Движение «Хумус»

Единственного мясного блюда в меню бара Strelka — ягненка по-мароккански — никогда нет, зато всегда есть булгур и перловка

Недавно я выпивала в одном неплохом баре с его владельцем и моим приятелем. Он рассказывал, в частности, какое у них замечательное новое меню: там теперь дают вегетарианские бургеры и английские сконсы для пятичасового чая и много еще чего прекрасного. Когда наступило время ужина, мой знакомый попросил себе тарелку домашнего плова, которым у него в баре кормят официантов.

Казалось бы, раз нормальный мужской желудок на самом деле вечером требует тарелку плова или кусок мяса, зачем тогда разводить все эти сконсы? Ответ прост: московская ресторанная мода дик­тует определенные правила составления меню, нарушив которые, можно навсегда прослыть занюханной столовкой или нафталиновой ресторацией. В Москве, где с этническими кухнями беда, мода эта ощущается гораздо острее, чем где бы то ни было. Проследить ее трансформации несложно: в начале 90-х настоящий ресторан готовил высокую французскую кухню, в середине добавилась дорогая итальянская, в начале нулевых невозможно было добиться успеха, не зная новиковско-рожковской формулы: 4 доли Италии, 3 Японии и 2 России. Затем по­явился Айзек Корреа, и стало понятно, что в настоящем модном месте тарелки должны быть большие, а кухня — новая американская. Его дело продолжили Натан и Натали в «Сима­чеве», где меню состоит из хумуса, тайского супа, индийских лепешек и пиццы, и наконец стремление к эклектике достигло определенной высоты в баре «Стрелка», где заказать кусок мяса невозможно, зато есть целый набор круп, булгуров, перловки и прочего корма для попугаев.

Тут я хотела покритиковать новомодные бары за стремление к усложнениям. Но, если немного подумать, лучше пусть будет хумус с булгуром и сконсами в приятном талантливом месте, чем новиковские роллы «Калифорния» за 30 долларов или прокисший сырник у Лебедева.