Принц и пища

Датского принца Хенрика в детстве звали Анри. Он происходит из французской графской семьи де Монпеза. Молодые годы граф провел пополам в Индокитае и фамильной резиденции в Каоре — и, как сам утверждает, культурное разнообразие той поры сформировало его как личность. Запахи лаванды и лимонной травы переплелись в сознании будущего принца-консорта Дании, заставив его шире смотреть на многие, не только съедобные вещи. В середине шестидесятых тридцатитрехлетний Анри де Монпеза служил секретарем французского посольства в Лондоне и где-то между письмоводством и чопорными дипломатическими приемами закрутил с датской принцессой Маргрете. Интрига закончилась свадьбой. Ради династического брака пришлось сменить имя — Анри на Хенрик, религию — с католичества на лютеранство, место жительства и сферу профессиональных занятий. Теперь Хенрик курирует множество обществ, от Клуба владельцев короткошерстных такс до Союза летчиков. Короче, граф от многого в своей жизни вынужден был отказаться. От многого — но не от гастрономических привычек.

Собственно, книга «Рецепты принца Хенрика» как раз и представляет собой принцев кулинарный устав. Концептуально это парадная французская кухня семидесятилетней давности — та, что называется Grande Cuisine и считается детищем великого Огюста Эскофье. А индокитайская кулинарная грамота стоит рядом, как на свадебной фотографии. Смешения кровей притом не проис­ходит: парадная кухня остается парадной, а индокитайская — индокитайской. Но, возможно, тут-то и проявляется дипломатическая деликатность принца в матримониальных делах: переходя из лютеранства в католичество, он тоже не стал изобретать униатской версии двух этих вер.

Книжка написана на умеренно елейном языке, универсальном, видимо, для всех официозов мира. Принц появляется там и в третьем лице «Хенрик любит, Хенрик знает, Хенрик считает и так далее», и в первом: «Мое детство прошло, я всегда любил, я знаю и т.д.» Никаких особенно волнующих подробностей ни из детства, ни из области кулинарного знания принц читателям не сообщает. Эта книга вообще не про знания, а скорее про образ жизни, сохранившийся сегодня только в редких европейских королевских семьях и гранд-отелях, на кухни которых еще не пролезли повара-революционеры. От рецептов в книге веет эдаким Щелкунчиком — корица, апельсиновая корка, долгий тщательный труд и милое непослушание слуг, делающих хорошее господам помимо их воли. На портрете, например, свиного окорока невооруженным глазом видно, что повара Хенрика оставили карамелизованную кожицу, меж тем как рецепт требует ее срезать. Но с кожицей, разумеется, гораздо вкуснее и красивее.

И поэтому едва ли Хенрик в обиде на свою челядь за подлог. Он сам является ценителем красоты, покровителем Общества любителей поэзии и живописи, а следующую свою поваренную книгу планирует написать в стихах.