Гражданские манифесты Борис Куприянов, соучредитель магазина «Фаланстер»

Что объяснило нам 6-е число?

Ни для кого не секрет, что 6 мая стало водоразделом по мановению волшебной палочки. Все изменилось!

Странным образом «демократизатор» уравнял всех: депутатов и анархистов, физиков и лириков, поэтов и критиков, рабочих и интеллигенцию, правых и левых. Стало очевидно, что место олигарха на инаугурации, а не на площади. VIP-зоны на митингах после 6 мая уже невозможны. Точнее, теперь место, где интенсивней и больнее бьют и тащат в автозак, стало намного «престижней», чем светская беседа у сцены. Мы уже не можем выбирать степень допустимого протеста, ее выбирают за нас. Мы можем только выйти в город и сказать: «Я требую» (этого уже достаточно, чтобы провести ночь в каталажке).

Торговля закончилась! Мы «недоговороспособны»? Может быть. Так как мы перестали просить и взяток, и преференций. Мы стали требовать прав. Права не могут быть некоторые для некоторых, они не должны быть эксклюзивными. Это было ясно с самого начала. Но мы, «бывшие на Болотной и пришедшие еще», надеялись, что можно договориться, выпросить кусочек, освободить пару заключенных, добиться о «представлении в Думе» пары партий, то есть мы пытались протестовать против «неуважения к нам».

Так не бывает! Нельзя добиться больших прав для одной группы в стране бесправия и тотального пренебрежения к людям. Даже наши любимые мемы вроде «гражданского общества» мы всерьез не понимаем и не чувствуем. «Гражданское общество» не цель, а инструмент. Инструмент сглаживания вечных противоречий между капиталом и массами. Повторяя мантру про ГО, мы исполняли карго-культ и напоминали туземцев, которые наделяют камень свойством телевизора, а процесс смотрения на него принимают за европеизацию.

Не может быть гражданского общества в монопольном олигархическом государстве. 6 мая нам доказали, и весьма доходчиво, что и прав эксклюзивных быть не может. Права распределяются в России исходя не из личных качеств, а из расположения от верхушки «пищевой пирамиды», и любая аномалия строго карается ради поддержания целостности и стабильности (самый революционный ролик в России — рекламный, где жадный сластена вынимает конфету из основания огромной инсталляции, что приводит к ее полному разрушению). В конце концов, европейское «гражданское общество» построили не либералы и просвещенные аристократы, а якобинцы, коммунары 1870-го и бойцы RAF, именно они добились построения тех сдерживающих и гуманных институтов, которые нам так нравятся в «просвещенной» Европе.

После шестого мая стало очевидно, что необходимо требовать права для всех — для всех людей, проживающих в России. Не протестовать против действий властей и просить особых условий, а требовать всеобщих прозрачных прав.

Дубинка быстро и легко делает протест из элитарного — народным. Ей все равно, кого бить — представителя «креативного класса», левака, футбольного фаната или забастовщика.

А как нам теперь? Просто! Делать то, для чего и формировалась интеллигенция! Защищать народ! Быть с народом! Формулировать его требования! Просвещать! Говорить! Быть им, быть его частью! Рождаться, страдать с ним и умирать за него!

Все только начинается.