Ричард Керн «Все перформансы были дерьмо, и я решил сделать свои. И они оказались не лучше»

— Во всех интервью вы говорите, что начали снимать кино ради славы.

— Я вот недавно придумал ответ получше — я посмотрел «Фотоувеличение» Антониони и начал снимать кино. Но вообще все верно — мне показалось, что быстрее получится стать известным, если снимаешь фильмы, чем когда фотографируешь и так далее. Тогда я начал снимать кино и использовать фотографии как промо к фильмам. А, ну еще перформансы. Я начал делать перформансы, когда встречался с девушкой, которая этим занималась. Она была вроде как современная художница. И ее перформансы были дерьмо. Ну, в смысле, тогда все перформансы были дерьмо, и я решил сделать свои. И мои тоже оказались не лучше.

— А что там было?

— Ну, по-разному. Танцы, кровь, насилие — ничего нового.

— А потом вы стали снимать кино — примерно про то же.

— Да. Я понял, что с меня достаточно современного искусства. И потом, это было так приятно, когда люди приходили посмотреть, к примеру, мой фильм «Fingered» (в нем Лидия Ланч играет проститутку, которая спуталась с маньяком. — Прим. ред.), и я видел их реакцию. Я, собственно, поэтому и стал снимать кино: «Я сделаю эти фильмы, люди их посмотрят, а я их е...ну по голове». Мне всегда казалось, что это типа троянский конь: людям кажется, что они пришли посмотреть что-то крутое, а вместо этого их просто е...ашат. Ну, такой крошечный анархический манифест.

— А почему вы тогда их перестали снимать?

— Надоело. Много другой работы появилось, я стал больше фотографировать. Еще я мечтал снять одну девушку, которая просто заходит ко мне в комнату, делает там всякие штуки и при этом ничего от меня не требует. Смысл этого фильма был в том, чтобы просто ее снять, и все.

— Получилось?

— Ну да, а потом мне уже больше ничего не хотелось снимать, я начал фотографировать. А еще я слез с наркотиков. И все сразу осветилось! Пропала агрессия, и, знаете, так сразу спокойно стало. Попробуйте, рекомендую.

— Обязательно, если возникнет такой вопрос. А вы же еще до этого момента с музыкальными группами сотрудничали.

— Ну да. Но это был такой крик «Е...ал я вас!» всем на свете. Моя любимая группа была тогда Sex Pistols с этим их «все дерьмо, горите в аду, вы все идиоты». А потом я бросил наркотики и понял: «Б...я, так это я на самом деле идиот»! И успокоился. А людям до сих пор эти фильмы нравятся.

— И стали фотографировать.

— Вот, да, и я начал снимать стриптизерш — я тогда их много знал. Это были уставшие, потерянные девушки, половина из которых считала, что они танцуют стриптиз, потому что им так хочется, а вторая половина — что этим они спасают мир.

— Каким образом?

— Ну, такая миссия доброй воли — они помогают людям, у которых в жизни нет никаких потрясений. А еще они были все покрыты татуировками и пирсингом, отвратительно. Я теперь стараюсь не снимать девушек с татуировками — странно, но почему-то любая девушка, у которой есть татуировка, считает, что ее надо фотографировать. Ну есть, и чего дальше?

— А как вы вообще выбираете, кого снимать?

— Мне все сами пишут. У меня вся почта завалена фотографиями голых девушек, могу вот даже показать. Если мне не все понятно, я зову девушку в студию, чтобы посмотреть на нее вживую, а так это всегда их инициатива. «Дорогой Ричард, я хочу, чтобы ты меня снял, вот тебе мои сиськи».

— А зачем они это делают?

— Я не знаю! Много лет уже тем же вопросом задаюсь. Ну вот зачем раздеваться, фотографироваться, а потом слать незнакомому мужику свой портрет? Слава? Едва ли. Деньги? У меня самого их не так много. Не знаю, они панки.

— То есть вы можете почти кого угодно снимать.

— Нет, почему же? Мне же не все девушки на свете нравятся. И потом, важный фактор — на что она способна, что она может делать, а то я попрошу ее, скажем, залезть головой в унитаз, а она скажет «Не, мне бойфренд не разрешает».  А еще я ищу их у порноагентов. Такой ужас вообще, мне дают персональные анкеты девушек, а там написано: «Она может делать двойную пенетрацию, двойной анальный секс, двойной вагинальный и так далее». А потом «Не щекотать». О’кей, ладно, бывает. И в конце: «Ей 18». Раньше такого не было.

— Мне всегда было интересно, как вы снимаете. Что у вас вообще в студии происходит? Сложно же заставить девушку залезть головой в унитаз.

— А ничего особенного. Это просто работа, долгая и нудная. Девушка приходит, ты говоришь ей: «Сделай это», и она делает. Знаете, когда порно снимают, там тоже ничего интересного не происходит, это абсолютно асексуальный процесс. Тихая, интимная работа. Когда кто-то приходит ко мне на съемку, первое, что я ему говорю: «Можете стоять, но молчите. Если вам есть что сказать, выйдите за дверь и скажите там». Потому что меня очень отвлекает, когда кто-то говорит. В общем, рутина. Вот, посмотрите, у меня тут на листочке написан план, что я буду сейчас снимать.

— Мне все примерно понятно, кроме пункта «Бургеры».

— Потом посмотрите. Русские девушки, кстати, ничем не отличаются от наших — только говорят по-русски и не знают английского. Катастрофически не знают английского. Вообще, со временем изменилось только то, что девушки стали откровеннее, а публику шокировать стало сложнее. Вы видели мои старые фильмы? Ну и кого этим теперь удивишь? Ну и потом, социальные сети — у меня нет ни фейсбука, ни твиттера, хотя мне все говорят, что следовало бы их завести. По-моему, ни один человек, который может делать что-то стоящее, не сидит круглые сутки в фейсбуке.

— Вам, наверное, часто претензии предъявляют — как можно так издеваться над девушками, это же порнография, почему это должно считаться искусством.

— Ой, да, но в основном е...нутые феминистки. По-моему, они просто не видели моих фильмов или фотографий — это же не порнография совсем. И потом, я никогда не использую девушек просто как объект — они живые, это я и хочу показать. И меня до сих пор вдохновляют фильмы Антониони. И Содерберга. «Девушка по вызову» — совершенно же прекрасное кино.

— Да, вы же, кстати, снимали Сашу Грей.

— Да, и с ней поразительная вещь — она прекрасна, когда молчит. Вы видели ее фильмы?

— Ну да, конечно.

— Ой, а я был уверен, что девушки не смотрят порно! Я вот их не видел до тех пор, пока не начал ее снимать. Так вот, тогда вы, наверное, заметили, что стоит ей начать говорить — наступает полная катастрофа. А еще эта ее книга, видели? Полное дерьмо. Таким девушкам, как Саша, не стоит высказываться — ни устно, ни письменно. Пусть лучше молчат и остаются прекрасными.