«Власть определяет все тренды развития города» Новый главный архитектор Москвы о том, что он собирается делать

— Как это вообще с вами приключилось? Вы же успешный архитектор, зачем вам в чиновники?

— Мне позвонили из секретариата Марата Хуснуллина (заместителя мэра Москвы по вопросам строительства — Прим. ред.), пригласили на разговор. Я думал, что речь пойдет о Сколково, где мы ведем проект, а оказалось, что я являюсь вполне реальным кандидатом на вакантное место главного архитектора. Я, конечно, к этому первому разговору был не очень готов, стал говорить, что у меня есть частная практика, ей надо заниматься и так далее. Но дальше, в процессе дискуссий на эту тему — а их было несколько, — я склонился к тому, что неправильно было бы отказываться от такой интересной возможности. Что это шанс, который можно использовать во благо городу и своему развитию тоже.

— А что это за шанс? Вы на что надеетесь?  

— Я считаю, что, во-первых, правильная идея — разделить функции главного архитектора и председателя Москомархитектуры; и главного архитектора, без всякой иронии скажу, наградить творческой работой по постоянному улучшению города. Это очень интересная с профессиональной точки зрения задача. Конечно, уже возникает много проблем, в частности — надо налаживать диалог с профессиональным сообществом, ведь у многих решение назначить именно меня вызвало шок. И я был готов к этому. Но, я думаю, надо делать все по совести, хорошо, и тогда диалог будет налажен со всеми — и с властью, и с профессионалами, и с москвичами.

— Разве можно в городе что-то сделать только творчеством, без серьезных административных полномочий — которых теперь у главного архитектора не будет столько, сколько было раньше?  

— Москомархитектура, конечно, является в первую очередь тем органом государственной власти, который и должен творческую энергию превратить в конкретные решения. В то же время это проводник идей власти, власть — это основной заказчик, власть определяет все тренды развития города. Архитекторы только исполняют заказ. Это не значит, что архитекторы должны просто обслуживать чьи-то интересы, у них должно быть свое профессиональное мнение, как и у специалистов в любой другой сфере деятельности. Они должны делать свою работу хорошо, но что именно делать — это им должен сказать заказчик. И Москомархитектура, и главный архитектор — они находятся на стыке между властью и архитекторами.  

— Но не получится, что все хорошие идеи останутся на бумаге?

— Это вопрос личности. По своей практике как архитектора я знаю — реализация любого крупного объекта связана с тем, что ты либо можешь объяснить заказчику, пользуясь экономическими, эргономическими, любыми другими доводами, что твой проект хорош, либо не можешь. Если можешь — ты проект реализуешь так, как ты его видишь. Если не можешь, ты его реализуешь уже в каком-то другом виде или вообще его реализуют без тебя. То же и в городе. Как и в проекте отдельного здания, тут много факторов, которые ты должен учесть — экономическая составляющая, социальная составляющая, имиджевая. Город ведь такой же заказчик, просто объемы другие. Надо делать проекты, которые все это учитывают, и надо уметь их обосновывать и объяснять.

— Если бы вы оставались частно-практикующим архитектором, то чего бы вы хотели от нового главного?  

— В первую очередь, консультаций — вовлечения профессионального сообщества в принятие решений. Сообщество влияет на общественное мнение, это часто люди публичные, слушать их и понимать их очень важно. Хотя я сам сторонник того, чтобы архитекторы в первую очередь проектировали хорошие дома, а потом уже выступали в роли советчиков и консультантов. Но все равно, в сообществе есть действительно мудрецы, старейшины, и было бы глупо их знания и опыт не использовать. Другой важный вопрос — нужно дать архитекторам инструменты честного получения заказов. Хорошая архитектура, как и любой хороший продукт, получается благодаря конкуренции. И создать здоровую конкурентную среду для архитектуры очень важно — систему конкурсов, консультаций для заказчиков, которые выбирают архитекторов, — чтобы проекты получали лучшие и самые талантливые.

— К вопросу о конкуренции — вы же уйдете из бюро? Не обидно будет?

— Конечно, придется. Моя точка зрения такая — главному архитектору нужно участвовать в реальных проектах, чтобы держать себя в тонусе, чтобы говорить с остальными профессионалами на одном языке. Я не знаю, вернусь ли я в бюро в будущем или займусь потом какими-то другими задачами — я ведь еще две недели назад не знал, что буду главным архитектором. Но, конечно, я за бюро всей душой переживаю, а ему тоже нужно быть в тонусе, ему тоже нужна конкуренция. Так что я был бы первым противником того, чтобы бюро пользовалось протекцией со стороны государства.

— Вы себе ставите какие-то границы — если вот это и это будет получаться, то вы останетесь на госслужбе, если не будет — уйдете обратно в частную практику?  

— Конечно. Я иду на эту работу только ради результатов, меня вообще интересует результат, а не процесс. Об этом я говорил с мэром — что я практик и хочу быть в деле, плоды которого видны. Если в городе будет получаться реализовать какие-то проекты, если я буду видеть, что они хоть не быстро, но двигаются, я буду работать.

— Эти проекты — это что, например?

— Ну, я сейчас уже не как архитектор говорю, это не проекты каких-то зданий, а разные важные программы. Программа развития промзон, например. Работа с промзонами, на которых есть объекты наследия: безумно интересны «Красный Октябрь», Трехгорная мануфактура. Большие промзоны — провести по ним мастер-планирование и запустить там реализацию каких-то проектов, которые приведут к появлению интересных, красивых городских структур. Москву-реку, может, задействовать как-то — понятно, что есть сезонность, которая ограничивает навигацию, но «общение» архитектуры с рекой, ориентация города на нее — тоже интересная задача. Парковое пространство, благоустройство, даже городская мебель, автобусные остановки — и такие мелочи интересны. Пока эти вещи город не украшают, а могут ведь и украшать. Не знаю, хватит ли сил все охватить, но если эти вещи будут получаться, буду двигаться дальше. А если пойму, что везде тупик, административные барьеры... Город — организм, развивающийся не быстро, это эволюционное развитие, а не революционное, но понять, пошли ли процессы, получается ли работать — в течение года или двух будет можно.  

— В ближайшее время, видимо, придется налаживать диалог с жителями — сейчас одновременно в нескольких районах москвичи протестуют против новых городских проектов — новых дорог, строительства метро...  

— Такие проекты — уже в какой-то мере сфера ответственности председателя Москомархитектуры. Но мне кажется, что это часто происходит из-за отсутствия информации. Сейчас я вижу, что у власти есть искреннее желание делать хорошо, делать «как надо». Но объяснять, почему и что делается — тоже нужно. Объяснение, доступное для публики, открытость к дискуссии, спортивное отношение к критике — нужны. Надо заставить общество не просто в штыки принимать любое решение, а все-таки поднять его до того, чтобы оно отличало хорошее от плохого. Чтобы демонстрации были не только против, но и за какие-то решения. Чтобы люди радовались чему-то — вот парку Горького все радуются, значит, это возможно.