перейти на мобильную версию сайта
да
нет

Долгая счастливая жизнь

Какой будет жизнь без крепкого алкоголя

архив

По логике ростовских неформалов пьяных надо бить для их же блага. Впрочем, эту логику легко распространить и на трезвых

По дороге домой я заглянул в супермаркет: день выдался тяжелым, надо было чем-то лечить душевные травмы. «Уже десять, — радостно сообщила кассирша, — алкоголь не продаем!» — и отняла бутылку. Наученный горьким опытом, я решил пополнить запас напитков с утра, перед выездом на работу. «Еще нет десяти, — радостно сообщила кассирша, — алкоголь не продаем!» — и отняла бутылку.

Нет так нет. Я сел в машину и включил радио, там обсуждали инцидент в Ростове-на-Дону: неформалы в медицинских масках набросились на алкашей у супермаркета с криками «Русские, хватит бухать!». Объявили голосование — дескать, нужно ли бороться с пьянством кулаками: 54 процента ответили, что нужно. Я в ужасе переключился на другую волну, там говорили про тех же удивительных неформалов-трезвенников, в слушательском опросе их поддержали 60 процентов.

Я понял, что проснулся в другой стране.

Конечно, никакого сюрприза тут нет, этот день мы приближали как могли — запрещали ­рекламу, поднимали цены, сводили к нулю допустимые за рулем промилле, показывали по ТВ спродюсированные архимандритом Тихоном фильмы про то, что у русских отсутствует ген, отвечающий за расщепление алкоголя, да и «Афиша» с безалкогольным Пикником шла в авангарде перемен. И понятно, что эта ползучая антиалкогольная контр­революция неспроста: по количеству убитых, умерших, деградировавших из-за водки мы бьем все исторические рекорды. И понятно, что государство исходит из все той же, единой для последних 10 лет предпосылки: любые сво­боды здесь — будь то право ходить на митинги, выбирать губернаторов или бегать ночью за коньяком — оборачиваются злодействами и поножовщиной. Но если вынуть из биохимического состава здешней среды крепкий алкоголь — что займет его место?

Во время предыдущей антиалкогольной ­кампании стоячую распивочную рядом с моим домом переделали в шахматное кафе. Мысль о том, что прожженные синяки, будучи лишены ежедневной дозы «Пшеничной», с радостью примутся разыгрывать защиту Нимцовича, по сей день поражает своей отчаянной смелостью; сейчас, конечно, в ход идут более тонкие методы. Существуют как минимум два официально поощряемых водкозаменителя — пиво и интернет. Разные их комбинации дают широкий спектр поведенческих стратегий — от той же алкогольной агрессии, только более тупой и быковатой, до изысканного космополитичного консьюмеризма: ну типа винтаж я покупаю на eBay. Объединяет же их одно — то, что Шнуров в эпохальном интервью порталу «Соль» назвал «сужением мечты». Человеку во хмелю или в похмелье всего мало, его тянет на подвиги — и не обязательно в приземленно-криминальном смысле; а с двухлитровым баллоном «Толстяка» или на странице «Вконтакте» — какие могут быть подвиги. Я не к тому, что без водки нельзя полететь в космос, взять штурмом Зимний или написать песню «Я получил эту роль», — но с теми милыми радостями, которые приходят водке на смену, получается как в другой хорошей песне: потрясениям и праздникам нет.

Судя по тому, что ограничения на продажу спиртного не вызвали ни заметного одобрения, ни ощутимого возмущения, всем уже и так все равно. А что до радиослушателей, голосующих за избиение пьяниц, — кажется, им просто нравится, когда людей бьют.

Теги
Ошибка в тексте
Отправить