Большой театр Почему там все не слава богу

Его солисты

Весь день Большой отважно делал хорошую мину и пытался удержать общественность от наиболее смелых выводов и догадок: согласно контракту у солистов-де еще есть две недели на раздумия — и Большой давал понять, что ситуация еще может отыграться. Но уже после полудня счастливый Михайловский театр раскидал официальный пресс-релиз. Загудели британские и американские газеты — в Нью-Йорке и Лондоне эту пару обожают. К вечеру высказались и сами солисты: да, в Михайловский, нет, не передумают. Гендиректор Большого Анатолий Иксанов упрекнул «частный бизнес», который наносит удар, в Питере сыпались хвастливые, но уже немодные нынче шутки про то, что Большой «закидали бананами»: в обоих случаях имелся в виду директор Михайловского Владимир Кехман, сколотивший капитал на торговле фруктами и якобы сманивший московских солистов огромными зарплатами. Правда в том, что денег у Михайловского много, покупать хорошее он не скупится, а с имиджем купца Лопахина в вишневом саду (или банановой роще) Кехман простился давно и успешно, наняв главным хореографом самого Начо Дуато: стало ясно, что Михайловский решительно нацелился «делать искусство» и там сейчас попросту интересно. Тем не менее, конечно, Осипова и Васильев, уверяющие, что ушли в Михайловский «за творческой свободой», сильно передергивают (а если сами в это верят, то выдают желаемое за действительное). Да, в Большом у них действительно было не так много ролей, хотя Большой и честно придумывал, где и как еще может занять своих самых успешных звезд: планы у солистов были расписаны вперед, хотя планы эти и не густы.

Но давайте начистоту. Да, Наталья Осипова — великолепная танцовщица с морем обаяния. Но для высокой классики «Лебединого озера», «Раймонды» и «Баядерки» она как девочка, меряющая мамины туфли на высоких каблуках. А без «Лебединого озера» и прочей академической классики в русском театре стать премьершей нельзя: это главное, что танцуют дома и показывают на гастролях русские. Да, Иван Васильев баснословен, когда летит через сцену в головоломных прыжках и наворачивает трюки. Но природа, щедро оделившая его прыжком и фантастической координацией, вложила все это в тело, напоминающее классицистскую скульптуру фавна. Отнюдь не балетного принца. Балет — жестокое искусство, которое, как Оскар Уайльд, судит по внешности. И можно до посинения менять записи в трудовой книжке, но ноги от этого не вырастут длиннее, стати не прибавится, а моторика тела не сделается аристократичнее. Тем не менее, конечно, Осипова и Васильев отчасти правы насчет «большей свободы». Михайловский театр для них — что-то вроде панамского флага, плавать под которым они могут по всему миру, подбирая репертуар под свои данные. Тем более что в Лондоне и Нью-Йорке их уже ждут. Нигде не премьеры, ведущие репертуар, и везде — успешные гастролеры с точечным приземлением — это тоже карьера, и карьера успешная. Не удивительно, если Большой тоже появится на их маршруте вновь: уже не как главный работодатель, но площадка, принимающая guest stars. Для имиджа Большого эта история, впрочем, в плюс: как поразилась еще в юности, если не ошибаюсь, Майя Плисецкая, Большой — это такой театр, где бздех в гримуборной превращается снаружи в раскат грома. Про Михайловский так уж точно не скажешь.

Его очереди

Шоу, развернувшееся тем временем у касс Большого, поразило цинизмом. Люди в трениках и кепчонках не скрывались ни от журналистов, ни от блогеров, ни от камер. Как не скрывался и их коновод. Они ежедневно делали свое дело: вставали в голову многочасовой очереди, производили в ней нехитрую ротацию, опустошали кассу. Билеты в Большой не становились дефицитом: их можно было купить тут же, не выходя из очереди. Просто по сильно другой цене. Официальный сайт Большого еще все это время предлагал «купить билеты» — сама кнопка при этом была слепа и глуха. Не всегда, что особенно занятно: у некоторых все получалось. Но это только усугубляло бардак. Все это было столь многократно описано, сфотографировано и снято на видео, что не понятно, чем заклены глаза у дирекции Большого, если она все это не видит? А если видит, то почему ничего не сделает? Внятных комментариев не дал и не получил никто.

Спекулянты в Большом — очень давняя и давно демонизируемая тема. Есть легенды, что на этой ниве начинал нынешний банкир Михаил Фридман. Есть легенды, что журналисту, решившему написать про московских барыг, тотчас пообещали, что он будет плавать в фонтане Большого театра в виде бутафории. Тем временем Мариинка в Питере победила проблему давно и прочно: билеты на их сайте покупаешь с не более ощутимым драйвом и стрессом, чем, допустим, заказываешь через интернет воду в канистрах. То же, кстати, и в Михайловском. И понятно, что «билетное дело» поднимут одним из первых, начав копать под кресло Анатолия Иксанова, — а именно к этому московские интриганы и сводят в последнее время весь информационный шум вокруг Большого. Анатолий Иксанов уже ввел продажу билетов по паспортам — приравняв оперу и балет к самолету и поезду. Пять с плюсом — за оперативность и решительность. Двойка за стиль: а что дальше, если не поможет? Отпечатки пальцев?

Его реконструкция

Анатолий Иксанов уже вошел в историю Большого с почетом несмотря ни на что — это директор, при котором Большой несколько долгих лет жил на выселках (что для классического балета могло быть смерти подобно), но не увял, а вернулся вновь в здание с Аполлоном. Грязь на новенькие стены полетела практически сразу. Сортировать ее нет нужды. Бросались главным образом Николай Цискаридзе и Анастасия Волочкова. Николай Цискаридзе, возможно, искренне: он человек без предубеждений — обычно ему не нравится все, если только это не он. Но когда ты сам метил в балетные директора, а тебя отодвинули Сергеем Филиным, то умнее все-таки промолчать. А уж Анастасия Волочкова и вовсе юмористический персонаж. И поскольку эти двое первыми рванули в атаку, то это остановило критику Большого на подступах: отождествляться с ними не захотел никто. Правда же в том, что если только вы не прораб, то хорошо или плохо отремонтирован Большой, увидите через пару лет — когда вспухнет (или нет) штукатурка, облупятся (или нет) колонны, дыбом встанет (или нет) паркет. А пока можно ломать голову только над одной загадкой: зачем Аполлону над порталом в ходе реконструкции прикрыли скромные классицистские чресла массивными бронзовыми трусами.