Язычник

18 апреля 2000 года. По сообщению «Ассошиэйтед Пресс», префект греческого города Родос Георгиос Ганнаопулос заявил, что собирается восстановить одно из семи чудес света – статую Колосса Родосского. По заявлению префекта, новый Колосс должен стать «памятником тысячелетия». Строительство обойдется в 30 миллионов долларов. Регистрация участников конкурса начнется в июле... Георгиос Ганнаопулос опоздал. Новый колосс родосский уже готов. Фильм, который называется «Гладиатор», стоит в четыре раза дороже и возрождает тот же античный размах. «Гладиатор» выходит на арены всего мира, включая московскую. Михаил Брашинский о героях строительства века.

Год назад съемочную группу «Гладиатора» постигла катастрофа. На Мальте, прямо на съемках, в возрасте 61 года от сердечного приступа умер Оливер Рид, знаменитый алкоголик и любимый толстяк англичан. В свой последний вечер он заказал 8 кружек пива, 12 двойных порций рома, полбутылки скотча и не подумал о товарищах. Например, о гладиаторе Максимусе, который остался без тренера, и о режиссере Ридли Скотте, который остался без исполнителя одной из главных ролей.

Рид уже снялся во всех своих сценах, кроме одной, но важной, а переснимать другого актера – означало снова собирать массовку в 2000 человек и заново отстраивать римский Колизей. В общем, Рида решили оживить. При помощи компьютера. От того, насколько удачно пройдет реанимация, зависела жизнь всего стосорокамиллионного предприятия.

Казалось, боги решили сыграть с «Гладиатором» злую шутку. Подбросили знак. В худшем случае – предвестие его собственной участи. В лучшем – его уменьшенную и искаженную модель. Дело в том, что Рид был не первым покойником на этом проекте. Когда фильм замышлялся, под крышей спилберговской студии DreamWorks SKG предстояло встретиться жанру эпического боевика из времен античности и легендарному английскому режиссеру Ридли Скотту. Первый находился в могиле уже 35 лет. Второй уже 10 лет находился в творческой коме. Оба нуждались в реанимации. Каждый – руками другого. Естественно, без гарантий.

Древний Рим эпохи Пунических войн. Маленькая девочка с кормилицей бежит от извержения вулкана. Карфагенские пираты захватывают ее в плен и продают в рабство. Римский патриций спасает ее от ритуального сожжения во славу Молоха. Ганнибал переходит через Альпы и наступает на Рим.

Это сюжет не «Гладиатора» (2000), а «Кабирии» (1914), первого в мире блокбастера. Жанр назывался «пеплум» и родился в Италии несколькими годами ранее, когда кинематограф еще даже не вступил в пору половой зрелости. Гигантские декорации живо воскрешали античность, а в финале с готовностью фанеры погребали ее под обломками. Мужчины в бронзовых юбках размахивали мечами и умирали в патриотических позах. Патрицианки в ночных рубашках, заломив руки, бросались в огонь. Зрители хотели еще. Что-то в этом было неизбывно кинематографическое. Масштаб. Насилие. Первобытность. Еще раз масштаб. Мир, живущий по дохристианским законам. Мир без пощады и прощения. Вместо исторических закономерностей – воля сильнейших. Вместо общественных условностей – животная справедливость.

Все это близко американцам, поэтому неудивительно, что пеплум вскоре перебрался в Америку. Древние римляне объяснялись теперь исключительно по-английски. К римлянам прибавились древние греки и жители Библии. Но это мало что изменило, кроме названия (жанр переименовали в «меч–и–сандалии»), бронзовых юбок (их стали чередовать с тогами) и фанерных руин Помпеи (их теперь иногда заменяли на фанерные руины Спарты или Содома). Прочее осталось прежним, включая мораль (из Библии чаще брался дикий Ветхий, а не нравственный Новый Завет). Масштаб стал масштабнее: пеплум оказался главным доводом кино в споре с наглеющим телевидением – широкий экран показывал такое, что на телеэкране в принципе показать нельзя.

Дежурным по сандалиям в Голливуде был Сесиль Б.Де Милль, страдавший мегаломанией больше других (фильмы, в которых занято меньше 1000 статистов, он и за кино не считал). Но отметились в пеплуме и более серьезные режиссеры. Автор «Касабланки» Майкл Кертиц снял «Египтянина», автор «Моста Ватерлоо» Мервин ЛеРой – «Камо грядеши?», а молодой Кубрик – «Спартака». Своим фантастически успешным «Бен-Гуром» великий Уильям Уайлер («Лучшие годы нашей жизни») в 1959 году единолично спас студию MGM от банкротства. Сегодня в это трудно поверить, но американцы в конце 50-х хотели смотреть, как древние римляне вставляют палки в колесницы гораздо больше, чем как их соотечественники завоевывают Запад или, сменив пол, устраиваются в женский джаз-бэнд.

Но киты чаще погибают не от гарпунов, а под тяжестью собственного веса. Успех пеплума был его же проклятием, а расцвет (прямо как в Римской империи) не мог не обернуться закатом. В 1963 году «Клеопатра» стала самым дорогостоящим фильмом в истории человечества: на нее, не считая мощной рекламы, израсходовали $37 миллионов (в современном пересчете – $219 миллионов). Первый режиссер, Рубен Мамулян, истратил $35 миллионов (новыми) и отчитался 12 минутами экранного времени. Он никогда больше не работал в кинематографе. Заменивший его Джозеф Манкевич был нанят на 15 недель, а работал почти три года. Бурный роман Элизабет Тэйлор с Ричардом Бартоном, разводы, болезни и 243 минуты позолоченного мусора не только чуть не обанкротили ХХ Century Fox, но и добили пеплум.

Последняя умирающая попытка была сделана годом позже. Фильм режиссера вестернов Энтони Манна носил подходящее название «Падение Римской империи», быстренько провалился, и на этом все кончилось. Пеплум похоронили и с легким сердцем пошли выпивать на поминках. В 1967-м появились «Выпускник» и «Бонни и Клайд». Между ними и «Клеопатрой» не четыре года, а тысячи. Мужчины в юбках, двухколесные колесницы, доисторический пафос – это же просто глупость какая-то.

Но, возможно, когда пеплум закапывали, он еще дышал. Попытки его откопать начались в середине 90-х. Сначала Оливер Стоун собирался снимать «Александра» с Томом Крузом, но по глупости изобразил Македонского бисексуалом, и Круз, про которого разное говорят, струсил. Чуть позже увенчанный «Оскаром» сценарист «Обычных подозреваемых» Кристофер МакКуэрри придумал своего «Александра», но в последний момент проект закрыли по инициативе студии Warner Bros. Режиссер Майкл Манн («Свой человек») разработал сразу две скандальные истории: экранизацию романа Стивена Прессфилда «Огненные врата», знакомого всем, кому за 30, по любимому фильму детства «300 спартанцев», и о борьбе Юлия Цезаря и Помпея. Причины фиаско у каждого из этих проектов были свои. Вместе они означали одно из двух: либо пеплум давно истлел, либо ждал правильного реаниматора. Одними режиссерскими мускулами (мускулов Стоуну с Манном не занимать) тут было не обойтись. А чего не хватало – этого-то как раз никто и не знал.

Если есть в Голливуде культовый режиссер, то это Ридли Скотт. Поисковая система Yahoo! выдает 27319 сетевых страниц с его именем (некоторые, правда, посвящены одноименной загадочной местности и ее сельскохозяйственным показателям). Культовым Скотта сделали три фильма: «Чужой» (1979), на десятилетие определивший новую мифологию научной фантастики – мифологию вторжения инопланетян как вируса; «Тельма и Луиза» (1991), который стал знаменем феминизма с человеческим лицом, несмотря на то что женщинам в нем приходилось бросаться с обрыва, чтобы остаться собой; и главное – «Бегущий по лезвию бритвы» (1982), откуда есть пошел кибер-панк.

Как и большинство успешных голливудских режиссеров его поколения (незаметно ставшего из «среднего» «старшим»), Скотт – англичанин и рекламист, то есть тот, кто продает образы как продукты. Первое означает, что он не любит французов, а любит овсянку и абсурдистские анекдоты, рассказываемые с мрачным выражением на длинном лице. Второе – что он умеет выжимать из минимума экранного времени максимум эффекта (английская реклама – лучшая в мире). У Скотта в Голливуде репутация мачо, гениального «съемщика», который не делает лишних дублей, и «визионера», умеющего убедить зрителей в реальности самого неправдоподобного мира.

Подростком Скотт хотел записаться в Королевский флот Ее Величества, но отец, сам в прошлом военный, настоял, чтобы он поступил в Королевский колледж искусств, который Скотт и закончил по специальности «Живопись». В середине 60-х он начал ставить эпизоды популярных телешоу «Информатор» и «Z-машины» на BBC. Вскоре корпоративная зависимость ему надоела, и он выбрал зависимость от клиента: основал собственную компанию Ridley Scott Associates и переключился целиком на рекламу. Только заработав неплохие деньги и отличную репутацию коммерческого «автора», он решился на кино. Ему уже было сорок. «Дуэлянты» (только что вышедшие у нас на видео) завоевали приз за лучший дебют на Каннском фестивале 1977 года, и оттуда карьера Скотта пошла вверх. Костюмная драма из офицерской жизни начала ХIХ века дала ему прекрасную возможность заявить свою режиссерскую программу. Первым пунктом в ней значилась любовь к красноречивой детали, вторым – богатая изобразительность, третьим, и главным, – почти паническая необходимость схватить зрителя за горло и уже не давать забыть, что на два часа он – всего лишь пленник режиссерского произвола.

Его слабые стороны – ему не особенно есть, что сказать, хотя он умеет говорить крайне выразительно, – проявились еще не так сильно. В дальнейшем отсутствие своего голоса Скотт компенсировал головокружительным мастерством (так поступали все режиссеры его поколения, к которому по англо-рекламной линии принадлежали также брат Тони, Алан Паркер и Эйдриан Лайн). В следующих работах – шедших один за другим триумфах «Чужой» и «Бегущий по лезвию бритвы» – все положительные и отрицательные качества Скотта проявились по максимуму. К первым относилась абсолютно оригинальная фантазия: Скотт сочинял миры так, что уже год спустя они казались нерукотворными. Ко вторым – пренебрежение психологической достоверностью и вообще смыслом (фанаты до сих пор спорят: человек или андроид все-таки – герой «Бегущего», а Скотт забыл объяснить).

Еще одна слабость, особенно опасная для режиссера, – неточность в выборе своего материала – привела к тому, что в 80-е у Скотта начался период застоя. Вышел он из него только в 1991-м, зато как! «Тельма и Луиза» стал почти идеальным голливудским фильмом 90-х и самым рискованным и интимным проектом Скотта. Его персональным «Бен-Гуром».

Но беда любого «Бен-Гура» в том, что за ним неизбежно следует «Клеопатра». Для Скотта ею стал раздутый и бессмысленный мегатрип Колумба «1492: Покорение рая» (1992), очень похожий на юбилейный концерт в Кремлевском дворце съездов. Смотря «Белый шквал» (1996) и «Солдат Джейн» (1997), первый – с Джеффом Бриджесом и морем, второй – с Деми Мур и армией, казалось, что Скотт и сам уже махнул рукой. Снимает без вдохновения. Сходится со своими героями по расчету. Просто потому, что рекламой взрослому заниматься стыдно, а ничего другого он не умеет. Ряд осечек со следующим проектом только укреплял в сложившемся мнении. Фильм о режиссере Орсоне Уэллсе «РКО-281» у него отобрали. Проект со Шварценеггером «Я – легенда» развалился годом позже, когда бюджет перемахнул за $100 миллионов. Сомнений быть не могло: со Скоттом все кончено. Пропал человек. А так начинал красиво.

И тут возник «Гладиатор», за которого Скотт ухватился, когда ему показали репродукцию французской романтической картины XIX века «Добей его!» (так римляне решали судьбу побежденного). Можно представить, что он там увидел. Кровавую пластику залитой солнцем арены, где тела людей и животных превратились в единое месиво. Одиночку, оказавшегося на арене лицом к лицу с Богом, который его разлюбил. Яростного Рассела Кроу, орущего на обезумевшие трибуны, что он теперь – суперзвезда, а кто не верит – пускай проверит на собственной шкуре. Свой любимый масштаб: тысячи статистов, четыре страны, мир, который надо придумывать заново. Насилие, какое бывает только или в далеком будущем, или в далеком прошлом. Пеплум как живой. Его ответ на предложение продюсеров был краток: «Я смогу».

После катастрофы со смертью Рида на Dreamworks нашли похожего актера, оклеили его лицо сенсорами, осуществили цифровую запись его мельчайших движений и затем отдали покойнику цифровые измерения живого. Скотт потратил на две минуты экранного времени $3 миллиона. По всеобщему мнению, реанимация удалась. Осталось выяснить, удалась ли она и с двумя другими участниками этой истории – с самим режиссером и с пеплумом. Пока ответа на этот вопрос нет, «Гладиатор» как две капли воды похож на своего героя. Окруженный аурой загадки и смертельного риска, он сосредоточенно разминается в темных кулисах. Но вот занавес раскрывается, тигр уже на арене, толпа ревет. Он надевает шлем и обнажает меч. Он идет.