Ответы. Юрий Шатунов, певец

Юрий Шатунов – бывший солист группы «Ласковый май», распавшейся десять лет назад. После длительного перерыва 29-летний Шатунов выпустил за год сразу две пластинки – «Вспомни май» и «Седая ночь» – и вновь начал выступать с концертами. Стадионы и дворцы спорта, где выступает Шатунов в 2002 году, заполнены до отказа.

– Что с тобой все это время происходило, куда ты в 90-х пропал?

– У меня вся жизнь с ног на голову перевернулась. Меня пригласили в Германию в 1992-м, и так получилось, что я там остался. Я играл для наших эмигрантов – а их в Германии 6 миллионов. И работал: был и грузчиком, и на побегушках, и сам аппаратуру для концертов коммутировал.

– Грузчиком? А почему тогда не вернулся обратно в Москву?

– А я не боюсь работы. И потом, я в Германии учился на звукорежиссера. У меня там масса знакомых в шоу-бизнесе – из тех, кто делает звезд. Но я и в Москву тогда приезжал – здесь работал сетевым администратором в компании, которая занимается банковскими операциями.

– И как они реагировали на сетевого администратора Юрия Шатунова?

– Я их предупредил: забудьте, кто я такой.

– Ты все кинул почти в самом расцвете карьеры. Зачем?

– Правильно, мы сами остановили эту машину, причем на самом пике. Я уехал, потому что не мог больше терпеть тех людей, так называемых друзей, которые меня окружали. Тусовка никогда не говорит тебе правду. Они говорят: о какой ты популярный, знаменитый, великий! Ты постоянно находишься под чьим-то влиянием, не ходишь по земле, не видишь, что происходит вокруг тебя на самом деле. И потом, у нас было такое огромное окружение, что мы даже не знали, кто чем занимается. Мне потребовалось целых десять лет, чтобы от них избавиться. И вот когда они все отвалились, настала правда. И к тому же в России я бы не смог научиться тому, чему научился в Германии.

– Что тогда вообще значило быть мегазвездой?

– У меня было все, что я хотел: компьютер, игровые автоматы, кино. Ну что еще в то время мог хотеть ребенок в 13 и 14 лет?

– Джинсы.

– Поверь, я был в состоянии купить себе все. Но мне просто не разрешали ходить по улице. Были какие-то люди, которые делали это за меня. А потом, когда я стал выходить один и покупать себе мороженое, – вот это было здорово. Кстати, одежду мы не покупали – мы ее сами шили.

– По-крупному деньги тратили?

– Мы отстроили заново мою школу-интернат № 24 на Каширском шоссе. Это стоило 6 миллионов рублей – а за один доллар тогда давали 2 или 3 рубля.

– Можешь рассказать ту историю про детдом и про возникновение «Ласкового мая»? Я ее знаю в какой-то дворовой версии.

– Мама была певицей в Башкирии. Она исполняла что-то вроде «Стою на полустаночке». И я ведь тоже из Башкирии. В 1984-м она умерла, я попал в детдом. Я, вообще-то, любил технику и спорт: в хоккее был левым крайним нападающим и мог стать профессионалом. Но на Новый год в 1985-м в интернате нам нужно было что-то спеть – директор Валентина Николаевна попросила. Я спел «И плывут ко мне пароходы, пароходы» Валерия Леонтьева. Я пел против силы, у меня никогда не было желания стать певцом. И звездной болезни у меня, кстати, тоже не было. Я всегда знал: как только начну ею болеть, все перестанет получаться.

– Откуда такие знания в 15 лет?

– В интернате все совсем по-другому устроено.

– Сейчас задам тебе вопрос, который меня очень мучил лет так тринадцать назад. А ты сам с кем встречался? С поклонницей?

– Ни коем случае – артист не может так себя вести. Эта девушка до сих пор со мной: она немка, юрист, работает в крупнейшем банке.

– Там, кстати, за дверью стоят девушки, которые специально на твой концерт в Подольске из Магнитогорска приехали.

– А раньше мне поклонницы поджигали входную дверь, глазок из нее выкручивали и электрический счетчик почему-то воровали.

– Скучаешь по времени «Ласкового мая»?

– Да нет. Тогда все было, и сейчас все есть. Если хочешь миллиард – иди воруй нефть и газ. Если хочешь работать – работай, и это уже кайф. Тогда все происходило благодаря одному человеку, его почти никто не знает, – это мой директор. Мы до сих пор с ним. Но сейчас я все делаю самостоятельно. Правда, тогда все было намного проще – а теперь я завишу от людей. Понятно, о чем я? Дело не в том, что люди не ходят на концерты, а просто у них нет финансовых возможностей.

– Где ты живешь?

– В Москве, все в той же квартире. Но я не люблю Москву. Тут другой ритм жизни, ночной, а я ночью сплю. И друзей у меня тут, как выяснилось с годами, нет. Есть знакомые, которые постоянно от тебя что-то хотят.

– Что ты тогда в Москве делаешь?

– Спортом занимаюсь: хоккеем, сноубордом и плаванием, для рекламы работаю и пишу песни для фильмов. Для каких – не хочу говорить, читайте титры. Концерты я в Москве не даю: здесь люди перенасыщены музыкальной информацией. А стоит отъехать на тысячу километров – там уже слушают «Мороз-мороз».