Чему научил дым над Москвой

Иллюстрация: Юлия Якушова

Благодаря дыму Москва стала временно похожа на планету Десса из фильма «Через тернии к звездам»

Когда (и если) Леонид Парфенов соберется писать очередной том «Намедни» про 2000-е, с последней главой проблем не будет: центральная ее тема (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить) понятна уже сейчас, можно начинать писать текст. Дым (смог, гарь и т.д.) — а также вызвавшие его лесные пожары — а также вызвавшая их нечеловеческая жара — то, без чего Россию 2010-го действительно невозможно представить, еще труднее понять. Дым — эфемерная вроде бы штука, но последствия его оказались конкретными и весьма сви­репыми: у кого-то испорчен отпуск, у кого-то ­здоровье, предприятия останавливаются, самоле­ты не летают, продукты дорожают, пользователи ЖЖ пересылают друг другу посты про то, что в больницах из-за нехватки места складируют трупы стоймя. Не особенно надеясь на власть, люди собирают вещи для погорельцев и добровольно делятся спальными местами под кондиционером, если такие есть. Дым до смерти нас перепугал — и многому научил; расширил, так сказать, кругозор: благодаря дыму общественность узнала о недостатках Лесного кодекса, последствиях осушения торфяников и о том, что значит слово «рында».

Мы многое узнали — и скоро про это забудем.

Гражданское сознание похоже на диафильм: в каждый отдельный момент удается удерживать в поле зрения только один кадр. Случилась авария на Ле­нинском — бойкотируем ЛУКОЙЛ, пересылаем друг другу ролик про «Мерседес 666» и лепим на крышу автомобиля синие ведерки. Появились в сети омерзительные ролики с Яшиным и Фишманом — требуем привлечь к ответу организаторов провокации. Задумал Лужков на 9 Мая повесить плакаты со Сталиным — разоблачаем сталинизм. Взорвали метро — говорим про метро. Извергся вулкан — про вулкан. Дискуссия может быть предельно нервной — но заканчивается она ровно в тот момент, как только в поле зрения появляется новый объект. Вопрос о том, как ­обезопасить московское метро, можно ли летать сквозь вулканический пепел, кто, черт побери, нанял Катю Муму (и кстати, где она), повисает в воздухе — и в принципе, перестает кого бы то ни было интересовать. На днях стало известно, что уголовное дело по аварии на Ленинском будет закрыто, — и эта новость, мягко говоря, не всколыхнула волну народного гнева: неинтересно уже. Не забывать о собственном гражданском чувстве удается только в том случае, если объект чувства постоянно напоминает о себе — как это происходит с сотрудниками МВД РФ, в остальных случаях все устаканивается само собой. Дым — это мем, информационный вирус; как только он рассеется — можно будет забыть о Лесном кодексе, обводнении торфяников и умирающих от удушья стариках: и властям так удобнее, и нам голову забивать не надо. Людей, готовых положить жизнь, чтобы добиться справедливости хотя бы на одном участке фронта, буквально единицы — навскидку могу вспом­нить только Евгению Чирикову, которая точно не уйдет из Химкинского леса, пока стоит этот лес. Но сочувствующие ей блогеры и макюзеры, которые ставят линки на ролики про Чирикову и ОМОН и обсуждают, почему так важно было разгромить химкинскую администрацию, очевидно найдут себе более увлекательные темы — как только сменится ветер, как только развеется дым.