Ревизия. Новые бары

Продюсер: Павел Сасин

«Черт побери!»

Напиток: виски Jim Beam с колой — 200 р.

Денис: Хозяин — мой старый знакомый, бывший инспектор ГАИ и бывший арт-директор Money ­Honey. Хороший человек: обожает рок-н-ролл, в эстетике 50-х разбирается. У него шикарный ­ГАЗ-21 шестьдесят второго года, буквально восстановленный из праха. Он носит кок, туфли на манной каше и цепь на джинсах. А в оформлении бара скорее ­следует эстетике советских 60–70-х. Повсюду портреты Высоцкого, радиолы, ­тран­зисторы…

Саша: …сифон! Прекрасное заведение. Музыка ­хорошая, люди не мерзкие. Только звук не очень.

Денис: Раньше тут был Star Bar, он сейчас пере­ехал на Загородный. Музыку там ставили похо­жую — беляевский шлягер «Вся в цветах души­стая аллея» да и рокабилли тоже. Теперь здесь сдела­ли второй зал со сценой. Сейчас выступают мои знакомые — The King Kongs, они играют серф и гараж­ный рок. Вот как раз звучит серф-версия магомаевской «Улыбнись».

Саша: Здорово, что есть куда присесть в концертном зале, а не только в баре.

Денис: Публика самая разная — мужчины, заправившие белые рубашки в брюки, дамы, поправляющие многослойные прически, подростки с пирсингом и рокабилльщики сурово «зиппо» щелкают.

Саша: Мне это заведение напоминает маленький Zoo Bar, ­который был очень популярен в Галифаксе. Туда ездили даже из Манчестера, когда там закрылась «Хасьенда». К сожалению, его тоже закрыли, когда поймали барменов на продаже алкоголя малолеткам. Пойдемте за бурбоном.

Денис: Да, «Черт побери!», судя по всему, самое приятное место на Апрашке. А Money Honey, как ни крути, давно не тот.

Punch

Напитки: виски Jeam Beam с колой — 300 р.; коктейль «Маргарита» — 350 р.

Денис: Огромный зал впечатляет. Но «лофт-баром», как ­гласит вывеска, такое заведение можно назвать, если из окон открывается ошеломительный вид. А здесь окна занавешены темными шторами. Почти в каждом городе, где я гастролировал, есть хотя бы одно подобное заведение — в каком-нибудь Воронеже оно считалось бы лучшим клубом. Мы как-то играли в Алма-Ате и попали в охренительное место — почти как в фильме «От заката до рассвета». На сцене чесали семидесятнический рок, девки обнаженные плясали, в воздухе витала опасность. Оказалось, хозяин из Петербурга. Спрашиваю: почему дома такое место не открыл? Говорит — стыдно. По-настоящему стыдно за то, что везде видишь одно и то же. И ровно такие же блондинки, как эта троица, что танцует около нашего столика, начинают позировать, едва увидят ­фотографа.

Саша: Зато здесь патефон есть работающий — можно ручку покрутить и голова кабанья из стенки торчит.

Денис: Фотографий много, почти все — черно-белые и знаменитые. Луи Армстронг, Мерилин Монро, большие, маленькие. Есть приятные, есть надоевшие донельзя. Коллажи над баром ужасные — что, извините, общего у Путина и Ника Кейва?

Саша: Ников Кейвов аж три в одном коллаже.

Денис: В местах, где много разных мелочей, хочется что-­нибудь сп…дить. Или хотя бы испортить. Но мы этого делать не будем: кругом вездесущие охранники с золотыми беджами. Фейсконтроль исправно работает: понимают, что много шальных по Думской шляется.

Саша: Удобно, что кроме главного бара есть еще стойка посреди зала, по дороге к танцполу. Бурбон, пожалуйста. На танцполе какие-то менеджеры молодые. Если оказываешься в центре крупного английского города, например Лидса, и не знаешь по-настоящему крутых мест, попадаешь только в такие бары, они как бы рассчитаны на всех, кто выглядит невызывающе и кто к музыке не шибко требователен.

Денис: «Маргарита» какая-то малюсенькая. Ее в бокале долж­но быть до х…я, а тут до х…я только соли.

Саша: Охранники надоели — уже третий подошел, попросил косуху снять.

Денис: Музыка ужасная, но всем нравится. И диджей вон какой радостный, подпевает. Что за песня играет, «Блестящие», что ли? Уже и не вспомнишь. Пошли дальше.

«Маша на ракете»

Напиток: виски Jim Beam с колой — 200 р.

Саша: Это диско? Я диско люблю. Только под него надо танцевать. А раз никто не танцует, налейте мне бурбону. Интересные стаканы — кривые, как Пизанская башня.

Денис: Чего только не увидишь в нашем пруду.

Саша: А диджейша почему ничего не делает, просто прыгает? Какой-то чувак за нее ручки крутит.

Денис: Атмосфера здесь расслабленная, но публика скромничает. Видно, что музыка им нравится, но никто не танцует. Все  пытаются беседовать, но громкость мешает — остается глуповато улыбаться. Мы тоже не лучше — только башками трясем. Это ж Public Image Ltd. заиграл!

Саша: А наверху здесь клуб «А2», я там выступал недавно с Messer Chups. Поднялся только что наверх — а там вечеринка фанатов Depeche Mode.

Денис: Мы бы с тобой сошли за фанатов Depeche Mode, оба в косухах. Раньше здесь ресторан был с винами. Стены перекрасили в черный, экран поставили. А так я не вижу, что принципиально изменилось. Пошли дальше: я в следующем заведении сам диджей-сет играю.

«Железный лев»

Напитки: виски Johnny Walker Red Label с колой — 170 р.

Саша: Вот это отличное место! Панк приятный на фейсконтроле, публика нарядная очень. А что за вечеринка?

Денис: Это «Mod Allnighter», тут играет музыка, популярная у английской молодежи в 60–70-е, и одеваются все по моде тех времен — мартенсы, Fred Perry, подтяжки узкие, прически аккуратные. Скутеры у входа паркуют.

Саша: Когда я был такого же возраста, как эти ребята, мы с друзьями изображали не псевдобританцев, а псевдоамериканцев — меняли у интуристов разное сувенирное барахло на джинсы и клетчатые рубахи, а тусовались в «Метрополе», куда можно было попасть, если знаешь халдеев. Нет бурбона? Нет, «Красное василеостровское» не надо, виски налейте. Еще были рестораны «Север» и «Нева», туда тоже ходили мажоры, фарцовщики и стиляги. А это место — явно для современных стиляг, и посторонней публики здесь нет.

Денис: Ненужную публику выгоняют. На открытии я тоже играл, пришли какие-то гопники, начали дерзить — их отвели на улицу и слегка побили. Впрочем, тут не только «Mod Allnighter» проходят, случаются и рок-концерты, и рэп, и диджеи.

Саша: В Галифаксе я много лет назад работал учителем математики и ходил на работу в рубашке и брюках, а по вечерам надевал затертую кожаную куртку и бухал со своим приятелем из анархистской панк-группы Extinction of Mankind в «15», точно таком же веселом баре. Однажды мои коллеги случайно туда зашли и увидели меня, беснующегося в толпе панков лютого вида, и с тех пор в школе к мистеру Скворцову стали относиться с нескрываемым восторгом.

Денис: Отличную диджейскую стойку отгрохали — в виде крепостной башни, из настоящего камня. Раньше в этом ­под­вале располагался клуб The Point. Это было какое-то замшелое пристанище хиппи, и я очень рад, что помещением занялись другие люди. Осталось только ремонт доделать. Но уже весело, кикер есть, и к нему не надо проталкиваться, как в «Усах», и девчонки — для нас, конечно, Саша, слишком молодые.

Саша: А что у них за прически такие, типа как пейсы?

Денис: Это популярная прическа конца шестидесятых, ­называется «челси».

Саша: Конца шестидесятых? Это мы, значит, для них слишком молодые.

«Филин Гуд»

Напитки: ликер Baileys — 170 р.; виски Jim Beam с колой — 180 р.

Саша: Где бар-то? В подворотню надо заходить?

Денис: Вот дверь открыта, от руки написано: «Филин Гуд», все правильно.

Саша: Здесь раньше был какой-то другой бар. Помню, ­при­хожу, а там твоя группа бухает полным составом.

Денис: Бар назывался Amor fati, по правде говоря, мертвое было место. Кое-что переделали — туалеты покрасили в розовый цвет, расписали пол и потолок, стенки у бара затянули холстами, стало намного лучше.

Саша: Бурбон надоел, налейте Baileys. А что это у меня на табурете нарисовано?

Денис: Если два табурета сиденье к сиденью поставить — будет Эйфелева башня. Это хозяин, Тимур, бывший менеджер паба Office, поручил друзьям расписать обычные табуреты из мебельного магазина. А перед этим проверил, можно ли на них танцевать. Дизайн мне нравится, что-то здесь есть от гамбургского бара Planet Subotnik, где люди проводят время и культурно — на концертах и поэтических вечерах, и вместе c тем оголтело — болеют за футбол, пьяные под стол падают.

Саша: Стойка красивая, ручной работы мозаика из крупных стеклянных осколков. Народу только мало, все друг друга знают, похоже. Вот бармен Галя из «Ахтунга».

Денис: А вот Собака — звукорежиссер Денис Василисков. ­Сегодня нет какой-то особенной вечеринки, но скорее всего, сюда будут ходить те, кто бухал в «Даче» в первый год ее работы, а сейчас боится сунуться: там же как в банке со шпротами по выходным.

«Министерство культуры»

Напиток: ром Jim Beam с колой — 260 р.

Блюдо: теплый салат с говядиной — 360 р.

Саша: Невероятная роскошь. Мягкие диваны, золотые обои.

Денис: А музыка — говно.

Саша: Сейчас играет самая х…вая песня в мире — «Делай как я». Зачем ставить такую музыку, если посетителям в основном за тридцать?

Денис: Так и нам, Саш, за тридцать, но я бы сюда не пошел.

Саша: Удивительно, что здесь не так уж дорого.

Денис: К тому же к нам идет самая красивая официантка в мире, а я как раз проголодался после нашего бар-хоп­пинга. Мне, пожалуйста, теплый салат с говядиной. И ром с колой.

Саша: Если выключить музыку, здесь станет жутковато, как в интерьерах фильма «Синий бархат». Как-то в 90-е я попал в берлинский клуб Bodoire: поднимаешься в большую съемную квартиру, а там кровати под балдахинами. На кровать можно было забраться хоть одному, хоть вдвоем, хоть втроем — секс там был весьма вероятен. Здесь тоже сквозит что-то порочное, в полумраке этом.

Денис: Раньше здесь был гей-клуб «Грешники», но атмосфера там была, мягко говоря, незаряженная. Такое название — а порочности, трэш-культурных элементов ноль. Если ты открываешь «Грешники», значит, должен знать, как и в каких интерьерах грешат в берлинском Wild at Heart или нью-йоркском CBGB. Тут тоже — «Министерство культуры» называется, а рассчитано на мещанина. На полках в баре вроде книги антикварные, а приглядишься — обман, корешки одни.