Тили-тили-тесто

Катя Метелица
Пишет книги и сценарии, наблюдает течение жизни, часто задумывается о смысле всего сущего, а еще чаще — о его бессмысленности.

Что такое вообще кулинария? В целом — это история про разрушение и созидание. Созидание — и вновь разрушение, уничтожение. Расчистить место, построить храм. ­Разрушить храм, заложить на этом месте огромный страшен­ный дворец. Забросить это дело и устроить в котловане бассейн. Уничтожить бассейн и восстановить, опять же, храм — точнее, его макет из чистого бетона в натуральную величину… Мы уже как-то свыклись с этой историей, но видели бы вы, как реагиру­ют на нее неподготовленные иностранцы или, допустим, дети: «Что — правда?! Так правда могло быть?!»

Иногда я думаю, как интересно было бы посадить рядками каких-нибудь милых гуманоидов, разумных космических муравьев, питающихся каким-то своим муравьиным медом из тюбиков, и показать им кино под названием «История большого кремового торта». Представьте: растет пшеница… Нет, сначала так: сжига­ется лес. Пусть это будет страшно, не станем пренебрегать драматизмом. Пепелище распахивают, боронят — ве­личественный подвиг труда. Вот теперь растет пшеница: пширк-пширк-пширк. Курицы несут яйца: плюм-плюм-плюм. Из бурой свеклы промышленным прессом добывают сверкающий рафинад: вжим-вжим-вжим. Звенит о подойник белая струйка, сепарируются сливки — тонкая, тревожная, интимная биохимия. Йи-и-и-их! — месится тесто, белки взбиваются до снежных пиков. Жи-и-и-и-к! — с красных красивых яблок сходит ленточкой кожура, яблоки превращаются в непонятное месиво. Трюп-трюп-трюп — измельчаются специи. И еще раз — йи-и-и-и-их! — перемешивание. В печь, а потом — строить и украшать, украшать и строить. Восемь коржей укладываются Хеопсовой пирамидой, сияющая глазурь заливает купол, снежной храмовой лепниной ложится крем, аммонитами закручивается безе, свиваются венком сахарные розы. Что там еще — марципановые свинки, маринадные кариатиды, мраморные горгульи, леденцовые атланты, пряничные человечки, цукаты из огурцов, мармеладные жених с невестой? Да все что хотите — и засахаренные фиалки до кучи. Главное, потом — немедленно — хрясь! — и всей этой красотой кому-нибудь в рожу. Восемь дублей, пожалуйста! Или хотя бы просто разломать, разрезать на ломти и заглотить всю эту красотень минут за восемь… Вот и скажите теперь, что у нас тут — застывшая музыка.