Опавшие листья
«Ты писатель? Так живи у меня». Вопрос ставит в тупик, легче согласиться, мол, да, писатель, чем объяснять разницу между англо-саксонским и русским значениями. А роскошное предложение ни к чему. Мне есть где жить в Париже. Но все равно приятно.
Джордж Уитмен, 94-летний владелец книжного магазина Shakespeare and Co, листая книжку, лежит в постели, только доев блины с сиропом. Такими блинами он кормит гостей по воскресеньям уже полвека.
Уитмен стар, как библейский пророк. Физическая немощь в нем сосуществует с задорным знанием. Не такая уж и немощь, впрочем. Джордж Уитмен ловко вскакивает с постели, чтоб найти и показать мне какую-то публикацию о себе. Для Парижа, а в особенности для нередкого подвида путешественников «американец в Париже» он — достопримечательность. «Ах, где же эта статья?! Знаешь, Достоевский написал про меня роман». — «Записки из подполья»?» — «Идиот»!» Я вежливо улыбаюсь. Потом я увижу эту шутку в уитменовском «кредо», убористо выписанном мелом по черной доске на стене магазина. Когда тебе 94, не время придумывать новые шутки. Или менять привычки. Каждое воскресенье блины, в день по книге, любой писатель (то есть фактически кто угодно) может жить у Уитмена бесплатно в течение недели.
Джордж Уитмен в рядах союзнических войск освобождал Францию. В 1946-м поступил в Сорбонну. В начале 1950-х открыл книжный магазин — еще под другим названием — и первую в Париже англоязычную библиотеку. Расположенный аккурат напротив Нотр-Дам его Shakespeare and Co — вполне себе «нулевой километр», очередной центр цивилизации. Анаис Нин, Аллен Гинзберг, Симона де Бовуар — кто только сюда не заходил. Идеологически Уитмен — битник. Последний из того поколения. Может быть, вообще последний на планете. В 1950-х он даже умудрялся не регистрировать магазин и не платить налоги. Когда прихватили, помогло заступничество Андре Мальро, первого французского министра культуры, — каждое слово ударное. Всегда путешествовал. Три кругосветки. Первая — в возрасте 12 лет. Отец-учитель взял его с собой в китайский Нанкинг, а потом — Индия, Суэц. В начале 1990-х приезжал в Ленинград. Но главное — книги. Они тут везде. Гости-постояльцы должны прочитывать по одной в день.
«Говорят, еще нужно помогать вам в магазине». — «Это только для студентов, и то часа два в день, по желанию. А писатель должен только писать. Это его работа».
Рядом с библиотекой закуток — кабинка, там очередной американский юноша строчит на пишмашинке очередной дебютный роман. На пишмашинке! Выглядит как экранизация «Голого завтрака» Берроуза. Рядом с озабоченным видом трется другой студент, терзая что-то философское в мягком переплете. Такого не бывает, это же все осталось в фильмах Трюффо с Жаном Пьером Лео. На втором этаже «Зеркало любви» — с налепленными цитатами и записочками. Над дверью вывеска: «Visitors welcome to Museum of the Lost Generation». На стенах примыкающей к магазину квартиры фотографии Джойса, Хемингуэя — завсегдатаев книжной лавки Сильвии Бич, открытой аж в 1919 году. Бич подарила Уитмену концепцию и завещала все свои книги. Тут же портрет Уолта Уитмена. «Вы родственники?» — «Я считаю, что да». То есть понятно, что нет, но все люди братья и т.д. При этом Джордж Уитмен не опускается до таких сентенций. Он просто дает желающим кров и книги. Движение битников — еще один каприз западной культуры, поведенческий всплеск, неработающая модель идеального мира. У Уитмена все работает. Вообще, коммунизм, как становится очевидно, прекрасно функционирует на ограниченных пространствах. От каждого по способностям, каждому по потребностям. А общение с друзьями — это разве не коммунизм? А семейные отношения? Уитмену сложней. Франция — буржуазная страна par excellence. Тут любят и умеют считать деньги. Магазин Shakespeare and Co, кстати, торгует с ощутимой наценкой. Зато удовольствие — как от детского посещения квартиры Коли Васина, где все в пластинках и плакатах The Beatles. Здесь хочется поселиться. Хочется жить по-другому, прочитывать по книге в день и писать дебютный роман. Ну не только чтоб без зазрения совести ночевать у Уитмена.