Ответы. Наталья Синдеева, продюсер

Фотография: ИТАР-ТАСС

Первые месяцы подписчикам будут показывать реалити-шоу про то, как делается канал «Дождь». По прогнозам генерального директора канала Натальи Синдеевой, полноценное вещание начнется в сентябре

— Что за слоган у вас — «Optimistic Channel»?

— Это не слоган — это ощущение. Слоган у нас сейчас: «Не бойся включить телевизор».

— Так что все-таки значит это ощущение? Что вы не будете говорить, скажем, про «Москву, которую мы потеряли» или рабочих-таджиков?

— Мы хотим объективно-субъективно рассказывать про нашу жизнь. Это значит, что есть объективная реальность и наше субъективное восприятие. Вот все говорят о поли­тике. Не то что меня политика не интересует, но у нас гораздо больше есть нерешенных вопросов в социальной сфере. Точно так же можно показывать ужасную Москву с ужасными лужковскими постройками, но зачем? Она же есть, мы и так это понимаем. А есть другая Москва. Мы будем рассказывать про нашу Москву, про ту, которую мы любим. После того как вы выключите телевизор, у вас должно остаться ощущение, что все продолжается. Что от каждого из нас по чуть-чуть зависит. Я хочу, чтобы вокруг канала собирались люди с таким ощущением.

— Что заставит этих людей включить телевизор, когда у них есть «Фейсбук», «Твиттер», «Солянка» какая-нибудь, — и все они общаются, не испытывая потребности в телевизоре?

— Во-первых, у нас будут интересные и разные люди: Оля Дыховичная, Валера Панюшкин, Алена Долецкая, Эдуард Бояков, Андрей Лошак, Миша Козырев. Во-вторых, мы го­ворим со зрителем человеческим языком и рассказываем ему то, что его цепляет.

— Из чего будет состоять ваш эфир?

— Во-первых, из новостей — нам помогает Леня Бершидский (главный редактор Slon.ru. — Прим. ред.), он собрал информационную службу, набрал журналистов. Еще будет очень много авторских программ про кино, про музыку, про те­атр — это раз. Плюс мы купили очень много документальных программ — на актуальные социальные темы. Например, про геев, которые хотят усыновить детей.

— Но в России же это не очень актуально.

— Ну пусть неактуально, но я же говорю, что мы шире. А нас эта тема беспокоит. Потому что я знаю семейные пары геев, которым я с удовольствием бы доверила детей гораздо в большей степени, чем любой обычной нормальной классической семье. В то же время у нас есть там программа про девушку, больную раком, которая преодолела болезнь.

— А что за оборудование у вас? По Москве какие-то легенды уже ходят.

— Да просто потому, что мы пытаемся найти за адекватные деньги то, что нужно. Вот, например, мы нашли для погоды предложение в Германии, которое дешевле, чем российский «Гисметео». Потом на телевидении корреспонденту нужны оператор, водитель к нему, камера, свет, это очень дорого. Зачем? Даже CNN пользуется скайпом. Есть телефон: сде­лали, закачали, через 5 минут на YouTube — и сразу в эфир. Просто нельзя этого бояться. На телевидении говорят: «Мы не можем, это что за качество картинки?» А мы можем, по­тому что кого сейчас интересует качество картинки?

— И все-таки интересно, почему те, кто пользуется интер­нетом, включат телевизор?

— Не знаю. У меня нет ответа. Сейчас все спорят — умрут газеты, не умрут. Наверное, умрут, но для меня они пока не умирают. Я ненавижу читать в интернете, у меня глаза болят. И новости я читать там не могу. Поэтому я мечтаю, что мы запустим канал, и я оттуда наконец-то буду узна­вать все.