Путешествие на край тарелки НЛО

В западном издательском мире еда — это не только поваренные книги, но и легион книг по ведомству «занимательной культурологии». История помидора, история ядов, трески, пшеничного зерна, ложки, вилки, скатер­ти — все обстоятельства гастрономической жизнедеятельности становятся темами книг.

Кое-какие образчики этого неисчерпаемого ­жанра появились и в русских переводах. «Колибри» публиковало Курнонски, прославившегося фундаментальным подходом к неавторизованной биографии соли. Были какие-то попытки и у других, но широкого общественного резонанса даже в подъем интереса к литературе нон-фикшн они не имели, и издательский пыл пропал. И только «Новое литературное обозрение» продолжает планомерно печатать переводы отменных трудов ­западных культурологов, не обращая внимания на конъюнктуру. В НЛО вышла замечательная ­совершенно книжка Массимо Монтанари и Альберто Капатти «Итальянская кухня» — образец ­жанра фундаментального исследования, женатого на детективной практически занимательности. В НЛО же издали хорошую работу Фила Бейкера по истории абсента, «Ватель и рождение гастро­номии» Доминик Мишель и еще много не менее достойных книг. Но что не менее важно — там ­регулярно появляются не переводные, а оригинальные русские книжки по околосъедобной культурологии. «История мороженого» Игоря Богданова, кулинарные виньетки Натальи Брагиной, и вот свежее пополнение серии — «Путешествие на край тарелки» Ольги Назаровой.

Эта тонкая — всего полторы сотни страниц — книжка состоит из небольших эссе, никак — кроме кулинарной темы — между собой не связанных. Назарова рассказывает интересные анекдоты про отношения человека и плиты, избегая далеко идущих обобщений, снисходительно относясь и к историям из советского быта, и к олимпийскому статусу Джейми Оливера. Телеповара, римские папы, кухня жены Диккенса и Елена Молоховец, пражские пакистанские рестораны — набор персонажей кажется случайной выборкой из «Википедии», но то ли кулинарная тема имеет такое цементирующее свойство, то ли это авторский ­талант, но отдельные эссе сливаются в цельное драматическое повествование. Подробности ватиканского рациона с мифами о черешне, плодоносящей во время цветения, и лукулловыми привычками кардиналов и пап не конфликтуют, а дополняют анекдоты и рассуждения о психологии советской еды. Каждая глава снабжена рецептом.  От жены Диккенса, от Елены Молоховец etc. В частности, имеется рецепт из книжки Джейми Оливера, переписанный без оливеровских охов и ахов, а нормальным русским языком. И от этого, а может, еще по какой причине, он получился даже лучше, чем тогда, когда автор этой рецен­зии пробовала готовить его по оригинальной книжке.

Скорей всего, он получился бы и еще лучше, если последовать совету римского папы по фамилии Борджиа, который самые вкусные блюда подавал не в тарелках, а в человеческих черепах со срезанной макушкой. Близкий аромат смерти, считал он, придает простым человеческим удовольствиям особую остроту.