Чайнатаун

Новый ресторан Андрея Деллоса на Пушкинской площади

На момент сдачи новогоднего номера «Афиши» решительно невозможно поверить в то, что через неделю, 15 декабря, загадочный квартал по соседству с «Пушкиным», вот уже который год обнесенный со всех сторон лесами, превратится в сказочный дворец. С гобеленами, золотом, райскими птицами и люстрой в сверкающих подвесках, выточенных из горного хрусталя. Непомерные амбиции, исследовательский дар и крутой нрав заставили ресторатора Андрея Деллоса построить еще один фантом, мираж, который через считаные дни превратится в обязательный пункт московской туристической программы наряду с Кремлем и Красной площадью, как это было в свое время с его же рестораном «Пушкин». Новое место называется «Турандот». И кормить в нем, безусловно, будут, хотя поверить в это трудно. В таких местах обычно проводят экскурсии: шутка ли, точное, вплоть до мельчайших деталей воссоздание стиля шинуазри, европейской фантазии о таинственном Китае, существовавшей в XVIII веке; 16 залов на заданную тему — и все разные. Над кухней «Турандот» корпят без преувеличения сто китайцев. Главный китаец Алан Яу (создатель лондонского «Хаккасана»), в котором Деллос признал гения, руководит процессом. В «Турандоте» также будет не китайская кухня, а, по выражению Деллоса, шинуазревая. По соседству с «Турандот» со временем откроются еще два ресторана: французский и русский — внизу на всю эту братию вырыт трехуровневый гараж. Кроме того, за стенкой «Пушкина» будет еще и кондитерская, ради которой Деллос, по его словам, «в течение пяти лет оттестировал абсолютно антисанитарное количество кондитеров и нашел гения» (еще одного). Эммануэль Рион — реальный кондитерский чемпион мира.

Деллос на полчаса вырывается в «Пушкин» из дворца, где собирают из хрусталиков люстру и расставляют по полочкам китайский фарфор. Садится за стол, выкуривает сигарету, пьет пахучий настой из термоса: «Извините, у меня прием женьшеня. А что делать-то? Организм надо поддерживать, чтобы он такое выделывал. Если бы вы знали, какая это гадость». Деллос говорит, что не спит и не ест. И что поспорил с Лужковым. И что откроется, конечно, вовремя — 15 декабря. Волнуется, но по-своему: глаз горит, голос чеканит. Люди вокруг ведут себя рядом с ним, как у атомного реактора: лишних движений избегают. Охранник с крышкой от термоса удаляется. Деллос тушит сигарету: «Все. Извините. Побежал строить дворец».