Хорошая мина
При плохой игре главное – держаться спокойно. Увольнение, разорение, ограбление, злоключение, обнищание и крушение может случиться с каждым, раскисают же только безвольные. В Москве, не так давно входившей в тройку самых дорогих городов мира, способов сохранить все признаки респектабельной жизни почти без денег – предостаточно. Поставив себя на место безработного менеджера, Евгения Пищикова составила инструкцию по выживанию в городе.
Писатель Олеша мечтал писать рассказы, состоящие из трех слов. Например, такой рассказ: «Командарм умер в среду». Хороший рассказ! Во-первых, неплохо уже то, что командарм умер. Во-вторых, смерть – действительно самое важное, что может произойти с человеком в жизни, то есть вершина всякой художественной интриги. Наконец, в том, что он умер в среду, есть робкий литературный намек на возможность равновесия, мира...
Как эта форма подходит к идее социальной смерти! «Менеджера уволили во время ланча» – уже жалко... Последнее время крупные фирмы имеют нью-йоркскую привычку: промежуточный руководитель приглашает увольняемого на второй завтрак в приличное заведение. Называет его стариной. Упоминает о былых заслугах. честно признается, что компания не имеет возможности оплачивать услуги будущего парии лишь потому, что работник слишком дорог для фирмы.
Вечером критического дня, надо полагать, мой герой напился. Настроения его проследить несложно – домашний имущественный мир на глазах дичает, становясь вновь объектом желания, сигара отказывается лезть в гильотину, почувствовав, что она не очередная, а последняя! Стихия вещей не подчиняется бедняку... И вот он стоит посреди своих белых стен, честный воин материальной культуры, отверженный тем кругом довольства и достатка, который и создавался-то при его благосклонном участии... Гений домашности не спас его. В общем, весь бал, весь свет закрылся туманом в душе Китти.
Но вот уже на следующий день мой воин понял, что надо действовать. Например, он не имеет возможности оплачивать свое прежнее жилье (скажем, герой не москвич, привык снимать хорошую квартиру, но на собственную денег все не находилось). Надо отыскать что-либо дешевле! Я принялась искать...
Первый этаж гольяновской пятиэтажки? Как-то уж слишком сразу... Нужно искать нестандартное жилье. Артистическое. Дышащее обаянием утешительного приза. Мой герой должен остаться в центре...
И такое жилье нашлось. Мы с героем будем снимать комнату коммунальной квартиры. Но на Тверской! Стоит это тысячу рублей (сорок долларов), и мы нашли в газетах «Все для вас» и т.п., а также на сайте «Недвижимость» восемь интересных предложений. Особенно приглянулись объявления, в которых было упомянуто: «Вторая комната закрыта». И вот мы с героем, как фантазийная пара разговорного жанра Штепсель и Розетка, отправляемся смотреть первый вариант. Местоположение устраивает. Нужно дойти до памятника Долгорукому. Где-то в районе яиц княжеского коня свернуть налево и войти в арку. Дальше тебя ведет укромная архитектура внутреннего двора. У квартиры ждал сотрудник риэлторской фирмы. Он был молод. Производил приятное впечатление – до той минуты, пока не начал говорить по сотовому телефону. Телефон у него оказался цвета баяна моего дедушки – темно-малиновый с перламутром, а тренькал он мелодией из «Крестного отца». Тотчас стало ясно, что сотрудник – круглый дурак. Комната мне понравилась. Большая, со старым узбекским ковром. Но в целом квартира имела какую-то странную готическую атмосферу. На полу в коридоре стояли мужские тапки исполинского размера. В сдаваемой комнате обнаружилась электрическая плитка о две конфорки, невнятная при свободной вроде бы кухне. Шнур телефона был оборван. Молодой риэлтор посмотрел в свои записи и сказал: «Телефон можно починить». «А кому же платить за комнату?» – спросили мы с героем. «Сначала нам, – ответил молодой специалист и посмотрел в свои записи. – И потом нам. Доверитель полностью поручил нам контроль за своей жилплощадью».
«А что ж соседи? – спросили мы. – Временами наезжают?» Юный риэлтор обратно посмотрел в записи и сказал: « Не соседи, а сосед. 14 квадратных метров. Уже не наезжает. Он еще год будет далеко». «Он за границей?» – спросили мы. «Он в колонии», – сухо сказал молодой специалист. Мы решили вновь предаться стихии поиска.
Может быть, что-то без посредника? Я нашла объявление, написанное, как мне показалось, стихийным философом. Квартира на Авиамоторной. Очень дешево. В объявлении было сказано: «Вид на Немецкое кладбище». Это предупреждение или приманка?
С хозяином я говорила по телефону. Типичный голос немолодого бодрого колдыря. Пьющие люди в нашем отечестве все-таки интереснее непьющих.
«Почти центр, – сказал мне хозяин. – Договор полюбовный. Только уговор: я буду иногда приезжать помыться». Господь мой, подумалось мне, я ж чуть ли не выселяю несчастного. «А вы где будете жить?» – «Я живу у подруги», – ответствовал хозяин. «А как же подруга, если у нее мыться негде?» – «Ага. Ну, значит, и она будет приезжать помыться...»
Тут статуса никак не сохранишь. Мой герой ни на что такое пойти не может! Сколь многие варианты снимаемых без посредника квартир, господа, оборачиваются необходимостью вступать с хозяевами во взаимоотношения добра и зла.
Мне рассказали случай, когда молодую успешную семью бесконечно мучил хозяин, выговоривший себе право иногда появляться и забегавший чуть не каждый день с утра, в то время как молодые были на работе. Дело закончилось пропажей трех тысяч долларов. Деньги были засунуты в недра бельевого шкафа. Глава семьи отправился бить хозяину морду. Разоблаченный лиходей нашел в себе силы возмутиться: «Это же мой шкаф, а не ваш. Я думал, это клад!» (свидетельство В.Леонова, 1998 г.).
И вы знаете, я таки нашла своему герою квартиру. Вернее, комнату. За тысячу пятьсот рублей. Действительно, почти пустая трехкомнатная коммуналка. Семейная пара, хозяева двух комнат, почти всегда в Голландии. Коридор подвергнут ремонту. Особенно мне понравился сортир. Он исторический, прекрасный. В свое время под туалетную комнату отгородили часть коридора... Пространства не жалели. Входишь в дверь и еще пять минут идешь до унитаза. Шахматная кафельная плитка создает хрестоматийный эффект удаляющейся перспективы... За бачком большое окно. Краска почти облупилась. Тут же колодец двора. Садишься и думаешь: вот начало остросюжетного романа «Враг метит в спину». Лампочки нет. Вечером неспешного посетителя охватывает чувство острого волнения. Одиночество, окна горят. Квартира в самом сердце русской мечты – рядом Старая площадь. Кремль близко...
Итак – жилье найдено. Конечно, по этому поводу надо выпить! Но что?
За свои щедрые годы мой герой успел полюбить текилу и пиво «Корона». Это тривиальный набор. Хорошо еще, что он датское нефильтрованное пиво не полюбил. Может ли он среди отечественных напитков найти хотя бы приблизительные аналоги своих излюбленных вечерних дринков? Пожалуй, я бы из пива посоветовала ему бутылочку «Сибирской короны». И дело не в игре с названием – уж сиживали за столом, не беспокойтесь, сиживали! А вот относительно текилы (ведь минимум пятьсот рублей бутылка, не укупишь!) мне посоветовали обратиться в «Бутлегер». Это частный клуб, устраивающий регулярные встречи-дегустации. О дне и месте сходки вы можете справиться, послав свои координаты на прилагаемый пейджер. Пейджер принадлежит лидеру клуба, г-ну Окуневу. Господин Окунев лично создал двести восемьдесят шесть рецептов домашних водок и наливок. Все члены клуба увлекаются именно созданием собственных настоечек и травничков. Делятся, соответственно, опытом. Члены клуба далеко не богачи. Мне чрезвычайно понравилась в их встрече именно атмосфера дома, осенней дачи. Ежели соберетесь участвовать, советую вам хоть «Праздничную» на лимоне настоять. А то вас не поймут. Г-н Окунев недавно создал собственную черную водку. Настоял на пятнадцати ингредиентах. Однако признался только в черноплодной рябине и ежевике. Сказал, что в качестве основы использовал семидесятиградусный спирт. Я не стала спрашивать, откуда у Окунева семидесятиградусный спирт. После черной водки язык тоже становится черным. Зато вкус такой неизвращенный! Я спросила у Окунева, можно ли в его домашней творческой лаборатории имитировать вкус текилы. Или хотя бы к нему приблизиться. Мастер задумался. Последовали варианты. Имбирь – немного, чтобы только чуть горьковатый оттенок. Лайм? «Там ведь нота свежести, – сказал рукодельник. – Ольховые почки? А из чего делается текила?» Я вынуждена была сказать все, что знаю. Знала я немного. И сказала: «Из кактусов!» «Интересно, – сказал г-н Окунев. – А сорт? Я бы на вашем месте проверил биологическую нейтральность обычных домашних кактусов и попробовал настаивать на них!»
Тут мы кружным путем подошли к теме светского функционирования нашего героя. Мы ж не якуты, чтобы пить молча! Что может стать местом его вечернего светского досуга?
Нам с героем пришла мысль о службах эскорта. Может ли наш герой за-ради (просторечн.) присутствия на значимом рауте заняться эскортовой работой? Очевидна необходимость справки: службы эскорта предлагали состоятельным женщинам спутников и собеседников (светских мужчин), готовых сопровождать клиентку во время культурологических мероприятий... Тут, кстати, совпадение условий – тайны контракта, например... Дамы, обыкновенно, старались не афишировать платность знакомства. Верите ли, разговор был пуст. Эскорт-службы рухнули полтора года назад и не сумели возродиться, то есть в отечественном обществе оказались не жизнеспособны. Одна из самых последних служб называлась чрезвычайно трепетно: «Вдвоем, но не вместе». В последние месяцы это достойное агентство приглашало только теннисистов, лыжных тренеров и учителей английского языка. То есть, мужья уже что-то начали понимать.
И вот теперь нашему герою – нашим героям – остается только институт частных объявлений. Тут, конечно, огромную роль имеет эротический момент. Самое пронзительное объявление я нашла в газете «Из рук в руки». «Состоятельной женщине буду шофером, переводчиком. Италия/Испания – экскурсоводом. Интим в крайнем случае». Представляю крайний случай. Может получиться недурной рассказ. Побережье... балкон... бугенвиллеи... Белый махровый халат, облегающий чудовищный круп состоятельной женщины.
И тут, господа, меня познакомили с человеком, Юрием Пан-Бандурой. По утверждению г-на Пан-Бандуры, г-н Пан-Бандура особенно популярен в клубах «Китайский летчик Джао Да», в «Маяке», в интереснейшем клубе «Бродвей-Гей», а также в периферийных клубах «Зебра» и «Фламинго».
Юрий Пан-Бандура утверждает, что способен до двух месяцев не ночевать дома, живя попечениями девиц, встречаемых в клубах. Делается это так: Юрий Пан-Бандура покупает 100-200-граммовую бутылочку водки. Предпочтительнее брать баночки водки «Топаз», открывающиеся, как пивные. Далее опорожняет свой заветный сосуд в стакан содовой, грамотно укупленный в клубном баре, и ждет любви. А любовь ведь витает в воздухе. Юрий рассказал печальную романтическую историю... Он привык заранее, чуть не каждый день, покупать новое белье, чтобы не мучить красавиц утренним неореализмом. А однажды как-то не случилось своевременной покупки, да и девушка показалась на диво человечной. В общем, наш Пан-Бандура постирал даже джинсы. А утром случился скандал. В волглом нижнем платье и мокрых штанах ушел наш герой в стылый похмельный рассвет и простудил все, что только есть у стандартного мужчины. Это ли не символ мужского сиротства?
Ну хорошо, вернемся к менеджеру... Предположим, состоятельные женщины ему не по нутру, а светская жизнь необходима. Это значит – ломбард! Тут возможностей так много, что сведения следует подавать пунктиром. Все частные ломбарды Москвы принимают приличную видеотехнику. Ломбард на 4-ой Тверской-Ямской согласен брать даже дорогие карандаши и ручки, например, фирм «Паркер», «Дюпон». За письменный прибор в триста долларов вам дадут долларов восемьдесят. Там же берут зажигалки, запонки – весь набор мужской гордости, – но только по весу драгметаллов... В ломбарде же на Покровке, 18, есть умнейший господин, делающий экспертизу не по весу, а по факту. Там берут вещи даже без драгметаллов, но ценные работою и производительным именем. Кроме того, есть место, куда можно сдать лишнюю одежду, – комиссионный на Пятницкой «Второе дыхание». Тут, правда, сплошное отступление, потому что он по большей части дамский... Туда сдают костюмчики девушки, которым костюмчики привозят в подарочек и ошибаются в размерчике. Костюм за три тысячи здесь можно купить за двести восемьдесят долларов... Но размер, господа, размер! Вот она, живая социология: сорок шестой – последний. Маловата кольчужка...
И конечно же, следует указать адрес автомобильного ломбарда! Это метро «Маяковская», далее в переулок, за стрип-клуб «Сталкер», который лишь отчасти стрип-клуб, а может быть, даже и вовсе клуб, но не стрип, и вот вам вожделенный дом. Машины экспертирует человек Сережа. Иномарки там принимают с 1991 года, а отечественный транспорт – с 1993-го. Соответственно, дают шестьдесят и пятьдесят процентов цены... И ведь знаете, для обыкновенного мужчины заложить свою ласточку – страшная трагедия! У меня есть друг, честный азербайджанский журналист, который зовет свою черную шестерку «черножопенькой» и страшно расстраивается, когда с ней что-либо случается. «Трахнули, – говорит, – мою черножопенькую в попку...»
Честное слово, напишу рассказ, как мой друг уезжает в круиз, а его машина, заржав, бросается в Черное море и тонет. А друг рыдает.
Вот, собственно, и все, что я хотела написать по этому поводу. У меня еще есть адреса дешевых закусочных, и вы найдете их в адресном поминальнике. Я же оставляю своего героя. Вот он стоит возле метро с бутылкой пива. Смотрит вдаль, как воззревший сокол, к бутылке светлого приник. И морозной пылью серебрится его китайский пуховик.