Под раздачу
Разноплеменные столовые как способ познания и переваривания мира
Я вообще-то не испытываю ностальгии по советским продуктам питания, а также способам их приготовления — скорее наоборот. Но почему-то люблю столовые.
Писатель Коупленд, рассуждая в своем «Поколении Икс» о «рабочих столовых, где время остановилось много лет назад», полагал, что цель подобных визитов — «испытать глубокое облегчение по возвращении в настоящее». Скорее всего, он прав, но в моем случае все несколько проще. Начать с того, что я был домашним ребенком и меня держали подальше от общепита, вероятно, поэтому я по сей день нахожу в нем своеобразную экзотику — мой французский приятель Пьер Доз, с которым мы в 1997 году регулярно навещали столовую при Московской консерватории, питал слабость к такого рода кулинарии ровно по той же причине. Мир столовых — неважно, в Москве или Париже, — имеет свои повторяющиеся черты. В ассортименте всегда будет нечто желеобразное — например, зыбкий и уникальный по форме и консистенции параллелепипед омлета. Развалы хлеба в марлевом саване. Яйцо под майонезом, по степени визуальной навязчивости сравнимое с фантазиями Дали. Названия блюд, больше похожие на диагнозы, — ромштекс, азу. И наконец, неизбежный поднос, который всегда приходится нести бережно, словно шахматную доску с недоигранной партией.
В жизни у меня было не так уж много столовых, но к паре из них я питаю отдельную нежность, поскольку одна была с видом на море, другая — на небо. Одна была в Симеизе на веранде (не знаю, функционирует ли сейчас), другая исправно работает на четвертом этаже Шереметьево. Мне нравится сам принцип контролируемой раздачи — в этом смысле мне равно милы столовая в селе Татарское Нерехтского района Костромской области, где в 1992 году я студентом-экспедитором собирал бессмысленный матерный фольклор, или завешанный постерами Альберто Сорди римский Autogrill, где я много лет спустя считывал со стен не более осмысленный фольклор, но уже на итальянском. Вообще, столовская пища служит удивительно благодарной фактурой. Подобно тому, как чувствительный вгиковец Борис Хлебников берется снимать кино про не то чтобы родной ему мир провинциальных шабашников, и у него вырисовывается элегантное «Свободное плавание», так и эти котлеты-рассольники моментально располагают к себе. Только здесь плохие продукты и нехитрые рецепты сливаются в нечто совершенно непринужденное и неуязвимое — так что даже нельзя сказать, вкусно это или нет. Получается своего рода модуль пищи. У общедоступной еды бывает много утешительных эпитетов — дешевая, домашняя, простая etc. В столовых же еда носит какой-то заслуженный, что ли, характер. Причем заслуженный, как правило, не тобой — что опять-таки придает ей отдельную пикантность.
Максим Семеляк — редактор журнала Tatler