Сапрыкин о духе времени Почему людям кажется, что Путин ничего не понимает

В последние дни многие мои знакомые всерьез задумываются о душевном состоянии Владимира Путина (что, вообще-то, им не свойственно): с тех пор как путинская предвыборная кампания вышла на проектные мощности, премьер ежедневно подбрасывает поводы для пересудов. Контрацептивы, бандерлоги, этнические грузины, «а вы его отбуцкайте за углом» — ширится-растет список мемов, находящихся далеко за гранью фола, здравого смысла, а также добра и зла. Многие мои знакомые сходятся на том, что с Путиным что-то не в порядке, он совсем перестал понимать, в какой стране живет, и вообще так нельзя.

И пусть такая позиция тоже стремительно смещается за грань добра и зла, но я хотел бы ­выступить сегодня в защиту Владимира Путина. Да, многие мои знакомые правы: видимо, премьер-министр обладает своеобразными представ­лениями о реальности — в частности, о чувстве юмора своих сограждан, — поскольку получает специально отобранную информацию, в частности, призванную поддерживать эти самые представления о реальности; грубо говоря — ему рассказывают то, что он сам хочет услышать. На языке социальных сетей эта операция называется «френдоцид» — от Путина скрывают пользова­телей, которые сообщают неприятные для него вещи, и, напротив, подсовывают те источники, ­которым он с наибольшей вероятностью поставит лайки.

Можно сколько угодно сокрушаться по поводу порочности этой системы — но, в сущности, путинские советники выполняют ту же работу, что и хитровывернутые алгоритмы фейсбука и «Гугла». Лучшие умы мирового интернета ра­ботают над тем, чтобы сделать свойственные им сервисы максимально персонализированными — то есть заранее угадать, что вам хотелось бы увидеть, отбросив по пути тонны дигитальной руды. Особых успехов добился как раз фейсбук — его алгоритм EdgeRank скрупулезно высчитывает количество комментов и лайков, а также время, проведенное в профилях друзей, чтобы показывать нам самых желанных и прятать самых ненавистных. Американский интернет-деятель Эли Пэрайзер выпустил в прошлом году книжку «The Filter Bubble», объясняющую, к чему приведет эта дружелюбная фильтрация. Благодаря затачиванию поисковых машин и рекомендательных механизмов под наши вкусы мы в итоге окажемся наедине с картиной мира, которая идеально под эти вкусы заточена — но при этом совершенно не совпадает с картиной мира, которая сложилась в браузере у соседа по офису. В конце концов каждый из нас периодически, не надеясь на алгоритмы, выкидывает вручную из френд-ленты наиболее раздражающих персонажей или прекращает читать очередной журнал, который «совсем испортился», — и это так по-человечески понятно.

Всякий раз, когда я слышу о том, что Путин неадекватен, мне хочется внести уточнение — он неадекватен тому информационному пузырю, в котором существуют мои знакомые (а мы, в свою очередь, неадекватны с точки зрения его пузыря). Разговоры о том, что Госдеп оплачивает митинги, имеют такое же отношение к реальности, как рассуждения про то, что Россия разлюбила Путина. И как-то нет надежды, что эти пузыри лопнут, разве что в один прекрасный день фельдшер ­вырвет провода.