Ответы. Сергей Скуратов, архитектор

Сергей Скуратов, вероятно, самый бескомпромиссный пропагандист по-настоящему современной архитектуры в России. До Дома на Мосфильмовской его бюро построило десятки зданий, среди которых Copper House — облицованный патинированной бронзой жилой дом в районе Остоженки

— Как думаете, снесут все-таки верхушку вашему дому?

— Мне кажется, что не снесут. Даже не кажется — я уверен, что эту проблему можно решить разумно, с уважением к профессионализму тех людей, которые вложили в этот проект свой труд. Снос — это самый плохой исход для всех, в том числе и для московских властей.

— А в чем вообще корень проблемы?

— В системе принятия решений. Согласование архитектурных проектов — сложный процесс везде, но в Европе их ­согласуют с подробно прописанными законами и регламентами, а у нас — с чиновниками, живыми людьми. У них свои мнения, вкусы и интересы, которые еще и меняются в зависимости от обстоятельств. Возможно, сегодняшняя причина в том, что Дом на Мосфильмовской стал разменной монетой в какой-то экономической и административной борьбе.

— То есть это не чистая вкусовщина со стороны Лужкова?

— Вкусовщина тут есть, но думаю, что она где-то на третьем месте. Хотя эстетический компонент, конечно, присутствует: если б это был «Триумф-Палас», наверное, напряжения было бы меньше. Настоящей современной архитектуры в Москве пока очень мало, но, я думаю, все впереди. Все современное делать нелегко, но обаяние современности — огромно. Жить в соответствии с собственным временем — наслаждение. Раскупленные квартиры на верхних этажах дома — лучшее голосование за современную архитектуру.

— А вы сами уверены, что эти дополнительные 50 метров никакой вид не испортят, никакого вреда не принесут?

— Вы что-нибудь слышали о законе, который бы ограничивал высотность московского строительства 165 метрами? Я тоже нет. Наоборот, я слышал про «Новое кольцо Моск­вы» и про согласованный проект 600-метровой башни «Россия». Я считаю, что если принято решение о строительстве в этом месте небоскреба, то 213 метров — лучше, чем 165. Это полноценная высотная доминанта в панораме Москвы, соразмерная 240-метровому зданию МГУ и комплексу Сити.

— То есть это была ваша инициатива, а не «Дон-Строя», который хотел построить больше метров?

— Ну, к слову, в желании построить больше метров жилья я ничего преступного не вижу. Но на Мосфильмовской со­всем другая история. Там были утверждены не два здания, а четыре, две такие пары, как сейчас, одна выше другой. Если б не кризис, так все и построили бы. Вопрос высотности и правильных пропорций долго обсуждался и с главным архитектором Москвы, и с заказчиком. В результате была подготовлена новая версия проекта, на которую был получен кивок где-то наверху, и он ушел на согласование по инстанциям. А в это время началось строительство, потому что нулевой цикл был уже закончен и ждать было нельзя. Это такая ситуация, когда все немного виноваты и одновременно никто не виноват — потому что результатом всего этого стало не смертоубийство или несчастье какое-нибудь. Результатом этого многолетнего взаимодействия девелопера, архитектора и города стал очень достойный дом, который совершенно необходимо сохранить.

— А если будут все-таки сносить — вы надеетесь на общественный протест? Будут митинги, как в Кадашах?

— Вряд ли. Общественность у нас архитекторов не любит, не очень вникая в систему распределения ответственности и часто возлагая на нас вину за все плохое в городе. Но я сам в принципе могу засесть там на последних этажах в знак протеста. Думаю, в Москве найдется немало людей, которые захотят носить мне туда еду.