Год с Сергеем Собяниным Как изменился город

На месте разогнанных «Лужников» Собянин решил сделать парк и модный стадион. Всю зиму вывозили киоски с цветами, газетами, мороженым и табаком, но некоторые потом вернули, перезаключив договоры на новых условиях. Почти во всех районах заработали рынки выходного дня.

Вадим Дымов, хозяин сети магазинов «Республика» и компании «Дымов»: «Я получил предложение от мэрии возглавить Совет по развитию малого бизнеса и предпринимательства города Москвы, что было очень неожиданно. И пригласил в Совет разных людей абсолютно новой формации, не связанных с мэрией. Бизнес-среда по-прежнему душная, но чувствуется какое-то послабление, какое-то движение вперед. Уже многие процедуры упрощаются, становится легче преодолевать некоторые проблемы. Существуют еще неразрешенные вопросы с имуществом, с покупкой, арендой, с доступом к инфраструктуре. Но, конечно, это саботаж больше на местах, чем в высшем руководстве. И это задача мэрии: найти такие механизмы, которые позволили бы контролировать ситуацию.

Те, кто попал в правительство после прихода Собянина — точно лучше предыдущих. Главное, чтобы они не сорвались в коррупцию. Это для них вызов. Я знаю единицы людей, которые не играют в эти игры. У меня хватает претензий к мэру, но я конструктивный человек и понимаю, что ничего из ничего не получается и что многое еще будет сделано. И мне очень нравится нынешнее поколение 20–25-летних людей, которые хотят жить в городе, а не в каменном мешке — и стараются сделать все возможное для этого, у них есть свои принципы и убеждения, что вызывает у меня большое уважение. Их немного, но становится все больше и больше».

Татьяна, продавщица на ярмарке выходного дня на улице Щепкина: «На нашей ярмарке за последний год точно стало лучше. Раньше платили за место 1300 р. в день, а теперь ничего не платим. Получается, в месяц четыре-пять тысяч экономим. Поэтому и цены делаем чуть ниже. Вот мои знакомые на Преображенском рынке продают яблоки «Черный принц» по 80 р. за кило, а вы сейчас взяли за 70 р. Еще строго следят за тем, чтобы все как бы от фермеров было. У меня, например, справка из совхоза о том, что там все выращено».

Карим, продавец шаурмы на Новом Арбате: «Слушай, у нас лучшая шаурма в городе. Все настоящее. Еще продаем роллы теперь. Это на рынках шаурму закрывали, нашу не тронут. Милиция к нам даже не ходила».

Елена, продавщица юбок на рынке в «Лужниках» до его закрытия: «Наш рынок никому не мешал. Если властям надо было на этой территории что-то проводить, они могли бы сказать нам об этом. Когда там футбол был, нас предупреждали, так мы за два часа все палатки убирали и дорожки помыли. Очень грустно, такой хороший рынок был. Все мои знакомые до сих пор в шоке, многие так и не определились, куда переезжать, дома сидят. Я теперь буду работать в Международном центре оптовой торговли, тоже хороший рынок, и аренда нормальная, но на «Лужниках» все равно меньше была. И метро рядом. Для нас это был второй дом, честное слово».

Александр Оськин, председатель правления Ассоциации распространителей прессы: «В прошлом году демонтировали киоски. Причем были случаи в районе Павелецкого вокзала, когда киоск поднимали краном вместе с продавцом внутри, кстати — ветераном войны. Было демонтировано или обесточено 150 объектов прессы, что, конечно, нанесло большой удар и по интересам распространителей, и по интересам издателей, ну и, конечно, по читателям, которые привыкли покупать в них газеты, журналы и не только печатную продукцию. Слава богу, власть спохватилась, тут мы видим положительную роль вице-мэра Москву Горбенко, который, понимая ситуацию с прессой, вовремя вмешался и донес до Собянина нужную информацию.

Меня волнует то, что Москомархитектуры утвердил новую модель киосков прессы, который по их модели является бездарным, непрофессиональным, дорогостоящим и нетехнологичным. И, более того, пожароопасным. Поменять сегодняшний киоск прессы стоит 600 тысяч рублей. А денег на рынке нет, можно, конечно, их взять с покупателя, удвоить стоимость газет и журналов — но кому это понравится? Но мы вроде бы утрясли эту проблему, и она была снята с повестки дня. Или вот еще одна из инициатив Собянина — установка тротуарной плитки. Ну казалось, что здесь плохого, пусть ставят. Но местные управы решили, что вокруг киоска нужно еще положить двадцать квадратных метров плитки — и не за счет бюджета. Мало того что киоскер сам должен платить за плитку, так еще и обязан поменять старый киоск на новую модель, и на все это дается ему от двух до десяти месяцев, что совершенное безумие в наших условиях — нет ни возможности, ни денег».

У защитников архитектуры после полного запрета сноса зданий в ЦАО все равно осталась работа — снесли дом на Большом Козихинском под гостиницу Никиты Михалкова и Соборную мечеть на проспекте Мира, сгорел павильон «Ветеринария» на ВВЦ — поэтому митинги продолжаются. Зато несколько десятков чиновников из старого лужковского аппарата лишились должности — и на их место пришли новые люди.

Наталья Самовер, координатор движения «Архнадзор»: «За этот год изменилась риторика, но не практика. Правительство говорит очень правильные и прекрасные слова о сохранении исторических зданий, но дома продолжают сносить. За год было снесено домов больше, чем при Лужкове. Потому что те люди, которые при Лужкове получили разрешения на снос, но почему-то их не реализовали, вдруг всполошились и сделали это. Мы благодарны Собянину за остановку строительства бизнес-центра на Хитровской площади. Эту проблему он смог решить. Но за снос дома Кольбе, к примеру, никто к ответственности привлечен не был. Изменился воздух, но не реальность».

Татьяна Каргина, эколог, организатор экологических акций «Распакуйся!» и марафона «Делай сам»: «В Москве стало легче жить, не нанося вред природе. Малый и средний бизнес стал активнее, появилось больше экотоваров и экоуслуг. Кроме того, обычные люди стали больше интересоваться, могут ли они что-то полезное сделать. Власти тоже стали проявлять больше интереса к общественным инициативам, с департаментом природопользования, например, мы проводили акцию по сбору вторсырья в парках. Но все-таки пока то, что они делают, сложно и как-то неуклюже. Мы пока разговариваем с ними на разных языках».

Новое строительство в центре заморожено. Москву-Сити пытаются достроить, хотя уже и не в таком внушительном объеме.

Рубен Разилов, директор отдела маркетинга компании AFI Development: «В какой-то краткосрочной перспективе мы, конечно, выиграли от того, что мэр Собянин внес запрет на строительство в центре Москвы, потому что у нас есть ряд готовых проектов, которые мы сейчас продаем. Это элитные постройки, и мы знаем, что такого класса недвижимость вряд ли будет построена в городе в ближайшее время. Люди понимают, что такого уже больше не будет, поэтому приходят к нам и покупают. В долгосрочной перспективе — строительство таких масштабных проектов, как, к примеру, жилой комплекс «Аквамарин» или же «Четыре ветра», то есть не просто жилье в центре, а жилье со своим функционалом, с внутренними дворами, с возможностью получать дополнительный сервис — все это требует земли и пространства.

Мы приравниваем себя к компаниям, которые украшают город своими строениями: у нас есть и отличный дизайн, и идея, и они будут актуальны и через пятьдесят лет. Но не все компании придерживаются такой же стратегии и решают свои текущие проблемы быстро — и качество оставляет желать лучшего. А ради этих строений рушатся памятники архитектуры. То есть ситуация была неконтролируемой, и мэр решил это прекратить. Я думаю, что запрет — это временная мера, когда город поймет, что от нас хочет, когда Москомархитектуры пропишет правила игры, тогда и появятся адекватные застройщики. Если город скажет, что нужно строить только с сохранением исторического лица города, например, фасады в старом типе — пожалуйста, мы готовы строить такие дома. Так делается и в Риме, и в Париже, и любых других исторических центрах Европы. Это стандарт, которого у нас нет. Будут стандарты — будем строить».

Николай, строитель «Города столиц» в Сити: «Второй год здесь работаю, иногда езжу домой в Тверь. Думаю, скоро закончим, ну так говорят, хотя еще отделывать все придется. Я в таком месте никогда работать не буду, это бардак и каторга, а куда дальше двину — не знаю».

Полтора месяца в метро не было рекламы — из-за конфликта новой мэрии с компанией, которая занималась ее размещением. На «Сретенском бульваре» открылось первое метро-кафе. У вокзалов появились фонтаны и кадки с деревьями. Трамвайное депо имени Апакова решили не сносить, но проложить еще больше путей, а в общественном транспорте снова вышли на работу кондукторы. Также на главных дорогах появляются информационные табло с информацией о загруженности и выделенные полосы для общественного транспорта.

Людмила, дежурная по станции «Сретенский бульвар»: «Вот у нас на станции поставили кафе — там невкусно и дорого, хотя есть неплохие пироги. Не ходит к ним никто, зря деньги потратили. Собираются открывать такие на других станциях, но пока такое кафе есть только здесь. Почему здесь — не знаю. Ставить металлоискатели — тоже странная идея».

Алексей, строитель развязки на Ленинградском шоссе: «Собянин по этой дороге на грузовике проезжал, проверял. Эту развязку уже лет пять строят. Пробок тут станет меньше теперь, это да. Но весь город все равно этой зимой встанет до марта. Я считаю правильным, что выделили полосы для общественного транспорта. Все, что я могу сказать по поводу плитки — что клали ее так, что к весне она вся развалится».

Ирина, водитель трамвая маршрута 39: «О том, что будут развивать трамвайное движение, говорят всю мою жизнь, а я работаю уже второй десяток. Все равно, думаю лучше будет, вагоны ведь начали менять, положат и рельсы».

Зоя, продавец краденых телефонов у Белорусского вокзала: «Я только однажды была за границей: в Польше, видала их вокзал. Все чисто, аккуратно, а жулья все равно навалом. На Комсомольской площади бываю по делам своего бизнеса: ну горшки, красиво. А плеваться меньше не стали!»

С новым руководством расцвел парк Горького. Начинается переустройство других городских парков — Сокольников и Фили. Родственник Путина собирается заняться водным такси.

Вячеслав Король, директор парка «Фили»: «С приходом Собянина на парки наконец обратили внимание и выделили средства. Под них теперь разрабатывается программа индустрии туризма и отдыха на пять лет. Вот к реконструкции парка «Фили» мы хотим привлечь датчан — это наша инициатива, а не мэрии. Датский парк «Тиволи» очень гармонично подходит к той идеологии и концепции развития парка «Фили», которую мы готовим. Они разные: «Фили» — это 266 гектар, а «Тиволи» — это 8 гектар. У нас на территории практически полностью отсутствует инфраструктура, но зато в «Филях» богатый и интересный рельеф и огромное количество зеленых насаждений. «Тиволи» находится в центре города, имеет очень простой ландшафт и ничего уникального в плане растений в нем нет. Но там на восьми гектарах сконцентрировано огромное количество услуг, которые интересны населению. Туда приходят не только покататься на аттракционах, но и, к примеру, пообедать с деловыми партнерами, там находится даже гостиница, в которой останавливаются очень высокопоставленные люди, президенты. Мы в парке «Фили» не хотим трогать уникальный природный комплекс, а наоборот, хотим сохранить ландшафтную среду. Поэтому мы решили сконцентрировать всю инфраструктуру в одной из зон парка, на территории ближе к ДК им. Горбунова. Участок получается 12 гектар, и именно на них будет шумная часть парка, но при этом мешать окружающей жилой застройке никто не будет. Эта зона окружена объектами завода Хруничева, ДК им. Горбунова и спортивной ареной.

Сам по себе «Тиволи» чем-то похож на наши советские парки культуры и отдыха. Там проходят концерты, приезжают знаменитости, находится множество аттракционов, около пятидесяти точек общепита. При этом это не какие-то тележки или киоски, а полноценные кафе и рестораны, при этом два даже имеют мишленовские звезды. Вот и мы хотим сделать нечто похожее в этой части парка «Фили». А вторую часть мы не будем трогать, чтобы сохранить природную среду. Сейчас на территории парка существует большое количество сторонних пользователей, которые не имеют отношения к нему. Это какие-то постройки Министерства обороны, МЧС и прочие. Я бы не стал сравнивать парк Горького и «Фили». У них разное положение, природная среда, ландшафт — да все разное. И если у парка Горького есть своя советская история, на которую оглядываются, то у «Филей» такой нет, и в этом нам проще, мы можем создать абсолютно уникальный и новый парк».

Михаил Бриллиантов, доцент кафедры управления судном и технических средств судовождения: «У Москвы есть один существенный недостаток: основной городской транспорт, то есть метро, никогда не был сориентирован с водными коммуникациями. Обратите внимание на то, где у нас находится метро в пятиминутной доступности до реки, до пристани. Таких мест в Москве всего ничего, на ум приходят «Киевская» и «Кропоткинская» — и все. Для того чтобы система начала работать, ей нужно преодолеть такие большие проблемы. Это не новый вопрос, он рассматривался не только при предыдущем мэре, но и при советской власти. А водное такси было, это малые суда, которые перемещаются по довольно ограниченной акватории. Нужно создавать причальный фронт, то есть места посадки, высадки.

Говоря о недавней трагедии, когда перевернулось маломерное судно «Ласточка», нужно немного пояснить ситуацию. Раньше это было приличное судно, из которого выбросили всю начинку, практически лишили его запаса плавучести, непотопляемость стала нулевая, вместо главного стационарного двигателя поставили подвесной мотор, «Ямаха», 150 сил. Но ходить оно может лишь за пределами судового хода, а «Ласточка» пошла на его пересечение, притом в непосредственной близости от движущегося транспортного грузового судна, к тому же в пределах его мертвой зоны. Так что, чтобы водное такси заработало, нужны подходящие суда, которые будут вмещать хотя бы пару десятков человек, нужно разработать регламент движения. Но хоть что-то начали делать в нашей сфере, здесь уже давно никаких изменений, кроме якорей на карте метро, не появлялось»

С фасадов зданий сняли рекламу, на тротуарах начали класть плитку, бомбил пытаются вывести из игры, а легальных таксистов взять на счет и снабдить лицензиями.

Алексей, таксист компании «Формула-такси»: «Я не могу сказать, чтобы что-то изменилось. Работа изматывающая. По-моему, бомбил осталось столько же, они теперь просто по дорогам работают. Меня больше волнует, что чупакабра в Подмосковье совсем животных замучила».

Владимир, бомбила с Кутузовского проспекта: «Мне не нравится моя работа, но на другую не устраиваюсь. Не знаю, почему. Люблю, когда ко мне относятся с уважением, когда пассажир не просто так сидит, когда можно с ним поговорить. Друг с другом бомбилы не общаются. У нас же конкуренция. Каждый по себе. Я не буду получать лицензию такси. Без нее спокойнее. И вообще зачем она мне — не понимаю. Почему я не могу возить людей на своей машине?»

Николай, таксист «РЖД-такси» у Белорусского вокзала: «У нас есть официальный установленный тариф, весь город разбит на зоны. Но неофициально я по другой цене я вожу. Почти всегда рано утром или ночью. А частников у вокзала теперь нет, парковку закрыли».

Андрей Березкин, генеральный директор ЗАО «ЭСПАР-Аналитик»: «Город просто утратил в какой-то момент возможность контролировать сегмент рекламного рынка. Ну и было решено, что раз не могут контролировать, то надо запретить. Были приняты некоторые странные постановления, которые запрещают размещать рекламу в принципе на фасадах зданий. К тому же были объявлены вне закона ряд крышных установок. Допускается установка отдельных букв, но не целиковых панелей.

Теперь рекламы стало меньше. Были демонтированы рекламные установки, на которые не было никаких разрешений, в первую очередь на заборах. В городе не осталось ни одной перетяжки, а было две тысячи. Но здесь есть нюанс: если на рекламу на заборах просто не было разрешения, то перетяжки имели разрешение и приносили очень серьезные деньги в качестве арендной платы в городской бюджет. Но в августе они все равно были демонтированы, при этом убрали не сам рекламоноситель, а его информационное полотно, то есть столбы с натяжными тросами продолжают стоять. При этом перетяжки должны были висеть до мая следующего года, и их бы демонтировали сами владельцы бизнеса, так что для многих это был гром среди ясного неба. Поэтому последовал целый ряд обращений в суды и прокуратуру. Первоначально прокурор даже согласился с предпринимателями, но потом передумал и сказал, что город в праве так поступать. Но очевидно, что город на попятную в этом вопросе не пойдет».

О будущей жизни бюджетники начали волноваться еще до отставки Лужкова — отменят ли мэрские надбавки, понизятся ли зарплаты, — но почти ничего не изменилось, только гаишники стали ловить пешеходов, переходящих на красный свет.

Дмитрий, сотрудник ДПС на Арбате: «Мы стали больше ловить тех, кто переходит на красный. Чаще предупреждаем, потому что оформление слишком много времени занимает. Сейчас получили указание внимательно относиться к машинам со спецсредствами, проверяем их. Но бывают всякие обстоятельства, сами знаете».

Анна, медсестра медико-санитарной части №15: «Я человек старого образца, мне главное, что у нас коллектив хороший, аура прекрасная и люди тоже. Тут царит человечность. Я три года назад из Волгограда приехала, работала в других местах, но нигде так хорошо не было. Месяц назад нам, например, зарплату подняли: врачам на шесть тысяч рублей, а медсестрам на три. Наши пациенты — сотрудники заводов, и поликлиника наша, конечно, бесплатная. Здание у нас сталинское, старое, но уютное, даже фильмы тут пытались снимать».

Валентина, учительница младших классов в школе №283 в Медведково: «Директор нам сразу сказала, что никакого понижения зарплаты не будет. Просто теперь надо больше работать. Поощряется творческая активность, организация всяких кружков. За это начисляются баллы, а баллы переводятся в деньги. У нас, например, есть кружок «Мы — космонавты!», очень интересная вещь. Раньше так много дополнительных занятий для детей не было. Честно говоря, мне кажется, в итоге зарплаты даже вырастут».

Андрей, участковый по Басманному району: «Я в феврале закончил колледж милиции и сразу стал участковым. Поквартирный обход делаю каждый день, стараюсь за день посетить не меньше десяти-пятнадцати квартир, чтобы со всеми гражданами познакомиться. Теперь даже когда иду по своей территории в гражданской форме, люди узнают, здороваются. Слово «полицейский» уже приживается, люди больше обращаются именно так».

Татьяна, воспитательница детского сада №296 в Гольяново: «Зарплату нам пока не повысили, хотя обещали на 30% поднять.  Единственное — теперь очереди не мы отслеживаем. Теперь все через интернет, родители сами следят. Уже год так. Я бы не сказала, что попасть в детский сад невозможно. Запись же теперь с рождения, так что все, кто записан, точно попадут. А если кто-то приехал, пришел 1 сентября и тоже хочет, он конечно, не пройдет».

Олег, сотрудник 2-го оперативного полка ОМОН: «Ничего не изменилось. Работаем на митингах. Они все митингуют, будто заняться больше нечем. Еще почему-то стали чаще посылать на вокзалы, там гоняем черных».