не заплатив ни копейки.