Прорабы перристройки

На Петровке открылся первый в Москве магазин Fred Perry. «Афиша» выяснила, как построить идеальный магазин

«Вот у нас дверь из дуба — она сделана в Японии! И она в Японии оказалась дешевле, хотя дуб они здесь купили, в Японии нет дуба!» Разговор с Андреем Ковалевым о новом магазине Fred Perry логичным образом начинается с двери. «Здесь у нас много поклонников, мы поняли это по тому, как за последние 2–3 года возросли наши онлайновые продажи, — говорит управляющий директор Fred Perry Джон Флинн. — Мы пообщались с UK Style, которые здесь продавали Fred Perry, и надо было решить, что именно открывать здесь, Laurel или обычный магазин Fred Perry. Мы остановились на Laurel, а магазинов Laurel в мире немного, и они непременно должны быть отражением своего города».

Дизайн заказали японскому архитектурному бюро Wonderwall. То, что магазин английской марки, который должен быть пропитан духом Москвы, делают японцы, кажется странным, но этому тоже есть объяснение. «Во-первых, у японцев лучшее соотношение цены и качества, — объясняет Ковалев. — Ты платишь деньги и получаешь готовый продукт. Во-вторых, Wonderwall набили руку на создании концепт-сторов. Они могут сделать из марки культ». «У Wonderwall обостренное чутье на то, как грамотно смешивать разные направления, — добавляет Джон Флинн. — Поэтому мы к ним и обратились».

Масамити Катаяме отправили бриф: Москва, в ко­торой не было Кремля, зато были недостроенный Сити, дорогие машины, милиционеры в метро, конструктивистские здания, палатка с шаурмой в спальном районе — то, что видят сами москвичи каждый день. «Надо было их направить на верный путь, потому что, даже несмотря на то что они собирались приехать и увидеть все своими глазами, у них могло возникнуть совершенно неправильное представление о Москве», — говорит Максим Калмыков, автор брифа.

Катаяма приехал в Москву. Смотрел на Красную площадь и Крымский мост, обедал у Симачева, ужинал в Baccarat, фотографировал памятник Ленину и скульптуру собаки на «Площади Революции».

Ровно через месяц курьерской почтой пришла огромная деревянная коробка. В ней был макет. Просторная светлая комната. Ряды ламп на потолке; много-много крохотных экранов. Вешалки; полки в потолок. Вторая комната — совсем другая — ­полуподвальная, секретная. «Катаяма уловил, что у нас любят, чтобы в одном месте вроде как для всех, а в другом — уже для своих, — говорит Калмыков. — В этой комнате старый кирпич, он показывал книжку про Joy Division, говорил: «Видишь кирпич? Его брали для фильма «Control». А помнишь Мельникова? Из этой лестницы я сделал английский флаг». Ну и еще здесь вспоминаются официальные советские учреждения — там тоже ковры, кресла». Пол действительно плотно застелен азербайджанскими коврами разных размеров. «Да, англичанин никогда бы так не сделал, — говорит Джон Флинн, глядя на ковры. — Он бы положил вот тот квадратный ковер посреди комнаты — и все».