Шатуны

К первому октября с подмосковных дач съезжают мопеды, детские коляски, щербатые чашки с огненно-красными петухами, скороварки, кофемолки, кассеты с записями группы «Нэнси», попугаи, черепашки, словом, все предметы, напоминающие о том, что летом на даче происходила обычная семейная жизнь – добропорядочная и тягомотная. На дверь укрепляется табличка «Продуктов и ценностей в доме нет. Просьба не ломиться», из труб спускается вода, на калитку вешается амбарный замок. Впрочем, не на каждую калитку. 1 октября – формальный старт зимнего дачного сезона. Все обстоятельства загородной жизни описывает Эдуард Дорожкин

Ярославское направление Город Королев, город Пушкино и город Щелково несколько подпортили дачную Ярославку, где-то подрезали, где-то нависли громадами блочных домов. Но это ничего. На станции Челюскинская целехонек, весел и упитан ДСК «Старый большевик» с его главной магистралью – Проспектом Старых Большевиков. Звонким эхом от сосны к сосне мечется заплутавший автомобильный гудок. Не слышна электричка, тепла терраса, в правлении работает библиотека – и греет душу мысль о том, что вся эта благодать обошлась в жалкие четыреста долларов в месяц.

Тарасовка, Валентиновка, Клязьма, Загорянка, Мамонтовка, Заветы Ильича, Правдинский, Зеленоградский в равной степени и хороши, и плохи для зимнего съема. Хороши – потому что это компактные, незаплеванные дачные поселки с ласкающими слух названиями ДСК: «Чайка», «Общественник», «Заветы Мичурина», «Работники культуры» и т.д. Плохи – потому что на электричке до них добираться очень тяжело: поезда редко ходят – раз, и ходят со всеми остановками – два. Двести долларов за три комнаты с утепленной террасой и санузлом в доме – красная цена.

Киевское направление «Не смейте мусорить вы у моей избушки. У моей избушки не бросайте мусор», – писал поэт Вознесенский, имея в виду литфондовскую дачу в Переделкино с небольшим гектарным участком. Если бы поэт обнищал и задумал вдруг сдать избушку, три тысячи долларов США ежемесячно поддерживали бы его существование. Избушка Андрея Андреича находится в старой писательской части Переделкино – сравнимой по цене лишь с непосредственно примыкающими к Литфонду адмиральскими дачами, одну из которых, по нашим сведениям, приобрел Евгений Евтушенко – тоже поэт. В сторону поселка Мичуринец, сразу за поместьем Зураба Церетели, начинается разбор попроще: литгазетовский поселок, дачи Ошанина, Ахмадулиной, какого-то Куницына – словом, совершеннейшее отребье. Впрочем, вполне лесное и с московским телефоном. Помогите писателям материально в размере 300 долларов в месяц – и смело вселяйтесь, приготовившись к тому, что пить придется часто и много: у писателей ненормально крепкая печень. Сам поселок Мичуринец, который его обитатели пытаются выдавать за Переделкино, – порядочная ерунда: голые участки, малосимпатичные дома и высокие цены.

«Мы все же не теряем надежды через несколько дней побывать у вас на даче. Больше того, нам надо там побывать», – писал Михаил Исаковский Александру Твардовскому. Зачем, Михаил, ответьте? Пусть лучше Александр Трифонович приехал бы к вам из своей писательской Красной Пахры: в Пахре лес – лиственный, во Внукове, где писалось ваше письмо, – сосновый. Внуковские дачи Исаковских, Дунаевских и их менее именитых соратников сейчас сдаются: полторы тысячи в месяц – и вы на правах хозяина в настоящем доме-музее. На станции Дачная Киевской ж.д. три ДСК – генштаба, «Фрунзевец» (генеральский) и Большого театра. Соточность распределяется следующим образом: артистам – по 8 соток, штабистам – по 15-20, генералам – щедрый гектар. Тем не менее цены держатся примерно на одном уровне – 250 долларов в месяц за теплый дом с удобствами во дворе.

Казанское направление «Старые дачные места», как изящно выражается газета «Из рук в руки», начинаются от Красково (дореволюционное Томилино сильно пощипано Люберцами) и нехотя заканчиваются только на границе с городом Раменское. Совершенная аркадия – ДСК политкаторжан «Красный бор» в Кратово – не дастся неоперившемуся новичку. Так что начинать следует с «Красной звезды» в Малаховке, «Красного пролетария» и «Рабкриновца» в Быково, «ДСК им. 17-летия Октября», «Ранита» (работники науки и техники) и «Зеленого бора» в Ильинском, ДСК НИР «Отдых», «Инженера», «Культурного отдыха» – на левой стороне Кратово (если считать от станции) и ДСК «Лепсенец» и «На новом пути» – справа. Есть, однако, весомое «но» против Казанского направления: на Егорьевском и Новорязанском шоссе постоянные пробки. Соотношение «цена – качество» тем не менее позволяет живо рекомендовать именно этот вариант: дачу с полным набором услуг, включая московский телефон, здесь можно снять за 160 долларов в месяц – дешевле, чем однокомнатную квартиру в не самом роскошном районе Москвы.

Белорусское направление Господа, гнездящиеся на Рублево-Успенском шоссе, во всех этих Барвихах, Жуковках и Николиных Горах, свой выбор аргументируют «экологией». На самом деле, воздух на Рублевке такой же, как везде, да и не воздуха ищут съезжающие на дачу молодые люди. «Престиж» в бандитском его понимании, дешевый пафос, грошовый понт – вот что заставляет их раскошеливаться. Причем раскошеливаться по-взрослому: еще никому не удавалось снять хоть сколько-нибудь пристойную дачу по Рублевке меньше, чем за шесть сотен долларов в месяц. Летнюю цену даже выговорить невозможно.

Подлинные поклонники западного направления, люди с пониманием, на Рублевку не поедут. Поселок Дубки у станции «Пионерская», мидовско-внешторговское Перхушково и смешанные Жаворонки (ДСК «Красный воин» и ДСК им. 1905 года) – вот их адреса. За хороший дом с московским телефоном и участком соток тридцать надо будет заплатить 300 долларов в месяц. В еловых Жаворонках (сосновые обойдутся чуть дороже) можно найти деревянный дом с АГВ за 100 долларов в месяц. Особую прелесть съему по Минке и Можайке придает то обстоятельство, что даже в часы пик от МКАД до ворот дачи максимум двадцать минут езды.

В понятие «зимний дачный сезон» включается как собственно зима, так и осень с весною. Для «избушечников», то есть для тех, кто владеет избушкой и энным количеством соток в ближнем Подмосковье, «зима» заканчивается 31 мая – одновременно со школьным учебным годом. Таким образом, «зима» – понятие не временное, но ценовое: зимняя дача стоит в три-четыре раза дешевле летней, однако и найти ее существенно сложнее. Кроме того, в каждом, кто хочет жить зимой на загородном пленэре, избушечник видит выпивоху и безнравственника. И очень часто проницательность не подводит его.

Так уж исторически сложилось, что в достойных внимания подмосковных поселках (а это, разумеется, поселки двадцатых-тридцатых годов, когда Родина еще не разучилась поощрять своих лучших сынов) большинство домов – летние, без отопления, с одинарными полами, рассохшимися оконными рамами и, что называется, «со всеми удобствами во дворе».

Зимний дом от летнего убежища отличает наличие АГВ – отопительной системы, работающей на магистральном газе. Не стоит слушать хозяев, уверяющих, что если как следует протопить их русскую печку, в доме наступит страшная жара. Чудес не бывает. Зато бывают лютые морозы, когда отчетливо понимаешь, что туалет и ванна в доме – не такая уж ненужная роскошь. К сожалению, большинство подмосковных дач строилось без учета особенностей русского климата, так что – покупайте биотуалет и вместительное корыто с электроподогревом.

Говоря «дача» («избушка» тож), мы никоим образом не имеем в виду скворечники шесть на четыре, притулившиеся на печальных шести садово-огородных сотках. Дача в нашем понимании – это сооружение из михалковских «Утомленных солнцем», красивый и светлый дом с огромными окнами и высоченными потолками, с волшебной паутинкой по углам и чуть тронутым временем крыльцом. Присутствие солнца на участке хорошо бы ограничить рассветом и закатом. День должен проходить в благородной полутьме. Подобного эффекта трудно достичь, если участок щедро не уставлен корабельными соснами и мохнатыми-премохнатыми елями. Какого размера должен быть участок – вопрос бесконечно сложный, но совершенно очевидно, что в нем не может, не должно быть меньше двадцати соток. И торг здесь неуместен.

Увы, такие участки водятся не везде. Не встретить их по Павелецкому направлению (клочок заплеванного Расторгуево не в счет), по Курскому, по Нижегородскому. Жалкий кусок лесной благодати с названием Фирсановка прильнул к Зеленограду, по Ленинградке, стало быть. Подлинное лесное хозяйство произрастает по Белорусской (от Немчиновки до Голицыно и от Ромашково до Усово), Киевской (от Переделкино до платформы Дачная), Ярославской (Болшево, Валентиновка, Загорянка, Челюскинская, Клязьма, Заветы Ильича, Пушкино, Правда, Зеленоградская, Софрино, Абрамцево) и Казанской (от Красково до платформы Фабричная) железным дорогам.

Все хорошие подмосковные дачи делятся на старобольшевистские, генеральские, научно-технические, академические и артистические. Характер владельца накладывает сильный отпечаток на состояние дома и участка. Так, например, потомки старых большевиков любят забирать окна стальными решетками (сказываются годы, проведенные предками в темницах царизма) и обивать стены фанерными листами: очевидно, сказывается отсутствие вкуса. Люди творческих профессий содержат дом в идеальном бардаке и обязательно врезают в русскую печь камин – получается диковато, но стиль как бы соблюден. Работники науки и техники всенепременно оставят съемщикам записку с подробными инструкциями, как пользоваться отопительной системой, плитой и водяным насосом, причем сами агрегаты будут усовершенствованы до последней возможности. Двери генеральских дач запираются минимум на три замка, а к съемщикам время от времени наведываются соглядатаи из числа местных жителей. Академические террасы поражают обилием плетеной мебели и кресел-качалок. Во всех вышеприведенных вариантах сохраняется библиотека, составленная по преимуществу из брошюр «Вся жизнь – партии» и «Железного потока» Александра Серафимовича. Иногда этот набор бывает дополнен «Анной Карениной» и «Детством». Достоевский за городом не канает.

Поиск дачи начинается, как правило, со штудирования газеты «Из рук в руки». Можете дерзнуть, но предупреждаем: вероятность удачи – один к десяти. Хозяева правильных избушек не любят выходить в народ: ищут съемщиков по знакомым или, на крайняк, дают объявление в местной газете типа «Жуковских вестей» или «Родничка». Кроме того, в «Руках» вполне вольготно чувствуют себя агентства и посредники. Последние, впрочем, предпочитают маскироваться. И если вам начинают впаривать в том смысле, что «это дача не моя, а моей лучшей приятельницы», смело вешайте трубку. Ни доллара посреднику-врагу!

Самый надежный способ поиска прост. Садитесь на электричку (или за руль) и езжайте прямо на место с запасом клея «Момент» и рукописных или отпечатанных на машинке (ни в коем случае на принтере) объявлений. Чем короче текст, тем больше шансов, что его прочтут и позвонят. Ни в коем случае не указывайте номер мобильного телефона. По мнению избушечников, все, кто пользуется услугами сотовой связи, не в ладах с законом.

Стопроцентные шансы на благосклонность хозяев имеют супружеские пары в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет и лица пенсионного возраста. Представители всех остальных категорий будут подвергнуты унизительному допросу: как, зачем да почему. И в самом деле, зачем юноше бледному со взором горящим, двадцати трех лет от роду, запирать себя в сосновой глуши? Девки, вино, шашлыки и по двадцать машин на участке.

Чтобы убедить избушечника в чистоте своих намерений, надо сначала самому уверовать в нее. Разговор следует вести таким образом, чтобы не оправдываться, а обвинять. Избушечник – существо крайне внушаемое, а главное, кровно заинтересованное в долларах США. Он склонен скорее поверить, чем не поверить клиенту. Только в этом ему надо помочь. Если все способы испробованы, а землевладелец продолжает кобениться, прибегните к последнему безотказному средству: предложите полную предоплату. Полная предоплата кружит голову даже самым матерым, даже генералам.

Существует несколько факторов, от которых зависит дачный прейскурант. Размеры дома, наличие удобств и мебели, степень лесистости участка, близость железнодорожной станции, удаление от шумных магистралей. Довольно существенно повышает цену наличие телефона. И здесь надо проявить величайшую осторожность: подмосковные телефоны (раменские, красногорские, пушкинские, наро-фоминские, жуковские и проч.) работают из рук вон плохо, их функция – чисто декоративная. Так что доплачивать следует только за московский номер.

Обладание дорогостоящей собственностью со временем превращает даже самых озорных по природе избушечников в заплатку на лице человечества. Прежде чем передать вам на руки свое жилище, они обязательно перепишут все наличествующие вилки, ножи, солонки, веники, молотки, фотографически запомнят состояние обоев, штор и ковровых дорожек. Где-то в самом заветном уголке своих легких они попытаются сохранить запах, который царил в их хижине до тех пор, пока не пришлось отдать ее на поругание чужим людям, – и потом будут требовать его обратно.

Так что, прежде чем въехать и зажить припеваючи, не худо бы обсудить с хозяином важный вопрос. В каком состоянии он хочет получить дом обратно: в том, в каком вы его застали, в улучшенном, или это ему решительно до фени. В бытность свою начинающим съемщиком, автор этих строк угробил немало нервных клеток на то, чтобы по-хорошему расстаться с владельцем симпатичной дачи в Кратово, по окончании срока выставившим автору совершенно астрономический счет за якобы причиненный избушке ущерб. В счет был включен ремонт рассохшихся от старости стульев, поклейка новых обоев взамен засаленных автором старых, покупка одной алюминиевой вилки и приведение в первозданный вид линолеума в кухне-столовой. В довершение всего автор, будучи пьян, разбил крышку от сахарницы. «У этого ущерба нет финансового эквивалента. Разве что сто долларов», – так говорил опечаленный научно-технический работник. Пришлось покидать зимнее убежище постыдным бегством.

Но что все эти мелкие досады (или досадные мелочи) перед тем пряным, величественным и разгульным, что стоит за понятием «дача»? Взять хотя бы Новый год, взять его, например, на даче старого большевика. Какое сердце не вздрогнет при последнем ударе курантов от внезапного осознания того, как все-таки правильно распорядился людскими судьбами уходящий век: безудержная жажда сосновых соток заставила нищих совершить революцию; революция щедро рассчиталась с ними подмосковными землеотводами; и вот, в последние минуты столетия, промотавшимся потомкам большевичков понадобилась наличность – и они вернулись туда, откуда тщились выползти. Разве не радость это, разве не счастье? Разве не повод поднять еще один тост за победу либерализма в России?

С этим делом советую быть поосторожнее – не с либерализмом, хотя с ним тоже, а с тостами. Действительно, на даче можно выпить на порядок больше, чем в тяжелых условиях города, и нисколько не мучиться наутро головной болью, однако и здесь есть свои пределы. Но и это не главное. Главное – помнить о том, что в силу определенных законов природы шашлык на морозе прожаривается из рук вон плохо.

Поэтому не стойте жадно у мангала, не налетайте на кусок, с которого упала первая упитанная капля: желудок дороже. И вообще, сколько можно повторять: дачная дачность не терпит суеты, особенно зимой, когда вокруг так тихо и так высоко-высоко стоят звезды. Они светят не всем – они светят жителям подмосковных дачно-строительных кооперативов. Они готовы светить и вам.