Лед-10

Иллюстрация: Юлия Якушова

Евгений Плющенко сделал на Олимпиаде четверной прыжок, но потом так долго всем об этом рассказывал, что впечатление несколько смазалось

Вышедшая недавно на русском книжка Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь» научно подтвердила давнюю гипотезу: да, жизнь несправедлива. Разные народы — сообщает нам книжка — неодинаково продвинулись по пути прогресса из-за неравных стартовых условий: на Ближнем Востоке существовало в десятки раз больше рас­тений, пригодных для культивирования, чем в любом другом краю Земли, — оттого население западной Евразии быстрее прочих обеспе­чило себя продовольствием, завело государства и армии, выдумало письменность, построило корабли и в конечном счете завоевало остальной мир (хотя и не навсегда). Олимпийские игры, особенно зимние, — один из частных примеров всеобщего неравенства: да, мир устроен так, что эфиопский лыжник никогда не обгонит норвежского, американцы до скончания веков будут побивать в сноуборде жителей островов Вануату, итальянским хоккеистам, сколько ни бейся о бортик на тренировках, не сравниться с канадцами. В конечном счете Олимпиада — это не про то, кто быстрее пробежит и дальше прыгнет; это история попыток преодолеть изначальное неравенство или, с другой стороны, хроника того, как бездарно растрачиваются преимущества. Для страны, где большая часть территории покрыта снегом и льдом — и которая с 1956 по 1994 год не занимала в общем медальном зачете места ниже второго, — сейчас актуален второй сюжет.

Бытует мнение, что российских спортсменов испортили деньги; многим, напротив, кажется, что виновато их отсутствие (точно так же вся нынешняя Россия выглядит так, будто денег в ней одновременно слишком мало и чересчур много). Но дело, вероятно, не в финансах и тем более не в сибаритстве зажравшихся спортсменов, а в каком-то базовом отношении к окружающему миру. Вокруг постоянно что-то происходит — появляются биатлонисты, которые стреляют с пу­леметной скоростью, почти не целясь; меняются правила в фигур­ном катании, возникают новые виды спорта — ски-кросс какой-нибудь, шорт-трек, сноуборд. А местный спортивный официоз существует, ничего этого не замечая, — потому что и так нормально. Пообещаем премии, устроим молебен — короче, прорвемся и всем покажем. Это «всем покажем» — тоже характерная штука: отсутствие интереса к окружающему миру прекрасно сочетается с легким хамством по отношению к нему же. Россия на Олимпиаде — это не только героические биатлонистки, это неизбывный «Русский дом» с нескончаемыми Бутманом и Сюткиным, клоунские матрешечьи костюмы, навязчивая и неловкая «работа с судьями», жалобы на всемирный заговор, — в общем, все то, что так ­выигрышно смотрится в программе «Время» и от чего любому человеку, не знакомому с эсте­тикой этой программы, хочется перейти куда-нибудь на другую сторону улицы. Спортсмены-то как раз молодцы, они играют как умеют, но общее впечатление от происходящего созда­ется не ими. И выглядит это так: мы не хотим знать, что происходит в мире, не желаем считать­ся с принятыми в нем правилами приличий и заранее на этот мир обижены — как будто нам когда-то недодали снега и льда.