Манифест Олег Кулик, художник

Художник работает сегодня с различными ролями и множеством общественных идей. Наверно, ни одна другая профессия не требует больших уточнений — что это за художник? Художников много, куда ни глянь — везде проглядывает артистическая натура. Путешествуя по Алтаю, я на дне рождения одного маленького, но крепкого мужичка услышал, что он настоящий художник своего дела. Мой сосед шепнул, что именинник иногда ездит по контрактам в Чечню.

— Что, мечети расписывает? — спросил я.

— Снайпер он, — был короткий ответ.

Так что профессиональный мир художников очень широк и разнообразен и как никакой другой нуждается в первоначальной теоретической рамке, определяющей, какой это художник.

Мне близок такой тип художника, который в чувственной форме портретирует будущее. Не рассказывающий о пережитом и наболевшем, но активно проектирующий резонаторы будущего из своих предчувствий и интуиций.

Для такой работы, конечно же, используется интеллект для «отрицательного» осмотра настоящего, который сначала анализирует, а потом отбрасывает все то, что уже принадлежит прошлому. И уже затем включается придумывание нового или экстаз проектирования на территории конкретной выставки и уже — отдельной работы.

Сегодня мне интересно говорить о всеобщей меланхолии, об авангарде, о мессианстве, о конце времен и о начале нового пути после того, как осознаем ту пустоту, в которой оказались.

Фрейд видел причину меланхолии в скорби по утрате: «Печаль является всегда реакцией на потерю любимого человека или заменившего его отвлеченного понятия как отечество, свобода, идеал и т. п.». Утративший нечто важное субъект, не находя во внешнем мире желанный объект, интернализирует утраченное, помещает его внутри себя, отождествляет его со своим эго, что приводит к потере интереса к внешнему миру, где объект желания больше не присутствует.

Утрата модернизма (а Советский Союз — последний модернистский проект), гуманизма, ясности и предсказуемости мира, а также провал привычного эгоцентризма вызывают меланхолию (фильм есть такой у Триера про конец света).

Но меланхолия, чувство утраты и пустоты, может быть причиной как коллапса личности, так и поводом для ее роста или «воскрешения». Мой проект будущего строится на осознании крушения крупных и мелких религий как институциональной основы и матрицы всех когда-либо появлявшихся институтов, и его можно назвать «Скрепление времен», и видится он не изобретением нового, а воскрешением мертвых, говоря шире — «умерших богов», которые могли бы еще послужить скрытому будущему. Силуэты утраченного, как некогда сакральные сюжеты, резонируют сегодня в общественном и личном сознании как никогда и по-прежнему способны вызывать сильные эмоции, но содержание их размыто и способно удерживать форму только скрепляемое рамой из негативных или даже кощунственных (как правило) комментариев. Только обрамив проблемное и исчезающее содержание, можно его сохранить, предъявить, осмыслить.

1) Кризис

Для начала XXI века характерно все более широко распространенное убеждение, что существующие модели социоэкономического развития, связанные с истощением невозобновляемых ресурсов и чрезмерной эксплуатацией природной среды, расширяют инвайронментальный кризис. Его последствия уже чувствуются, и, если не принять мер, он может стать угрозой существованию человека. Это смутное чувство катастрофы, сопровождающееся сегодня крупнейшим за 80 лет глобальным экономическим кризисом, для многих стало предупреждением, требующим радикального переизобретения наших обществ.

2) Экология

Мы живем в антропогене — новой геологической эпохе, когда влияние человека на экологическую среду уже 200 лет записывается на коре Земли. Центральный парадокс нашего времени состоит в том, что в той же мере, в какой человек губит планетарную экосистему, настолько же возрастает угроза автономному статусу человека, его онтологической целостности и даже дальнейшему выживанию человека.

3) Планетарная демократия

Человечество научилось глобальной — преодолевающей национальные границы — экономике. Но как должна выглядеть соответствующая политическая модель глобального общества? До сих пор демократия могла существовать в рамках национального государства — опыта глобальной демократии у человечества нет. Может ли быть построено единое планетарное демократическое общество? Где взять такой опыт?

4) Мессианские общины

Такой опыт предлагают древние мессианские общины.

В кумранских рукописях за столетие до Христа написано, что членам общины ессеев полагается «любить всех детей света» (братьев общины) и быть «в общине истины, добродетельной смиренности, братской любви и добрых намерений в отношении других».

О ессеях пишет древний историк: «Они не продают и не покупают друг у друга, но каждый дает, что у него есть тому, кто нуждается, и получает взамен то, что полезно для него». В общине ессеев учился Иоанн, который впоследствии крестил Иисуса.

5) Апостол Павел

В своей книге «Оставшееся время: Комментарий к «Посланию к римлянам» Джорджо Агамбен, когда пишет о мессианизме Павла, противопоставляет dominium и usus, обладание и использование. Переход от владения к пользованию приостанавливает действие закона о собственности и ведет к дезактивации власти. Агамбен видит попытку Павла «создать пространство, ускользающее от охвата властью и ее законов, которое не вступало бы с ними в конфликт, но просто лишало их действующей силы».

6) Гуманизм

Эпоха Возрождения поставила человека в центр вселенной, и эта идея до сих пор определяет наше представление о мире. Но сегодня такое представление стало контрпродуктивным. Для того чтобы выжить, мы должны понять, что мир существует не для человека, но человечество является частью мира, одним из элементов интегрального творения.

7) Нарциссизм человека

Идеи гуманизма питают нарциссизм человека, в соответствии с которым мир вращается вокруг нас. Но так ли это?

По Копернику Земля — это всего лишь одна из планет Солнечной системы, а Солнце — одна из звезд среди мириад других.

Дарвин показал, что человек — это неотъемлемая часть царства живого мира, развившаяся из бактерий в течение миллионов лет. Обладая пластичностью, жизнь — по Дарвину — не имеет определенной цели (telos) развития.

Открытие Фрейдом подсознания и его влияния на сознательную деятельность человека показали, что и «Эго не хозяин в собственном доме».

Последний удар по нарциссизму человека наносит осознание того, что человечество находится внутри сети зависимостей и связей, которые и позволили человеку его появление, обеспечили его продолжительное существование. Они же, вероятно, способны привести и к преодолению человека.

8) Постантропоцентризм

Это направление современной мысли, или, скорее, результат истории человечества, позволивший осознать реальное место человека в мире. Мы находимся в начале того изменения сознания, которое связано с пересмотром антропоцентрического мировоззрения.

В то время как человек, казалось бы, находится на вершине своей доминации над природой, все более общепризнанными становятся взаимосвязанность и взаимозависимость человеческих и нечеловеческих форм жизни. И похоже, что только децентрализация позиции человека в нашем сознании может дать возможность нашему обществу выжить в будущем.

Необходимо пересмотреть такие оппозиции, как природа и культура, человек и природа, биосфера и техносфера.

Такие изменения в сознании приведут к массе сложных вопросов. Что такое репрезентативная демократия и суверенность после Антропоса? Что такое власть и политическая борьба после взаимопроникновения биосферы и техносферы?

9) Франциск Ассизский

Франциск — создатель еще одной мессианской общины — францисканского ордена. Папа Павел II назвал Франциска Ассизского патроном экологии и сказал, что святой Франциск «показал христианам пример подлинного и глубокого уважения к цельности, интегральности творения».

Его любовь к животным — это отражение мистической осведомленности о единстве бытия, что, вообще говоря, чуждо мэйнстриму иудео-христианской традиции. Его современники описывали «его внутренний и внешний восторг от каждой твари, и когда он касался или смотрел на них, его душа, казалось, находится скорее на небесах, чем на земле».

С другой стороны, Антонио Негри и Майкл Хардт посвящают последние строки своей книги «Империя» Франциску Ассизскому: «Франциск, в противоположность зарождающемуся капитализму, отверг любую инструментальную дисциплину, а в противоположность умерщвлению плоти (в нищете и смиренном согласии со сложившимся порядком), он проповедовал счастливую жизнь со всеми радостями природы и естества, со зверушками, сестрицей-луной и братом-солнцем, с полевыми птахами, с несчастными и измученными людьми, объединившимися против сил власти и разрушения. В период постсовременности мы снова ока­зываемся в тех же условиях, что и Франциск, противопоставляя убожеству власти радость бытия».

10) Искусство

Искусство как сознательная индивидуальная деятельность человека выделилось из сакральных практик в эпоху Возрождения, в эпоху, когда формировались идеи гуманизма и зарождались основы того капиталистического общества, которое сегодня оказывается перед лицом пределов своего развития.

Во времена Платона высшая степень развития искусства совпала с разрушением государства — Афин. То же произошло и в эпоху Возрождения. Платон видел опасность в искусстве. Платон также опасался поэтов. Он предлагает их выслушивать, а затем высылать из города. По выражению искусствоведа Эдгара Винда, искусство тогда обладало «жалом», которое утрачивает в тот момент, когда зрители могут спокойно наслаждаться сегодня искусством Пикассо, а завтра — в той же мере — Пуссеном. Искусство перестали воспринимать серьезно. И опасения Платона, который видел силу искусства, способную изменить порядок вещей, потеряли свое основание. Говоря о понравившемся искусстве, люди стали говорить, что оно «интересное». Такое отношение подразумевает, что, насладившись искусством, можно сразу о нем забыть. Искусство оказалось вытесненным наукой из центра на периферию. Однако, как говорил Гегель, «фазы, которые дух, казалось бы, прошел, все еще в глубине его настоящего». Хоть сказано замысловато, но мысль понятная: прошлое не разрушается настоящим, но сохраняется последним как скрытая в нем сила.