Улица Кадыровой
Киевская акционистка в галерее «Риджина»
Выпускница Киевской художественной школы им. Тараса Шевченко заявилась на художественную сцену на белом коне — буквально; конь, единственно, был перекрашен в синий цвет — так Жанна Кадырова компенсировала недостаток синего в органической природе. Скоро выяснилось, что Кадырова может также компенсировать недостаток новой энергии, которым были отмечены 90-е, а также стать существенной статьей московского художественного импорта, который одно время практически исчез. Сейчас она частый гость в российской столице, практически активный московский автор; разве что уличных акций, как в Киеве, она тут не предпринимает. Акционистская группа «Р.Э.П.» — «Революционно-экспериментальное пространство» — инструмент киевский, в Москве так не повыступаешь. В Москве Кадырова делает непривычно чистое — для Москвы — изо: густая пластика ее скульптуры из кафельной плитки напоминает сразу клас-ольденбурговский поп-арт и экспрессивность «южнорусской волны» 80-х; уже года два она работает в этом материале. В «Риджину» везет выставку «Бриллианты» — здоровенные имитации бриллиантов, сделанные из разноцветного кафеля, — а еще готовит к вернисажу концерт, о чем ниже.
— У вас в Киеве дел масса. Зачем вам Москва?
— Интересно. В Киеве совсем другая ситуация. Вообще другая.
— Какая?
— Все по-южному. С одной стороны, хорошо…
— По-южному — это как?
— Расслабленно.
— В Москве напряженно?
— По-деловому. Быстро-быстро все. А у нас — медленно. Киевские галереи, как по мне, они все какие-то недо… недо… чего-то у них не хватает у всех. Потом у нас такая традиция — рисовать картинки. Что мне нравится, в Москве этой традиции нет.
— Украинцев за это всегда и ценили, за хорошую живопись. Левицкий–Боровиковский, Савадов–Сенченко…
— А сейчас куча живописи, которая какая-то вторичная, как по мне.
— Вы не рисуете?
— Фломастерами. Техника удобная. Самые простые, тупые цвета, что мне нравится. Мобильно — этюдник не нужен, фломастеры закинул в сумку и пошел себе гулять. Но я на скульптуре заканчивала; когда появился кафель, я от живописи совсем отвлеклась.
— Кафель — это из оригинальности?
— Из банальности. Нет, на самом деле. Два года назад у нас прикрылась Галерея Гельмана. Я должна была участвовать в выставке, на которой галерея и закрылась: название было «Кафель. Сантехника» — как будто кафель какого-то сантехника. Я и придумала скульптуру работяги сантехника. На продакшен давали какие-то деньги, и я сделала этого первого сантехника. Кафель поначалу стеклорезом резала. Каменный век! Сейчас-то у меня индустриальная эпоха. Где-то 30-е годы по уровню механизации. Если бы мне еще лазер, было б вообще круто!
— Трудоемкое получается искусство, не для девочек. Сколько весит один «бриллиант»?
— «Бриллианты» как раз нетяжелые. Есть которые даже не тонут: в основе монтажная пена. Я режу пену, делаю из нее форму, наклеиваю на нее кафель…
— Я думал, они увесистые. На «Арт-Москве» ваша «Пачка» (измятая пачка L&M под метр высотой. — К.А.) была: казалось, килограммов двести.
— Не, это «Знак» весит килограммов двести. Сто — точно. А «бриллиант», самый большой — как большой арбуз. Не надо больше. Красивые, разноцветные, на тумбах выставим, подсветим…
— Почему бы сразу не заняться садово-парковой скульптурой? Заодно с уличным активизмом? Как Церетели: не воевать с властью, а договариваться?
— Ой, вы ж видите, что у нас в стране делается. Непонятно, с какой властью договариваться. Что касается скульптуры, то я б с удовольствием — размеры плитки ограничивают. Потому что если из одних маленьких плиток сделать, будет убито смотреться. Динамика, пластика тут за счет того, что есть большие плоскости и есть мелкие. А если все из мелких, будет какая-то мозаика. Поэтому я за большие работы и не берусь.
— По поводу «убито смотрится — не убито», «удалось — не удалось» — вы как мерите? Что это такое — «успех — неуспех»?
— Успех — это сразу после открытия: «Уф, успела» — значит, успех. Потом друзья, отмечаем, нормально… Такой вот успех. Ну продажи — успех. Продали — ну круто.
— Я в «Риджине» спросил ваши контакты — прислали имейлом и приписали, будто чтоб не забыл: «Она лучшая». Так вы лучшая?
— Думаю, дальше лучше будет. Есть возможности к развитию. Благодаря «Риджине».
— Вам случается завидовать кому-нибудь? Типа: «Почему это не я сделал?»
— По-моему, у меня все нормально, чтобы кому-то завидовать.
— Почему тогда «Бриллианты» названы «Приветом Джеффу Кунсу»? Не из зависти?
— Ну он все-таки такой веселый художник, «бриллианты» делал (на одной из ярмарок огромный стеклянный «бриллиант» Джеффа Кунса был продан за три миллиона долларов. — К.А.). Меня это так взбодрило, что я подумала: и я свой сделаю. Только то, что я сделала, не о том.
— А о чем?
— Ну бриллиант — это ж такая статусная вещь, такой предмет… Ну не знаю, очень хороший, по-моему, образ. А кафель — тоже материал знаковый. В моем любимом магазине кафельной плитки масса людей, и все стремятся к благополучию: ванная с кафелем, жизнь удалась… Сочетание кафель-бриллиант мне кажется удачным, и не про Кунса.
— На вернисаже в «Риджине» концерт будет.
— О, это последняя радость. Группа называется «Пенопласт». Поют два художника, юрист читает рэп, еще два профессиональных музыканта и один диджей. Тексты в основном я пишу.
— Вы еще и поете?
— Пою — хрипло.
— Ну тогда прочтите что-нибудь.
— Стих пока без песни, но в поезде я сочиню:
Чайки камень обосрали,
Обосрали все вокруг —
И спасительный мой камень,
И спасательный мой круг.
— Трагично. А музыка на что похожа?
— Этно-диско-бабло-поп.
— Хорошая, наверное. Танцевальная?
— Ага. Коммерческая.