Новое здание ГЦСИ Каким должен быть музей современного искусства на Ходынском поле

События вокруг строительства нового здания Государственного центра современного искусства развиваются: в конце декабря министр культуры Владимир Мединский заявил, что здание музея будет возведено не на Бауманской, как планировалось ранее, а на территории Ходынского поля, внутри гостинично-офисного квартала, и архитектурный конкурс будет проведен заново. Построить новое здание для музея, который сейчас занимает всего 2000 квадратных метров в здании бывшей фабрики и которому катастрофически не хватает места для хранения и экспозиции, четыре года назад планировали на Зоологической улице (где ГЦСИ находится сейчас); прошлым летом стало известно, что музей расположится на месте обрушившегося Бауманского рынка. Однако тот проект (архитектора Михаила Хазанова) многим не понравился: и завышенной стоимостью — стартовый проект — 90 миллионов рублей, сама перепланировка — 300 миллионов, и внешним видом — 16-этажное здание с площадью и парком. В ноябре появилась информация, что на Ходынском поле построят большой торговый центр и Национальный музей авиации и космонавтики — сегодня фейсбук Москомархитектуры сообщает, что новое здание ГЦСИ как раз возведут вместо музея авиации (что будет с торговым центром, пока точно неясно). К слову, здание на Зоологической улице и после строительства нового останется за ГЦСИ. 

Пока конкурс не проведен (возглавит конкурсную комиссию главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов), в ГЦСИ подготовили концепцию, где описали, сколько квадратных метров им нужно, какой деятельностью станет заниматься музей в новом здании, сколько будет зарабатывать и другие подробности. Так, ГЦСИ рассчитывает на 46500 квадратных метров (для сравнения: Центр Помпиду в Париже — 40000 квадратных метров), восемь с лишним из которых займет постоянная экспозиция, а около 4000 — фондохранилище; также там планируют разместить несколько залов для проведения временных выставок, реставрационные, багетные и другие мастерские, два кафе (одно — детское), зал для проведения лекций, зал для конференций, театрально-концертный зал и многое другое, включая подземную автостоянку на 340 мест. В концепции развития музея также прописано, что в ГЦСИ хотят запустить несколько образовательных программ (в том числе детскую); обновлять экспозицию один-два раза в год; сделать открытый доступ к медиатеке, которой сейчас могут пользоваться только специалисты; зарабатывать около 9 миллионов рублей в год. Для того чтобы обсудить эту концепцию и выявить явные недостатки, сотрудники ГЦСИ собрали архитекторов, искусствоведов и музейных специалистов и провели дискуссию — «Афиша» записала ключевые моменты.

Андрей Ерофеев

Искусствовед и куратор

 «У меня есть несколько замечаний по концепции. Прежде всего, необходимо переадресовать средства с мероприятий временных на постоянные институции — то есть деньги на фестивали и биеннале пустить на приобретение коллекций и произведений: это будет переход с устной формы передачи культуры на письменную. Нужно решить, как этот музей будет отличаться от других мировых музеев современного искусства, — эту тему вообще не подняли. Кроме того, надо забыть тему дохода: музеи никогда и нигде не являются прибыльными институциями, и никакие столярные, слесарные или багетные мастерские не могут обеспечить никакой прибыли. Что касается площади: 46500 квадратных метров — это неподъемная площадь, требующая огромного штата сотрудников. По опыту Третьяковской галереи мы знаем, что чем больше сотрудников, тем менее они управляемы и тем меньше активности в работе музея. Не нужна постоянная экспозиция длиной 8000 метров — это дистанция, которую не пройдет туристическая группа; зачем запасник площадью 4000 квадратных метров? Думаю, ни один музей мира не имеет хранилище такого размера. Не нужно действовать по принципу «мы попросим как можно больше, чтобы что-нибудь нам дали». Надо просить очень точно и прицельно. Хотя, честно говоря, у меня вообще мало надежд, что в сегодняшней политической ситуации, когда страна катится в прошлое, этот проект будет поддержан».

Алексей Левыкин

Директор Государственного исторического музея

 «По-моему, нужно как можно скорее представить концепцию музея Министерству культуры и получить средства, а уже потом вести умные рассуждения о том, что нам нравится, а что нет, и как комплектовать музей. По поводу площадей: 46500 квадратных метров — немного. 4000 квадратных метров фондов будут забиты уже через неделю (галерея Tate держит свои экспонаты в бывших цистернах для хранения топлива — это десятки тысяч квадратных метров), экспозиция длиной 5000 метров — это крайне скромно, потому что уже через три года расширить ее будет сложно. Музей создается не на один, не на два года, он создается на века, и если в нем сразу не будут заложены возможности развития, то будет как с Музеем этнографии, который высчитывает, сколько сотен предметов у него выходит на один квадратный сантиметр».

Бланш Гринбаум-Сальгас

Эксперт Управления французских музеев при Министерстве культуры, бывший главный хранитель нескольких музеев во Франции

 «Вопрос складов в самом музее очень важный: например, для Центра Помпиду мы нашли склады на севере Парижа, за которые очень много платим, — это неудобно. Важный момент — бюджет для приобретения произведений искусства. Например, Центру Помпиду в прошлом году выделили два с половиной миллиона евро, на следующий год — только один с половиной. Но у нас есть так называемые «друзья музея» по всему миру, которые помогают покупать произведения, — нужно и вам придумать, как организовать такое. Еще важно, откуда брать деньги на содержание музея. Можно, например, организовывать выставки за границей, частные мероприятия в залах музея. Раньше сказали бы, что музей — это чисто научно-просветительское место, но сейчас нельзя не зарабатывать — нужно что-то придумывать. Об архитектуре: французские архитекторы считают, что строить музей — это самое-самое и что тогда они как художники, — в итоге получается здание не для музея, а для других архитекторов. Например, здание Национальной библиотеки Франции очень красивое, но четыре башни для книг — это ужасно неудобно. Вообще, раньше все наши президенты хотели строить музеи: Помпиду, Орсе, Новый Лувр, Музей на набережной Бранли. Больше музеев не будет, потому что нет денег. Но Россия — богатая страна, у вас в самом центре Москвы есть земля, которая может быть свободна (Зарядье. — Прим. ред.), почему же до сих пор нет решения русского президента строить в самом центре города самый замечательный музей современного искусства?»

Сергей Чобан

Архитектор, глава бюро Speech Чобан & Кузнецов

 «Во-первых, нужно помнить о том, что Ходынское поле отделено от центра города и этому месту еще только предстоит стать магнитом. Бросить все ресурсы на строительство одного гигантского здания — это, конечно, хорошо, но я не очень верю, что это случится, потому что механизм развития этого музейного пространства сейчас никому не понятен. Я предлагаю строить не одно здание, а несколько — такой музейный кампус: территория в два гектара это позволяет. То есть не тратить огромные средства в один шаг, а постепенно развивать этот комплекс — может, окажется, что все площади строить и не надо. Думаю, частные лица, обладающие большими коллекциями и желающие открыть собственные музеи, передумают и просто захотят сюда влиться. Кроме того, я считаю, что конкурс доложен быть заказным, а не открытым — потому что в архитектурном смысле это должны быть очень интересные решения».

Михаил Хазанов

Вице-президент Союза московских архитекторов

 «Не верьте ничему, единственный честный конкурс — всегда открытый. Двухступенчатая система, когда первый конкурс — открытый, на архитектурную идею, а второй — заказной, уже на выполнение архитектурной концепции, проверена жизнью и легитимна. Очень важно, где музей будет находиться: Ходынское поле, кроме как давиловкой 1896 года, ничем больше не знаменито — музей просто растворится в соседстве с гостиницами, супермаркетами и моллами. У нас есть площадка покруче, около Кремля, только что освобожденная, — пространство на месте гостиницы «Россия». Это место царское, и его в период безвременья — когда московские власти, кроме того, чтобы перекрашивать бордюры и киоски двигать, не знают, что и делать, — надо требовать. Не просить, а требовать культурного и намоленного места: пусть первый тур конкурса будет еще и на месторазмещение».

Дмитрий Озерков

Заведующий cектором современного искусства Государственного Эрмитажа

 «В концепции написано, что музей обладает большой коллекцией, которую сейчас негде показывать, — поэтому и нужен музей. Мне это утверждение кажется неочевидным: а будет ли нужно показывать эту коллекцию через десять лет, когда музей будет построен? Всегда надо помнить, что какие-то виды искусства периодически становятся менее востребованными: печатная графика в какой-то момент уступает фотографии, фотография — видеоарту. Мне кажется, что желание построить музей в Москве идет не от потребности общества в современном искусстве, а от желания столицы просто иметь его: как в XIX веке было принято, что в большом городе есть цирк, опера и железнодорожный вокзал, так сейчас принято иметь музей современного искусства — это такая визитная карточка. Если исходить из этого, то тогда, конечно, важно, кто будет участвовать в конкурсе, какие будут архитекторы и как здание будет выглядеть. Но если перейти к теме потребностей населения, стоит концентрироваться на теме удобства помещений. К примеру, огромный недостаток концепции сейчас — это отсутствие подробностей вроде тех, в каких залах будут показывать видео, в каких можно подвешивать инсталляции и т. д. Это важнее того, как будет эффектно выглядеть здание, когда ленточка будет перерезана».

Иосиф Бакштейн

Куратор, комиссар Московской биеннале современного искусства

 «Я согласен с тем, что не хватает детально прописанной концепции коллекции, — к примеру, сооружению Tate Modern предшествовало детальное представление о том, что из себя представляет коллекция. Без этого дальнейшие шаги просто невозможны, и я призываю всех объединиться для того, чтобы представление о том, что должно быть в основе государственного музея современного искусства, наконец появилось».

Софья Троценко

Глава и основатель Центра современного искусства «Винзавод»

 «Очень важно, чтобы в музее было именно российское современное искусство, — ведь если оно сегодня не будет нужно нам, оно никому в мире не будет нужно. К примеру, история с тем, что в Китае появляется множество новых музеев, — это не социальная потребность, это государственная политика развития искусства. Поэтому мы должны не копировать музеи, построенные пятьдесят лет назад в других странах, а строить музей не сегодняшнего, не завтрашнего, а послезавтрашнего дня».