Джоанн Харрис

В свободное от литературы время Джоанн Харрис играет на бас-гитаре в группе, которая была основана, когда Джоанн было 16 лет

Молочный или горький
В последнее время я люблю горький шоколад, чтобы в нем было не меньше 70% какао. Но в понимании большинства людей — это не шоколад, это невкусно и непонятно. Вообще, история шоколада в Европе началась с непонимания. Первое время его не могли приспособить к кулинарии. Ацтеки и майя, по-моему, вообще не сластили шоколад. А для европейца такая смесь — невозможная горечь, и первое время она вызывала только недоумение. Потом уже придумали подсыпать сахар, специи, подливать молоко, и, наоборот, начались шоколадные аддикции. Было время, когда папа римский требовал запретить шоколад в виде напитка, потому что богатые прихожане всю мессу только и делали что посылали прислугу за новой чашкой горячего варева. Мне нравится наблюдать, как люди реагируют на еду. Шоколад в этом смысле — удивительный продукт. К нему всегда испытывают сильные чувства, ему противятся или его любят, и потому он мгновенно делит людей на сторонников и врагов.

Англия или Франция
На кухне — конечно, Франция. Мои мама и бабушка — француженки, и с гастрономической точки зрения семья никогда и не пересекала Ла-Манш. Как многие люди, которые оказываются вдали от дома, мама использовала еду как способ поддерживать воспоминания о доме. Поэтому Рождество, Пасха и все праздники в доме празд­новались очень по-французски. И я привыкла.

Старое или новое
Англичане имеют репутацию приверженцев традиции, но в гастрономическом смысле она куда сильнее во Франции. Притом у каждого региона своя. На побережье — всюду рыба и морепродукты, в горах — сыр и птица, на равнинах — вино. Путешествуя по Франции, как будто передвигаешься по меню. Вот ты въезжаешь в регион фуа-гра, выезжаешь из него — и вдруг оказываешься в регионе гусятины, или крольчатины, или козьего сыра. В Британии все не так. Сложно даже определить, что это такое — английская кухня. Тут едят итальянское, индийское, китайское — ничего английского. Я думаю, это связано с империей. С тем, что вкусы людей формировались в Индии и других колониях и они привозили свои предпочтения домой. Уже в викторианской Англии было популярно карри. А еще современные способы готовки несопоставимы с традиционными английскими рецептами. Интереснейший документ довоенной британской кулинарии — поваренная книга миссис Битон. Ее прекрасные рецепты начинаются со слов «возьмите пятьдесят яиц». Кто теперь начинает с пятидесяти яиц? Другой стиль жизни, слава богу. Да к тому же старая, традиционная английская еда — безвкусная, жирная, крахмалистая. Сейчас неба людей очень утончились, люди намного больше интересуются вкусами. Даже 20 лет назад все было по-другому. Когда я была маленькой, вся еда была пресной. Мы ели огромные куски мяса, облитые литрами грейви. Еще недавно англичане не искали приключений в еде, теперь они стали изысканнее. Скажем, когда я написала «Шоколад», люди с осторожностью относились к рецепту главной героини, которая добавляет в шоколад перец. Сочетание острого и сладкого казалось диким — а теперь оно стало очень популярно.

Простое или сложное
Я готовлю только простое. Мой брат, к примеру, гурман, он очень аккуратен с мерами, готовит соусы, подбирает вино. Я готовлю лениво и быстро — но я обожаю хорошие продукты. Чем лучше продукты, тем меньше тебе приходится вообще что-то с ними делать. Особенно летом. Просто покупаешь действительно хороший сыр, действительно свежий хлеб, оливки, вино — вот и лучший обед.

На глаз или по рецепту
Я всегда готовлю на глаз. Я умею мыслить горстями, щепотками, большими ­кусками или маленькими кусочками, но теряюсь от граммов и чайных ложек. Поэтому для кулинарных книг мне пришлось взять соавтора, настоящего профессионала, которая помогла расшифровать мой код. У меня никогда не получается приготовить даже что-то по рецепту из книжки. Я читаю, мне очень нравится. А когда берусь за дело, оказывается, что чего-то нет, и мне неохота за ним идти, и что, наоборот, что-то я обязательно хочу использовать. А потом посреди процесса мне в голову приходит какая-нибудь гениальная мысль, потом другая — и получается совсем не похоже на то, с чего все начиналось. Потому что еда — это такая игра, и мне не хочется становиться в ней слишком серьезной. Посмотрите на детей: у детей есть инстинкт — надевать малину на пальцы. И еще один — перекидывать вишню через уши на манер сережек. Мы говорим детям: не играй с едой! А ведь они должны играть с едой, она для этого предназначена. Готовить — это тоже играть с едой.

Профессионал или любитель
Я сама ни в коем случае не хочу становиться профессионалом. Я и об убийствах пишу — но не хочу стать убийцей. В жизни я неуклюжая и неаккуратная. Я могу порезать палец, заляпать пол. Почти все, что я готовлю в жизни, — чистый эксперимент. Частенько он не удается. И если в итоге получается что-то хорошее, я просто не могу потом это воспроизвести.