Эдсон Фабьен

Откуда приехал: Камерун
Чем занимается: диджей

«В 1996 году я был лучшим шестнадцатилетним баскетболистом Камеруна, и меня позвали играть в баскетбольную команду колледжа в США. Но те не дали визу, и я оказался в Литве в команде «Атлетас Каунас». Потом меня заметил агент из Миннесоты и предложил год поиграть в Москве, пока он подготовит документы, а потом поехать уже в Штаты. Все случилось иначе. Я год играл за московское «Динамо», где получил такую травму колена, что пришлось играть за ростовский «Автодор». Ну и все. Конец. Но из России уже уехать не мог, потому что родился сын от москвички. Уехал домой, мама моего сына не верила, что я вернусь — но я вернулся. Потом у меня появились еще мальчики.

Как стали нужны деньги, начал работать барменом. В баре на Миклухо-Маклая была диджейская аппаратура. Так я начал играть. Всегда любил музыку, как день рождения — ставил кассеты. Начал с R'n'B, потом перешел на хаус. В хаус-среду меня не принимают, потому что русские арт-директора хотят меньше платить, берут знакомых и вообще настроены против нас: как темнокожий парень может играть хаус? Самое интересное, что большинство диджеев, которые стоят на пультах, играют совсем плохо. Но дешево. В России очень важно понятие «свои». Они везде и всюду пролезают. Даже чтобы стать диджеем, нужен блат.

Я раньше рэп читал по клубам, потом сам начал писать хаус, у меня было несколько треков, которые год крутились на DFM. Продюсер помогал, но хотел очень быстро начать в студии записываться, все очень быстро. Это свойство многих русских. Надо сразу и быстрее, а в итоге получается непонятно что. Диджейской работой можно заработать, особенно когда выезжаешь из Москвы. Тут гонорар — от пяти тысяч за два часа. За городом — от пятнадцати. А когда на поезде или самолете едешь, то от тридцати. И все из-за того, что в Москве есть то, что называется «каждый может быть тем, кем нужно», и у всех есть знакомые дяди.

Мои друзья-африканцы рассказывали, что во время СССР все хотели дружить. Потом все изменилось. Началось с наркотиков, мол, из Африки все везут. А я вот хочу сказать: в Камеруне многие курят, но если родители узнают, что сын или дочка потягивают траву, то это проблема, и, как мы говорим, пора самому себя отшлепать ремнем.

В России не понятно, кому верить. Ты знакомишься, дружишь, а потом человек забывает все. Бесплатно учишь диджеить, а потом человек приходит работать на твое место. Некоторые люди в транспорте, которые мешают пройти, никогда не подвинутся, чтобы дать тебе дорогу. Не уважают друг друга тут.

Да, деньги тут есть. Можно хорошо заработать и найти друзей, но главное, что жизнь в Москве — это урок жизни. Прожил в России десять лет, и в любой другой стране будет гораздо проще. Здесь сложно все. Тем более иностранцам: арабам, темнокожим, кавказцам. Постоянно провокации, с 2002-го по 2009 год невозможно было месяц на улице появиться, чтобы не получить травму, без того, чтобы кто-то на тебя напал. Теперь все тело в шрамах от ножей, на лице под глазом — от травматического пистолета. Всегда приходят по трое-четверо. Последний раз вот трое кавказцев напали на меня на «Добрынинской».

Я часто встречаю в барах бывших нарциссов, в смысле, нацистов. Они любят сесть и повспоминать: «Ох, я раньше был нацист». Спрашиваю: «Ну и зачем тебе нужно было братьев моих резать?» Обычно отвечают, что не знают. Сам я всегда стараюсь быть в хорошем настроении. Хотя не всегда получается. Я боюсь московского дождя, когда он начинается — не выхожу из дома. Поэтому осенью часто всюду опаздываю. Настроение тут может зависеть от района, в котором живешь. Жил на «Добрынинской», теперь на ВДНХ — и здесь намного лучше. В центре дышать вообще нечем, а тут Ботанический сад рядом, и я хоть как-то сплю. Если я выпиваю на ВДНХ, то утром все нормально, а в центре выпьешь банку пива, просыпаешься, а голова — как шар надувной. В Москве вообще очень трудно нормально заснуть.

Но моим детям тут хорошо. Как любой родитель, я покупаю им овощи и фрукты. Другое дело, что в Москве почти везде продаются бананы и манго, которым надо еще как минимум месяц созревать.