Другая Москва Центральный ипподром на Беговой

Беговая и соседние улицы перекрыты, кордоны полиции стоят за километр — в субботу на московском ипподроме скачки на приз президента, и если в другие дни вход стоит 300 рублей, то в этот — 500. Величественная квадрига над входом на ипподром, внутри — поле, где проходят сами скачки, с электронным табло посередине и сценой, где награждают победителей. У ограждения толпятся зрители, за их спиной — собственно здание ипподрома 50-х годов постройки (его проектировал архитектор Иван Жолтовский), с кассами тотализатора внутри.

В программке можно найти расписание скачек и короткое описание участников: кличка лошади, ее возраст и масть, имя жокея и цвет его камзола, имя тренера и владельца, а также результаты прошлых выступлений. Но на кого ставить — непонятно. Помогает Яна — она занималась конным спортом в детстве, сначала конкуром (соревнования с преодолением препятствий), потом скачками, и пока не родила ребенка, ходила на ипподром регулярно: даже знаток не может предсказать, как поведет себя лошадь. «Лошадь — живое существо, она думает, чувствует. Нет настроения — ничего ты с ней не сделаешь», — говорит она. Жокей ездит на своей лошади каждый день и учится договариваться с ней, но получается не всегда: конь под девятым номером отказывается выходить на старт. Жеребец пытается вывернуться, но жокей и двое помощников заталкивают гнедого в стартовую кабину.

Первый заезд на приз Орловского рысистого коннозаводства с призом в 1 млн рублей проходит за считанные минуты, толком даже лошадей не рассмотришь, а вот уже темно-серый жеребец Заветный приходит к финишу. Пресс-секретарь Московского ипподрома Елена Евгеньевна Петерсон рассказывает, что мастер-наездник Сергей Матвеев вел жеребца к этой скачке с двух лет. У него своя система: не мучить животное лишними стартами, а дать выступить один раз, но по-крупному. В дерби лошадь участвует один раз в жизни, после специальной подготовки, в строго определенном возрасте и на центральном ипподроме страны. Это большая честь как для лошади, так и для тех, кто с ней работает.

По громкоговорителю объявляют начало следующей скачки и призывают делать ставки: «Не забываем о тотализаторе. Будем искренними перед теми, за кого болеем, поможем им рублем». Ставки принимают в кассах, минимальная сумма — сто рублей. Выигрыш рассчитывается хитро: общая сумма делится на количество ставок и вычитаются проценты букмекеру и ипподрому. С июля тотализатор снова работает — до этого три года он был запрещен законом об азартных играх. А эти три года, говорят, что все равно работал, незаконно. Сегодня тотализатор организовывает ОАО «Спортбет». Елена Евгеньевна объясняет, что сейчас это скорее букмекерская игра, потому что тотализатор подразумевает пари между участниками без посредников. «Пока нет системы объединения ипподромов России, Украины и Прибалтики, рано говорить о полноценном тотализаторе», — сокрушается она.

Хрупкая старушка в кремовой шляпке с цветами, Елена Евгеньевна работает на ипподроме всего 12 лет. Она убежденно доказывает пользу тотализатора как для казны, так и для конного спорта: «Сегодня 30 процентов бюджета Франция получает от конных скачек, — убежденно доказывает она. — А в России, когда тотализатор появился в 70-х годах XIX века, за десять лет количество ипподромов выросло в десять раз, а призовые для хозяина и жокея — в тысячу раз. А уж сколько на скачках зарабатывали простые люди!» Сегодня ипподром получает процент от дохода букмекера, и Елена Евгеньевна очень надеется, что эти деньги помогут ипподрому поправить дела: исправно платить зарплату тренерам и не копить долги по налогам ЖКХ. Она вспоминает, что раньше тотализатор кормил всю цепочку: и зоотехников, и тренеров, и заводчиков. Часть выигрыша получал даже конюх, который ухаживал за кобылой — матерью победителя. А после принятия закона ипподром «ютился на спонсорские деньги», и на коннозаводчиков легли не только затраты на содержание лошадей, но и налоги ЖКХ.

На трибунах четверо друзей делают ставки между собой, у них свой тотализатор. Одна из них, Саша, смеется, что не разрешает мужу разбазаривать семейный бюджет. С утра, еще до скачек, она успела покататься в конноспортивном клубе: «Встала в восемь утра — на работу так рано не встаю». Дима говорит, что вся их жизнь связана с лошадями. «У нас есть своя лошадь. Моя жена Люба в детстве выступала на соревнованиях по троеборью (олимпийский вид конного спорта, который включает в себя манежную езду, кросс и преодоление препятствий. — Прим. ред.)», — рассказывает он. Теперь они ходят на скачки раз в год и хотели бы, чтобы ипподром был устроен комфортнее: «Качество предоставляемых услуг нас не устраивает, — жалуется Дима, — нет ни парковки, ни нормальных сидений». Люба вспоминает ипподром в Дубае — там ухоженные трибуны и аккуратное поле. Московский ипподром давно не ремонтировали: скамейки на трибунах кое-где покосились, облупилась краска, внутри с потолка падает штукатурка, а ступени лестниц все в щербинках. Саша надеется, что компания «Газпром» — спонсор некоторых скачек — придет и все починит. «Такое сокровище — и в таком запустении», — возмущается она.

После очередной скачки начинается шоу-программа: на грузовой платформе выезжает целый симфонический оркестр. Им дирижирует Дмитрий Маликов в белом костюме, а на поле выступает конный балет. Тем временем на трибунах становится неспокойно: пятый номер программы — президентские скачки — начнутся через пять минут. Жокеи выводят жеребцов на парад — показать публике. Неухоженный мужик в шортах выбегает к лестнице и, тряся пакетом из «Пятерочки», неистово кричит: «Второй и десятый, второй и десятый, точно вам говорю!» У касс оживленно толпится народ, в основном мужчины лет 40–60.

Один из них делает три тройных ставки на первое, второе и третье место. Ставим на жеребца Рамзана Кадырова по кличке Хорезм и на фаворита под номером 12 — темно-гнедого Палеха, по совету Яны, хотя результаты его предыдущих скачек — одни из самых слабых среди остальных участников. Жокеи заводят скакунов в стартовые кабины. Объявляют начало скачки. И сразу вперед выходит Француз, его обходит Палех, потом Хорезм… Победил Палех. Трибуны опускаются — кто с облегчением, кто с разочарованием. Жеребец Рамзана не оправдал надежд, зато случайный конь принес 450 рублей — которые с легким сердцем были спущены в восьмом заезде на рыжего жеребца по кличке Десерт.

«А тут наверху, между прочим, фуршет, и все бесплатно», — Сергей с красно-коричневым лицом бесцеремонно берет под руку и тащит по лестнице. В зале, где раньше были кассы, теперь накрыты столы с бутербродами и недорогим вином. Сергей ходит на ипподром с 70-х годов и однажды выиграл сумму, равную трем месячным окладам. «Спасибо Владимиру Владимировичу, за 500 рублей столько всего: свиной шашлык просто тает во рту, а говяжий… вы думаете, для нас с вами это все? Это все для него, для него», — восхищается Сергей. Путин, кстати, не приехал, вместо него владельцев и тренеров Палеха поздравлял Аркадий Дворкович.

На фуршете собрались старожилы. Деды приходят в основном за ностальгией, ставок почти никто не делает. «Раньше вот в Москве было три места без советской власти: это Большой театр, ипподром и Сандуновские бани», — рассказывает Владимир. Играть на тотализаторе, по его словам, бессмысленно: сколотить состояние не получится, а вот проиграться в пух и прах — запросто. Исход скачек всегда непредсказуем: «сначала надо много проиграть, а потом немного выиграть». Владимир ходит на ипподром с 15 лет, а сейчас ему на вид лет 70, говорит, что домашние уже привыкли: «в воскресенье папу не тревожить, он играет». Президентская скачка отличалась от предыдущих тем, что выиграл фаворит, а в предыдущих были неожиданные победители. Старожилы советуют не слушать советов и самим никому ничего не советовать. Лучше внимательно смотреть парад перед скачками и выбирать, какая лошадь понравится.

Все как один говорят, что раньше ипподром был как муравейник — а сегодня трибуны полупустые. Раньше было много иностранцев. Сегодня я встретила только братьев Салиха и Мехмета Гайрамов из Турции. Салих приехал в Москву в командировку, а его брат — за компанию. Салиху очень нравится в Москве, особенно его поражает московское метро, где «все просто и понятно», а на ипподроме ему понравилось шоу, и лошади, конечно, тоже. А вообще они пришли на ипподром просто так, посмотреть как на достопримечательность. «Сейчас люди более склонны деньги зарабатывать, а не проигрывать», — Андрей поставил на ту самую лошадь, что не хотела вставать на старт, и проиграл. Он вспоминает, как тридцать лет назад впервые пришел сюда и проиграл три рубля, на которых тогда можно было съесть два комплексных обеда в ресторане «Пекин». «Сегодня пару раз угадал. После показа обычно ясно, где дохлые мухи, а где — резвые рысаки», — говорит Андрей. Сам он считает, что на фоне запрета казино на скачки станут ходить чаще — авантюризм у людей никуда не пропал.

На выходе с ипподрома, на остановке троллейбуса, мужик в растянутой футболке с грустным видом переругивается с таджиком-дворником: проиграл полторы тысячи рублей. А женщины в шляпках и на высоких каблуках шокировали пьяных гопников до самого метро Беговая.