Не барское дело

Диваны, обитые фиолетовым бархатом. Резное дерево с позолотой. Огромные ­люстры Swarovski. Стены в золотых пупырышках. Музыка из кинофильма «Амели» на повторе. Плазмы в абсурдном количестве через каждые полметра, в лучших традициях фитнес-клубов. На плазмах — кинофильм «Бонни и Клайд», поверх Фэй Данауэй и Битти — чудовищный логотип Bonnie & Clyde гигантского размера. За барной стойкой — седой экспат, точная копия Слободана Милошевича. Рядом пара ­хмурых приятелей молча пьет богато декорированный трубочками разноцветный коктейль.

Так выглядит бар «Бонни и Клайд», и это не подростковый кабак при торговом центре, а бар, открытый заслуженными деятелями московской ночной жизни в здании Центрального телеграфа на Тверской; бар, который незамедлительно записали во флагманы новой барной революции.

Саму революцию обещают не первый год, однако в последнее время, когда окончательно стало ясно, что немногочисленные приличные бары либо вымерли, либо опустели, шум вокруг баров достиг кульминации — на образовавшемся пустыре не обзавелись собственным баром только ленивые. Как выяснилось, открывать для этого настоящий бар не нужно; баром теперь принято называть вообще что угодно. Например, гей-клуб с рестораном Chapurin Bar, или ресторан-клуб Simachev Bar, или ресторан с караоке и знакомствами GQ Bar, или просто ночной клуб — бар «8» на «Арме» открывается только в полночь на выходных. Или вообще винный супермаркет — «Винотека.ru & Whisky-бар». Можно вообще ничего не открывать — промогруппа Idle Conversation запустила серию ­ве­черинок под названием «Бар «Юность». Это теперь называется pop up bar — и вечеринку французской дискотеки Le Baron в Болгарском культурном центре в рамках недели моды Cycles and Seasons тоже следует считать баром. «Солянка» от новой мо­ды решила не отставать и с помпой открыла «Солянка-бар». На сайте «Солянки» о баре сообщают, что «это новая форма существования места, прежде известная как клуб, ресторан и магазин»; на деле, правда, оказалось, что это та же самая «Солян­ка», только теперь и в четверг вечером, а «Солянка-бар» — не место и даже не форма, а опять-таки вечеринка. В общем, переиначивая слоган ЦУМа, «кто не в баре — тот лох». Под Новый год в книжных появилось пособие «Как открыть бар для чайников»; что уж греха таить, даже «Афиша», празднуя десятилетие, на один день переименовала здание издательского дома в «Афишу-бар».

Как вы яхту назовете, так она и поплывет, но к собственно бару в его классичес­ком википедийном смысле все это никакого отношения не имеет. Идеальный бар все-таки не должен быть рестораном, магазином и стриптиз-клубом, переезжать с места на место и открываться на один день. Хотелось бы, заходя туда после работы выпить коктейль «Добрый человек из Сычуаня» или стакан кефира, встречать знакомых завсегдатаев. Чтобы бармен, не задавая лишних вопросов, наливал именно ваш любимый стакан кефира с зеленой крышкой; и выпивать его хотелось бы не в окружении бархатных диванов и не в остромодных интерьерах. От этого должно оставаться ощущение, что это такой вечный ритуал — и все будет на своих местах и че­рез десять лет, и было так тоже всегда. В Москве же о вечности не думает ни тот, кто в бары ходит, ни тот, кто их открывает; речь идет о том, чтобы по-бонни-и-клайдовски сорвать куш и свалить, и счет тут идет уже даже не на часы, а на минуты.